Волосы циннвальдитового цвета

8

Утром, когда Кирилл оставил ее одну, Агния отправилась на прогулку. На выселках не было парков или аллей, улицы грязные, вокруг шастают сомнительные личности. Поэтому она пошла на автобусную остановку и поехала к озеру, именуемому на выселках Гулящим. Такое прозвище дали ему за то, что жители окраины часто туда ездили расслабляться, устраивали сабантуи, пьянки, иногда и мордобои с последующим приездом охранников. Но за уборкой и вывозом мусора следили: озеро находилось вблизи престижных районов, и хотя состоятельные люди редко там гуляли по причине большого количества высельчан в округе, убирать дворникам приходилось — нельзя было запускать прилежащую к районам территорию. Конечно же местные богачи старались как-то прижать высельчан, чуть ли не запрет на посещение озера в нетрезвом виде ввести, но собственник земли не пошел у них на поводу, дав понять — он не намерен нарушать право на свободу перемещения в городских границах, если человек не нарушает правила, установленные самим собственником. Поэтому если арендовавших квартиры в том районе что-то не устраивало, им оставалось только переехать или смириться. Большинство предпочло второе.

На жителях же выселок спор между собственником земли и богачами не оказал никакого влияния. Молодые высельчане любили приводить сюда своих подружек, те, что постарше и уже обзавелись семьями, справляли здесь знаменательные даты, любимейшими из которых были дни рождения. Утеху на Гулящем мог найти и холостяк, и гулящий муж — множество привлекательных девушек торговали здесь своим телом. Впрочем, проституция давно уже не считалась чем-то унизительным, потому к этим особам относились спокойно. Более того, именно продажные женщины были одной из немногих причин, заставлявших жителей приличных районов сюда заглядывать. Неизвестно почему, но состоятельных людей влекло к женщинам ниже их по статусу. Агния объясняла себе это желанием мужчины превосходить женщину во всем. К тому же высельчанки редко когда оказывались сильно эмансипированы, они с удовольствием принимали помощь от своих ухажеров, мечтали жить на содержании, в отличие от дамочек, арендующих жилье в престижных районах. Размышляя об этом, Агния часто приходила к выводу, что сколько бы не превозносили важность женской красоты и обаятельности, но ни то, ни другое не сравнится с покладистостью.

Агния любила гулять здесь в одиночку. Аккуратные пешеходные дорожки, полукольцом опоясывающие озерце, змейкой вились вокруг пологой горки, ведя на вершину. Вдоль дорожек были установлены лавочки, по обеим сторонам от которых стояли урны, а чуть в стороне росли клены, газоны были ухожены, на полянах росли удивительные цветы.

Но даже красоты Гулящего не помогли Агнии отвлечься от тяжелых мыслей. Она думала о сыне и об Артеме, которые в ее сознании фактически слились в одного человека. Ну почему Курков так сильно напоминал ей сына? Отчего она не могла позабывать о своём ребенке, как это сделали другие родители, иной раз безумно радуясь, когда дети переезжали на съемное жилье?

«От прихлебателя избавились», — хвалились такие родичи.

Но Агния любила сына, по-настоящему любила. Возможно такое чувство, как материнская любовь и правда отмирало. Вспомнить хотя бы Тамару, уверенно провозглашавшую необходимость искусственного выращивания детей. Сложно поверить, что племянница любила бы сына, если б он у нее был. А Агния не могла отбросить свои чувства.

Она поднялась до самой вершины горки, немного полюбовалась солнцем, важно плывущим среди пушистых облаков, а потом стала спускаться обратно. Утомившись, она села на первую попавшуюся лавочку и заметила книжку в красном переплете, завалившуюся между досками лавочки. Агния взяла ее: совсем тоненькая, потертая, пахнущая плесенью книжка походила на блокноты, которые сегодня изготавливались только по эксклюзивным заказам. Писать на бумаге было дорого, считалось непродуктивным, использовалась только электроника, в том числе и для ведения записей.

