Лия Брайнс – профессор магзоологии

Ни в ком из них я не сомневалась.

В первую отправку домой мы не попали, да и не рвались, а Клео наш вдвое уменьшенный лагерь покинула. Со мной она не попрощалась и даже слова не сказала, а вот с Сеймуром у них состоялся долгий разговор.

Я его не подслушивала, ни специально, ни случайно, но видела, какое грустное и печальное лицо было у женщины, и тогда она даже показалась мне вполне обычной девушкой, которая ищет свое счастье. Спрашивать, о чем они разговаривали, я не посчитала нужным.

Иногда мне самой было страшно, что когда мы вернемся обратно в Гордон, то Сеймур не задаст свой вопрос повторно и оставит меня. За это время я поняла, что люблю этого человека, но, конечно, вслух ему об этом еще не говорила, а вот себе-то уже можно было сознаться.

Серхио не позволил себе покинуть экспедицию раньше, решил закрыть ее самостоятельно. Он по секрету мне признался, что хочет увидеть, что же выйдет из моего замысла.

А вышло из него то, что нужно было. Правда, без моего влияния не обошлось, все-таки техника техникой, а живой организм и его физиология совсем иное, тем более Драконовидные Ящерицы мне были известны, как никому, и некоторые моменты пришлось учитывать и с точки зрения строения их организма.

Мы втроем стояли у полуразвалившегося гнезда и смотрели на Лазура, который недоверчиво шевелил своими крыльями. Да, все верно. Моя идея — сотворить протез крыльев для Лазура. Сама идея хорошая, но рассчитать работу крыльев и материалов было гораздо ценнее.

Пока Лазур налаживал работу протеза, который я закрепила на его спинке, у меня текли слезы. Это был момент расставания.

У Лазура снова будет небо и воздух, ветер в крыльях… в искусственных крыльях, да и какая разница? Когда ты снова обретаешь свободу, это не столь значимо.

Затем Лазур попытался отправиться в полет, впервые после случившейся трагедии. С первых попыток у него не получилось, но, как только он почувствовал и понял, как именно нужно выполнять махи крыльями, он совершил превосходный полет.

Дилан Берг и Рой Дюкс своими руками сотворили настоящее чудо! Драконовидная Ящерица покружила над нашими головами, а в конце заревела — это был победный и радостный клич, который сообщал всем лесным жителем лес Гидая, что он, Лазур, вернулся домой.

— Не знаю, когда мы теперь снова встретимся, малыш… — прошептала я, поглаживая по его синей-синей чешуйчатой головке.

После того как Лазур приземлился в мои ладони, он щурился от удовольствия и тыкался носом, выражая свою благодарность.

— Ты же теперь несешь ответственность за детеныша дракона! — нарочито строгим голосом произнес Сеймур. — Воспитай из него дракона, что надо!

— И будь любезен, не вляпывайся больше в истории, наслаждайся жизнью! — вставил Серхио свои аристократические наставления, которые вызвали у нас улыбку.

— Лети, Лазур… — прошептала я, а когда он сорвался с рук, то закричала:

— Лети-и-и!

Я попрощалась со своим другом навсегда. Слезы продолжали литься из глаз. Я сделала все правильно, все верно, так и должно быть. Пускай Лазур и не сможет найти новую пару, но у него есть маленький дракон, которому тоже требуется любовь. Она всем нужна — и животным, и людям.

На следующий день мы выдвинулись в долгий обратный путь. Больше не было палаточного городка, после нас осталась лишь примятая трава.

Трехдневный путь ничем примечательным не запомнился. Во время остановок покидать лагерь мне запретили, чтобы не дать попасть в любимые мною неприятности. Все хотели побыстрее оказаться дома и не желали омрачать обратный путь непредвиденными событиями.

Компания на этот раз была значительно больше, состояла из пяти лесоходов, три из них были забиты всевозможным снаряжением, остальные два — людьми. Освободившееся время я решила провести с пользой, а заодно обезопасить себя и не влезть куда-нибудь.

