Клятва Смерти

Из-за общительного Нормана трапеза прошла дольше ожидаемого, но когда гости закончили кушать, Норман взял свою супругу и, распрощавшись с гостями, чтобы дать им обсудить свой поход, повел ее отдыхать. Норман вообще после того случая с мольбой к Грот очень берег супругу, и порой это доходило до сумасшествия. Но ничего не мог поделать. Он очень её любил.

‒ Если вы не против, ‒ прокашлялась Мара, ‒ я сегодня бы осталась с Зедом.

‒ Поддерживаю. ‒ Кто бы сомневался, что именно Кон будет тем человеком. ‒ В чужом доме с близкими тебе людьми, Сайман, это лучшее решение. Лучше перестраховаться.

‒ А вам не кажется, что сегодня он может и на сеновале переночевать? ‒ фыркнул Сазгаус. ‒ Что? Не смотри на меня так, Кон! У нас с ним уговор, что он следует за нами, но я что-то не понимаю причин, почему мы должны относиться к нему, как к члену коллектива?

‒ Потому что он человек, а не животное, Саз! ‒ нахмурилась Мара.

‒ Мне нравится идея с сеновалом, ‒ поддержал Саза Сайман. Ему вообще не нравилось, что опасный псих в его доме, но они все вместе решили, что Зед должен быть с ними до поры до времени.

‒ Если Мара будет со мной, то мне все равно, где, ‒ ответил Зед, вертя в руках вилку. Он был счастлив, что Мара сама изъявила желание остаться с ним сегодня.

‒ Эй, ну хватит, Мара не пойдет на сеновал, ‒ вмешалась Мира. Ей тоже не очень нравилась идея оставлять Мару вместе с Зедом, но если она сама приняла такое решение, то надо ее поддержать.

‒ Нет, я против, Мара, ‒ отказался Сай, скрестив руки на груди. Зед отложил вилку и поднял тяжёлый взгляд, от которого у Сая пробежались мурашки. И как он мог позволить Маре остаться с ним наедине?

‒ Сайман, мне тоже это не нравится, но тебе нужно думать о родителях, ‒ тихонько сказала Мира. ‒ Потерпи немного, мы скоро уйдем.

‒ Сайман, как же ты будешь жить дальше, когда мы с Зедом останемся в этом городе, а? ‒ не меняя выражения лица спросила Мара.

Она не знала, что именно двигало Сайманом ‒ ревность или страх за неё. И если во втором случае она еще могла понять, то в случае с ревностью совершенно не понимала. То есть вроде они все уже решили (хотя ничего не решили, Мара просто от него сбежала тогда), так зачем тогда он строит из себя её парня?

Они уже обсудили их план ‒ она будет пытаться оставить Зеда при себе как можно дольше. Почему тогда Сайман об этом не думал? Сейчас он рядом и пытался как-то препятствовать тому, что будет неминуемо, но при этом сейчас он еще и нарывался.

Мара заметила слева от себя движение и привычный страх попытался охватить её сердце, но, как и было сказано ранее, страха к Зеду испытывала все меньше. Она коснулась коленки Зеда, забыв, как он ранее на это среагировал, и натянуто ему улыбнулась:

‒ Зед, успокойся, пожалуйста. Сегодня я переночую с тобой, а ты не давай мне повода передумать, хорошо?

Если Сазгаус не прислушался к доводам Кона, то к Мире все-таки не смог не сделать этого. Сайману действительно следовало подумать о родственниках, тем более все они находятся на одном этаже.

‒ Эй, а может, мы тогда с Мирой на сеновал? ‒ ляпнул он громче остальных, но разрядить атмосферу не получилось, потому что его последние слова утонули в возмущении Мары:

‒ Если ты вновь так переживаешь за чистоту моего тела, ‒ обращалась она с Сайману, ‒ то я тебя обрадую ‒ спать я с ним не буду! Хотя, честно слово, еще одна неделя без секса, и я изнасилую любого тут находящегося!

‒ Овечка, это угроза? ‒ усмехнулся Сазгаус и резко поднял свои ноги над полом. Послышался звонкий «топ», и он с ехидством взглянул на Миру: ‒ Больше это не прокатит, Птенчик. И да, я пошутил.