Заинтригованная Агния, раскрыла книжку. На заглавной страницы красивым девичьим почерком с использованием паст разного цвета было выведено «Ежедневник». О том, для чего предназначалась эта книжка, Агния догадалась, только когда начала читать. Подобные записи личного характера в прошлом называли дневниками.

На первых страницах паста высохла и стерлась до такой степени, что текст невозможно было разобрать. Но где-то в середине буквы ещё сохранились.

«12 мая. Сегодня я встретила его. Раньше считала рассказы про любовь с первого взгляда глупостями, хотя то и дело читала старенькие, доставшиеся мне от деда, который хранил их со времен государственного периода, книжки об этом. Но правду говорят: лучше один раз получить выплаты по процентам, чем семь раз услышать обещания об их уплате. Ну что за ерунда, что за глупости! Наверное, когда стану перечитывать это, буду дико хохотать. Как можно писать подобные глупости, когда случилось ТАКОЕ!

Мама обещала поговорит со своим начальником о работе для меня, сказала подойти часам к четырем к ней в офис. А я замоталась дома, затеяла зачем-то уборку. Опаздываю, тороплюсь, в голове крутится — упустишь свой шанс, и сидеть тебе до конца жизни безработной. Но мне не верилось, что сегодня я получу работу. Если уж папа не сумел меня устроить, то у мамы и подавно ничего не выйдет. Она такая мягкая, податливая, никогда не может настоять на своем, предпочитает уступить, а не спорить. Как ей убедить начальника взять совсем молодую девчонку, которая школу-то еще не закончила, на ответственное место секретаря?

Я волновалась, чтобы успокоиться и начала возиться: сначала собрала вещи, разложила их по полкам, потом стала пылесосить, мыть полы, наводить порядок. Начала бы и готовить, но случайно взглянула на часы и поняла, что непременно опоздаю. Оглядываясь назад, понимаешь: всё это — уборка, готовка — делалось специально. Я опоздаю и отказ, который непременно последует, можно будет объяснить этим опозданием. Да, мама отчитает меня за рассеянность, отец пожурит, но не придется признаваться самой себе в том, что ты никчемная и никому не нужная работница.

Итак, я засуетилась, наспех надела первую попавшуюся юбку и мой счастливый аквамариновый топик, натянула на ноги сандалии, побежала на остановку. Казалось, транспорт прекратил свое движение. В конец отчаявшись, я бросилась бежать вдоль дороги, ежесекундно поглядывая на наручные часы. Стрелки безжалостно отсчитывали дорогие для меня минуты. Поглядев на часы в очередной раз и, прокляв свою нерасторопность, я зазевалась, споткнулась о вывернутый бордюр и полетела на землю. Непременно разодрала бы себе коленки и выпачкалась, если бы не появился Он. Не представляю, каким чудом он умудрился подхватить меня и удержать. Робко посмотрев в его сторону, я забыла о том, что нужно дышать. Пронзительные карие глаза, густые брови и отчего-то показавшиеся мне тогда мужицкими усы. Волосы слишком короткие, пожалуй, его можно было назвать почти лысым. Но каким-то образом все эти черты, каждая по отдельности казавшиеся мне неприятными, соединившись в нем, очаровали, вскружили голову.

Он помог мне подняться, заботливо спросил, не ушиблась ли я. Растерянно мотнув головой, я застыла на месте и беспомощно смотрела на него. Он оказался невысоким, зато крепко сложенным. Когда он улыбнулся, я поняла, что не смогу больше жить, если меня лишат его улыбки. Он что-то сказал, я не расслышала ни слова, но заметила, какой приятный у него голос. Он словно бы загипнотизировал меня, как удав кролика. Устоять перед его пронзительным, глубоким, умным взглядом было невозможно. Он повторил свой вопрос, а я, глупая дуреха, снова ни слова не поняла. Пришлось кивнуть, чтобы он не принял меня за психопатку. Тогда он громко захохотал.