Выносить на обозрение случившееся открытие, определенно, не стоило, но полученные знания нужно было записать, упорядочить и законспектировать. Кроме дракона, необходимо более подробно изложить данные о Драконовидных Ящерицах и оградить этих бедных магживотных от поползновений человека, предложив выдвинуть петицию об еще одном уровне защиты на законодательном уровне.

Получалось, что все это время я писала в лесоходе, перед сном, между приемами пищи, во время готовки. Я почти ни с кем не общалась, умозаключений было много и работы тоже. Мне было на руку, что путь не близкий. Для меня вся дорога вылилась в бесконечные реки чернильных букв и бумаги. Вырвалась я из плена полученных сведений, когда увидела тот самый городок — Дааянь, который имел причал для дирижаблей.

Прежде чем отправиться в полет, мы провели ночь в удобных кроватях под крышей Госпожи Вун Цзи. Ее гостиница ожидала гостей, и нас встретили горячим ужином, с теплыми улыбками, которые все предназначались Серхио Кроуэллу, но не стоит же из-за этого расстраиваться?

Делить комнату, а не шатер вместе с Сеймуром мне было в новинку, но ощущения были настолько привычными, как будто мы всегда так жили, рука об руку. Что на кровати, что в спальном мешке — с Сеймуром так сладко спалось, что просыпаться рано утром без ненавистного горна оказалось неимоверно тяжело. Но нас уже ждал дирижабль «Стремительный» и его команда во главе с Капитаном Лургасом.

Серхио распорядился отправить вещи и все снаряжение вместе с лесоходами грузовым дирижаблем. Его путь будет дольше, но и весовых возможностей у большого дирижабля так же больше. «Стремительный» сконструирован для быстрого и маневренного полета и перевозки людей, а мой-то рюкзачок всегда при мне.

Жаль, что только к отсутствию тяжести на своем плече я пока так и не привыкла, но профессиональные труды мне помогали забыться.

Ранним утром, еще до того, как солнце успело проснуться, Сеймур еле оторвал меня от своего теплого желанного тела и насильно унес в ванную комнату. Сеймур со мехом оставил меня там, напугав, что если я не потороплюсь, то добираться до дома нам придется не меньше двух месяцев на грузовом дирижабле. Сеймур знал, чем мотивировать магЗоолога. Путешествовать, несомненно, очень интересно, просто безумно интересно, но что-то так домой хотелось… А ведь я еще обещала проведать брата этим летом…

На причале «Око Сокола», на самой высокой его точке, был пришвартован красавец — «Стремительный». Его невозможно было не заметить, он все так же бросался в глаза своей необычной формой в ряду других летательных аппаратов.

На палубе нас гордо встречали сам Капитан Лургас и все члены дирижабельного экипажа, одетые по форме. Все открыто улыбались при виде нас, кроме Капитана. Этот седовласый и строгий мужчина позволил себе лишь скупую полуулыбку.

Я не стеснялась, приветственно и радостно махала им рукой. Охотно протягивала руку для рукопожатия и говорила, как по всем соскучилась. Команда отвечала мне тем же, показывая и свою радость от встречи.

Как и было принято в полетах, первый день отдан празднику. В день отлета у всех было отличное настроение, а сытный наивкуснейший ужин и вовсе поднял его до небес. Омрачило этот день лишь одно событие.

— А где твой синенький? — спросил в какой-то момент празднества все такой же лысый, как коленка, Кок.

Мои плечи резко опустились, сама я разом загрустила, прокручивая в голове то, как мне стоило бы ответить.

— Ох, ветер всесильный, неужели погиб? — недоверчиво проговорил Кок.

— Нет, что Вы… Он теперь свободен. Я его отпустила. Просто мне без него пока… никак.

Больше тема свободного Лазура не поднималась, и через какое-то время я вернула себе стабильное настроение, но уже без прежнего энтузиазма.

Как и в прошлый раз, праздник был коротким и безалкогольным, а под конец вся команда Капитана Лургаса разбежалась по своим постам.