‒ Шутки он тут шутит, ‒ фыркнула Мира и встала. ‒ Я спать, мне нужно восстановить силы. Вы, как хотите, кому сеновал, а мне и в кровати хорошо.

Делая уставший вид по просьбе Кона, она потянулась и потопала на выход из кухни. Правда, в дверях обернулась, склонила голову на бок и игриво взглянула на Сазгауса, как бы спрашивая, идёт ли он с ней? Она не деревенская девочка-подросток, чтобы прятаться на сеновале с парнем, но никто не запрещал ему занять комнату вместе с ней. Мира даже присмотрела комнату покрупнее для них двоих, и сейчас было самое время первыми занять ее, пока другие тут никак не могли решить, кто где ночевать будет.

‒ Мара, да при чем здесь это?! ‒ вспылил Сайман, ударяя по столу кулаком. Он ведь правда боялся за нее, а не пытался лишить секса. Против этого он тоже был, но сейчас не это самое главное.

Зеду не понравилось, как он опять обращался с его дьяволицей. Они все должны на руках ее носить! Как он смеет повышать на нее голос? Зед встал, чтобы проучить Саймана, но обдумывая слова Мары, сел обратно. Нельзя, иначе она передумает.

‒ Делай, что хочешь, ‒ бросил Сай, отворачиваясь от Мары. Он устал. И кажется, он был здесь единственным, кто переживал за нее, но раз это никому не нужно, то он устал бороться за это.

‒ Спасибо, ‒ бросила ему Мара. ‒ Наконец-то! Только скажи ты это еще в Прибрежной деревне, очень многое могло бы измениться!

Мара отвернулась от Самайна и, взяв Зеда за руку, потащила прочь из кухни, чуть ли не роняя Сазгауса, который тоже шел вслед за Мирой. Он как-то от её взгляда даже пропустил крики остальных, потому, когда она уходила, удивленно бросил взгляд на Саймана, а потом и Кона. Но те ничего не ответили, а сам он, дождавшись, когда буря в виде Мары и Зеда уйдут прочь, пошел следом.

Кон же остался вместе с Сайманом, тяжело вздыхая. Опустив руку на плечо жреца, он сжал его и заставил сесть за стол обратно.

‒ Мы все очень устали, Сайман. Несмотря на крики Мары, она это делает, чтобы обезопасить твою семью и нас. И в первую очередь ‒ тебя.

Потому что ни для кого уже не было секретом, что Зед точит зуб на Сая. Учитывая его страх за Мару, он, к сожалению, делает этот зуб только острее.

Между тем Сазгаус уже нагнал Миру, но только на лестнице еще пока. Он не мог выкинуть из головы её взгляд, и… Эти слова про сеновал. Неужели она наконец-то была готова? Ему же не мог показаться этот двусмысленный взгляд?

А даже если и показался, хватит! Его руки уже давно остыли! И тело пора бы уже чем-то и разогреть.

‒ А ну стой, Птенчик, ‒ прошипел он, словно настоящий убийца, настигнувший свою жертву в темноте и делающий убийственный бросок.

В принципе, так и случилось. Потому что на последней ступеньке Сазгаус схватил Миру в кольцо из рук и мимолетно осмотрелся. Он помнил некоторые комнаты, и одна подходящая была прямо слева ‒ пустой шкаф, в котором хранилась одежда для слуг. Но именно туда Сазгаус вдруг потащил Миру. А чтобы красавица не возмущалась, прикрыл ей ротик рукой.

Открыв дверь и буквально втащив её внутрь, запираясь, Сазгаус ощутил себя настоящим хищником. Как он соскучился по этому чувству ‒ вокруг кромешная темнота, в которой он прекрасно ориентировался, и его жертва. Как же тут было тесно ‒ один шаг, и вот он уже припечатал своим телом Миру к противоположной стене, где только халаты смогли смягчить удар. Он не позволял вырываться: взял её руку, завёл за спину и прижал своим телом к стене. Только после этого он наконец-то отпустил её рот и заткнул свой, сразу же утопая в её коже на шее в глубокрм и слегка болезленном поцелуе.

‒ Саз, ну не здесь же! Там полно комнат с кроватями, ‒ шепнула Мира, которая все ещё была немного напугана его действиями. Она и правда была готова, потому что усталость была лишь притворством, но не в каком-то же шкафу! Но разве он ее слушал?

Мира обняла его свободной рукой и слегка сжала плечо, чувствуя, как натянулась кожа на шее. Синяки же только прошли, а он хотел оставить ей новые! Но было так приятно, что это маленькое неудобство она приняла, как небольшую месть за все те разы, когда она наступала ему на ноги, тревожа раны.

Посопротивлялась она совсем немного для приличия, после чего наоборот с охотой подставила шею для новых поцелуев. Прикрыв глаза от удовольствия, она пыталась одной рукой нащупать пуговицы у него на рубашке. Было неудобно, и она пару раз выгнулась в спине, желая высвободить вторую руку, но он крепко держал, да и она не сильно старалась, боясь зацепить его раны на ладонях.

‒ Нет, я так долго ждал, что сделаю это там, где захочу, ‒ прорычал он с улыбкой, покусывая кожу на шее через каждое слово.

Но Мира быстро приняла правила его игры, хотя он надеялся на небольшое сопротивление с её стороны. Но, как оказалось, она и сама была готова, а главное, хотела его, что он не мог не заметить в её движениях.

‒ На кровати мы успеем еще, ‒ прошептал он более мягко, отпуская руку, но прижимая к стене другим местом. Там, где она могла ощутить его желание и нетерпение. ‒ Сегодня. А потом…

Сазгаус обвел её талию руками и повернул к себе, наблюдая за её глазками. За тем, как медленно она сфокусировалась на его лице, после чего провел кончиком носа по её скуле и с улыбкой, без его яда и усмешек, прошептал:

‒ Ты пойдешь в ванну. Я пойду за тобой.

И наконец-то он сделал то, о чем так мечтал ‒ накрыл её губы своими губами. Её маленький ротик тут же почувствовал на себе умелость и многолетний опыт даже в этих банальных поцелуях. Он был мягок, но напорист. Умело заводил Миру, порой обводя языком её губы и тут же запечатлял свои узоры новыми касаниями губ.

Руки всегда знали, где им оказаться. С талии они переместились на ягодицы Миры, властно их сжимая и теперь уже вжимая её саму в себя, в свой пах, потираясь бугорком в штанах о её низ живота.

‒ Потом мы вернемся в кровать… ‒ прошептал он в губы, выпрямляясь перед Мирой, но заставляя поднять лицо на него пальцами, что провели длинную непрерывную линию от попы до самого подбородка, особенно задерживаясь на возбужденных сосках. ‒ И я продолжу…

Как же ее заводил этот шепот ‒ не меньше, чем поцелуи. Картины, которые невольно появлялись в ее воображении, заставляли краснеть, и как хорошо, что в темноте он этого не видел. Ей было интересно попробовать все. Хоть опыт и был, но небольшой, потому что у нее не было времени и возможности завести длительные отношения, а без этого она не могла. Секс для нее был нечто особенным, а не просто удовлетворение желания.

‒ Хватит ли нам ночи на все? ‒ шепотом спросила Мира, заглядывая ему в глаза, на дне которых увидела красный огонек. Эта особенность его крови пугала, но одновременно привлекала. Было чувство, что она стала жертвой хищника, оказавшись в его цепких лапах, но ей нравилась эта роль. Она перевела ладони с его груди на шею и приподнялась на носочки, чтобы самой достать до губ и потребовать поцелуй.

В этот раз она не дожидалась от него первых действий и сама затеяла охоту за языком. Как тогда в первый раз ей было мало его, не хотелось останавливаться и, отпуская, чтобы сделать что-нибудь ещё, она вновь возвращалась к губам.

‒ Здесь, кровать, ванна, кровать… Где ещё? ‒ томно шепнула Мира, желая услышать, что ещё он мог для нее приготовить. ‒ Если пообещаешь вытащить все сено из волос потом, то соглашусь и на сеновал.

Но до этого им нужно было ещё дойти. Почти теряя голову от зуда в низу живота, который можно утолить только одним способом, Мира вернулась руками к растегиванию пуговиц, пока льнула к Сазу, выпячивая каждую часть тела, по которой он проводил пальцами.