— Чего киваешь? Как зовут тебя, спрашиваю? — донеслось до меня словно бы из другой Вселенной.

— Юля, — не найдя в себе сил произнести имя в полный голос, тихо-тихо выдавила я из себя.

— Ты куда так торопишься?

И тут я вспомнила, что опаздываю на встречу с работодателем. Ну почему, почему всё получилось так глупо!

«Зачем он повстречался мне сейчас, тогда, когда я должна бежать!» — подумала я в тот момент, но он словно бы прочитал мои мысли.

— Поехали, довезу, только скажи куда, а то ты впечатление немой производишь, — сказал он и снова захохотал.

Я не обиделась на его шутку, покорно пошла следом за ним. Соберись, повторяла я себе. Наконец разбушевавшиеся чувства поутихли, и я стала отвечать на его вопросы, мы разговорились, познакомились. Его звали Егором, он оказался человеком состоятельным и был намного моложе, чем я подумала вначале. Он подвез меня на работу и не постеснялся попросить номер телефона. Я, конечно же, написала ему свой номер. Пообещав позвонить вечером, он попрощался, напоследок по-отцовски невинно поцеловал меня прямо в губы. Казалось бы, безобидный поцелуй, но в нем было столько откровенности, столько страсти! Сверстники, с которыми я целовалась раньше, не могли вызвать у меня такую бурю противоречивых и волнующих эмоций, целуясь даже с языком.

Собеседование я провалила, хотя и пришла вовремя. Но какая теперь разница! Я самый счастливый человек на свете. Теперь я знаю, что такое первая любовь, я знаю, что такое любовь с первого взгляда и с нетерпением жду его звонка. Даю себе слово не писать в этот дневник больше ни слова до тех пор, пока он мне не позвонит».

«14 мая. Егор, Егорушка, Егорка… Так приятно писать его имя снова и снова. Неужели бывает так хорошо, так тепло, так приятно?! Не могу думать ни о чем, кроме него! Поскорее бы снова встретиться, снова поговорить! Если бы мне раньше рассказали о том, что такое бывает, я бы никогда не поверила! Он будто бы читает мои мысли, заканчивает фразы за меня, каким-то образом понимает, как меня насмешить. Мы словно бы всю жизнь знакомы, но от глупости ли, из-за рассеянности позабыли друг о друге, а теперь, встретившись вместе, наверстываем упущенное. Нет, слишком сумбурно, надо записать всё по порядку, чтобы никогда не забыть.

Позавчера я дала себе слова не писать в дневник до тех пор, пока он мне не позвонит. Но позвонил он мне в ту же ночь, чуть ли не сразу после того, как я отложила карандаш. Сказал, что думает обо мне, назвал меня красивой и пригласил погулять с ним. Я сразу же согласилась, но когда он сказал, что собирается вести меня на озеро, о котором рассказывали только плохое… Мне неприятно об этом писать, но я усомнилась в чистоте его намерений. Мои подружки, которые были куда опытнее меня в любви, говорили, что мужчинам нужно только одно, поэтому парни с выселок, догадавшись, что подружка готова, зовут ее на Гулящее, где, обычно, и бросают, иной раз обругав матом неопытную подружку, словно сапожника(не знаю, почему сапожника, но слышала похожее сравнение от отца). Я сочувствовала подругам, но, стыдно признаться, в глубине души всегда винила их и посмеивалась над ними. Со мной-то, думала я, никогда такого не приключится. Но тогда я и подумать не могла, что в моей жизни появится он. Мимолетное воспоминание о Егоре заставило меня отбросить все сомнения. Я согласилась. Если он и правда решил использовать меня, пускай, я готова пожертвовать своей честью ради него. Только бы он оставался со мной как можно дольше.