Все спальные места на дирижабле были одноместные, но Сеймуру на это было глубоко наплевать. Он устроил себе лежбище рядом со мной, достав из моего рюкзака спальный мешок и отдав в мое распоряжение кровать. Но разойтись по разным комнатам Гровейнец отказался наотрез. Я даже не знала, радоваться такому рвению быть вместе или нет.

Но по истечении полета выяснилось: однозначно, радоваться. За все двенадцать дней полета, которые мы находились на дирижабле, я более-менее упорядочила и внятно изложила на бумаге наше маленькое и секретное открытие, а также закончила работу над дополнением к общим данным о Драконовидных Лазурных Ящерицах. Этот черновой материал по прибытии можно было спокойно показать ректору магАкадемии. Даже записать про свой опыт использования «Фетра» не забыла.

Только благодаря заботе Сеймура я смогла сделать это так быстро. Он позволил мне посвятить все свое время процессу написания, отвлекал меня только тогда, когда нужно было утолить все физиологические потребности — поесть и поспать. Он следил за моим режимом, а я с успехом закончила работу, даже осталось время помочь с бортовым журналом Капитану Лургасу.

Такому человеку, как он, я не могла отказать и не хотела. Заполнять журнал мне было несложно, а остальное время — не так уж его много оставалось — я испытывала на прочность выдержку Сеймура.

Это был не то чтобы эксперимент над степенью его стойкости, но доля какого-то извращенного опытного исследования все-таки имелась. Я испытывала ни с чем не сравнимое удовольствие и даже наслаждение, принимая прямое участие в этом наглом небольшом издевательстве над ним, а именно — в соблазнении, в ласковых и влажных касаниях, в изучении его сильного тела, в телесных познаниях, в жарком искушении.

Сеймур горестно стонал от моего натиска и словесно проклинал тот благородный порыв, но не сдавался, а я все больше убеждалась, что он самый лучший мужчина на всем белом свете, и другого мне не нужно.

За таким разнообразным времяпрепровождением полет закончился быстро и неожиданно. Неужели это конец?!

Снова оказавшись среди толпы людей, ждущих своего отправления или только что вернувшихся, и пришвартовавшихся дирижаблях из дальних стран, я почувствовала себя как-то неуверенно. Вроде бы ничего не изменилось после возвращения: все тот же Гордон, все тот же шумный и многолюдный Причал, дрейфующие в воздухе дирижабли, жара, которая соответствовала разгару лета. Вроде все, как обычно… Наверное, изменилась я сама.

Из робкого непутевого профессора получилась еще пока немного неуверенная, но все же женщина, принявшая свою суть. Или это ожидание решения Сеймура на меня так влияло?

Как мы и договорились ранее, если он не задаст вопрос повторно, то это будет означать, что попытка быть вместе вышла неудачная, а если спросит… то я не очень представляла себе дальнейшую нашу жизнь. Все-таки палаточный городок и «временный» дом на двоих это одно, а повседневная жизнь — у каждого своя. Я совсем не понимала, как это все объединить. И это тоже пугало.

Сеймур прощался с командой и с Серхио, который по контракту должен был заплатить ему. Кроуэлл пообещал мне явиться в магАкадемию и выдать мое вознаграждение, тем более обсуждать что-то с ректором разрешено было только при его личном присутствии.

Прощание с членами экипажа дирижабля «Стремительный» вышло печальным, потому что каждый из нас понимал, что больше наши дороги вряд ли пересекутся. Каждый счел своим долгом неловко обнять меня и обменяться напутствием и добрыми словами. Я тоже поблагодарила всю команду за терпеливое отношение, за доброту, за понимание и заботу. Я высказывала множество пожеланий, да, возможно, банальных, но зато от чистого сердца. Я даже предложила скорую встречу, но все из присутствующих понимали, что скорее всего эта встреча не состоится. Даже Капитан Лургас соизволил меня неуклюже приобнять и сказать: