Повелитель теней. Том 2

Анри был встревожен, он собирался спуститься в зал, чтоб узнать, не случилось ли что-нибудь плохое, когда услышал внизу шаги. Конечно, это был Ортант, верный Ортант, которого называли племянником графа, а некоторые даже считали его бастардом. Но это была чушь. Анри знал, что Ортант — алкорец, а, следовательно, не мог находиться в кровном родстве ни с его отцом, ни с матерью. И всё же этот светловолосый мальчик вырос в их семье, и с раннего детства демонстрировал куда больше послушания и любви к графу, чем своенравный и иногда высокомерный родной сын. Впрочем, Анри всегда любил этого кроткого малыша и относился к нему, как к брату, потому, когда вырос, он спокойно отнёсся к тому, что Ортант стал правой рукой отца, предоставив ему, Анри, возможность вести жизнь рыцаря и придворного.

— Я принёс, дядя, — проговорил Ортант, подойдя к столу.

Он поставил перед графом небольшую шкатулку и открыл её. На красном бархате блеснула золотом какая-то безделушка.

— Дракон, — тихо проговорил отец, и Анри пришлось напрячь слух, чтоб разобрать это слово. — Последний дар старому другу. Смертельный дар.

— Я знаю, что вам нелегко, — заговорил Ортант, но граф поднял руку.

— Ты думаешь, что знаешь, мой мальчик, но ты будешь знать, когда приобретёшь такого друга, каким был для меня Беренгар. Мы с юных лет воевали вместе, прикрывали друг другу спину в бою, защищали друг друга в стычках и потасовках, делились радостями и печалями. Сколько дней и ночей мы провели вместе, уже и не вспомнить. А теперь я должен отправить ему этого дракона, который его убьёт.

Ортант стоял потупившись. Он всегда был очень чувствителен, хоть и умел скрывать это. Да и у Анри от последних слов отца по спине пробежали мурашки. Он с детства знал и любил Беренгара. И теперь…

— Купец здесь?

— Да.

— Пусть войдёт, и покончим с этим.

Граф откинулся на спинку кресла и придал лицу обычное надменное выражение.

Ортант на минуту вышел и снова вернулся в сопровождении невысокого упитанного мужчины в богатом наряде. Тот церемонно поклонился и выжидающе взглянул на главу тайной полиции.

— Я принимаю вас в своём доме, мэтр Брево, а не во дворце, руководствуясь исключительной секретностью вашей миссии, — произнёс Раймунд. — Как мне известно, вскоре вы отправляетесь в луар?

— Совершенно верно, ваше сиятельство, — кивнул купец. — Я уезжаю рано утром с грузом кружев и украшений для своей лавки.

— Вот вам ещё одно украшение, — граф с такой силой толкнул к нему шкатулку, что, не поторопись купец подхватить её, она бы вылетела с гладкой столешницы и обрушилась на пол.

Открыв шкатулку, Брево посмотрел на её содержимое.

— Прекрасная золотая фибула в виде дракона, — одобрительно кивнул он. — Работа тонкая, но сама вещь массивна и может украсить не только камзол, но и походный плащ рыцаря. Драгоценность явно мужская. Что я должен с ней сделать?

— Вы как-то говорили, что вашу лавку часто посещает Дама Полуночи.

— Ну, не так часто. Однако она откуда-то всегда знает, что поступил новый товар, и приходит сама, чтоб выбрать кружева и драгоценности. Иногда она даже покупает подарки для альдора и членов его семьи.

— Вот и отлично. Передайте эту брошь ей. Она должна преподнести её в качестве подарка маркизу Беренгару в день рождения альдорены, и настоять, чтоб он сразу же надел её. В момент первого гонга брошь должна быть на его камзоле.

— И? — купец внимательно смотрел на графа.

— И всё. Больше ни от нее, ни от вас ничего не требуется. Довольно невинное поручение, правда? И несложное. Но вы обязаны выполнить его в точности. Даме Полуночи передайте, что её помнят и ждут встречи.

— Кто?

— Она знает. Но дайте ей понять, что если она не выполнит эту маленькую просьбу, то её преданного друга постигнет жестокое разочарование. Настолько жестокое, что он предпочтёт забыть о ней, как бы тяжело это ни было. Вы меня поняли?

— Да, ваше сиятельство.

— Учитывая, что вы отправляетесь в дальнюю дорогу по делам королевства, мы считаем возможным возместить ваши расходы.

Граф кивнул Ортанту и тот протянул Брево увесистый кошелёк.

— Я с радостью исполнил бы это поручение просто так, по пути, из чувства преданности королю и лично вам, — пробормотал купец, кланяясь, — но коль вы так щедры…

Он взял кошелёк и сунул его в карман. Туда же отправилась и шкатулка. Ортант удалился, чтоб проводить ночного гостя. Анри, который стал свидетелем столь странной встречи, решил поговорить с отцом. Он был возмущён и расстроен, и потому направился к лестнице, но когда вошёл в зал, графа там уже не было.

— Что-то случилось? — услышал он позади мягкий голос Ортанта.

— Мне нужно поговорить с моим отцом, — отчеканил он, направившись к выходу, но Ортант заступил ему дорогу.

— О чём, кузен?

— Ты знаешь о чём! Неужели вы действительно замыслили убить Беренгара? Того самого, который держал тебя на коленях, рассказывая легенды о горных духах, который подарил нам с тобой наши первые настоящие мечи, который…

— Я прошу тебя, Анри, — Ортант положил руки ему на плечи, — я умоляю тебя ничего не говорить сейчас отцу. Да, я тоже потрясён этим, и он потрясён не меньше, поверь мне. Но Беренгар перешёл на сторону луара…

— Он вправе это сделать, особенно после того, как его изгнали отсюда, забыв о его заслугах!

— Потише, — прошептал Ортант, оглядевшись. — Да, это право Беренгара, но король счёл его решение опасным для королевства и отдал приказ. Нашему отцу приходится выбирать между преданностью другу и преданностью королю. Это нелегко, даже тяжело. Он всё чувствует и понимает, но он должен подчиниться королевскому приказу. Иначе мы можем потерять всё, ты и я тоже.

— И это стоит чести?

— Предать друга или предать короля — это тяжкий выбор, Анри. Так и так становишься предателем, но кроме дружбы есть долг. Отец выбрал верность клятве, которую принёс королю.

— Конечно, наверняка Беренгар никогда не требовал от него никаких клятв! — с горечью проговорил Анри. — Надеюсь, ты никогда не поступишь так со мной, — и, развернувшись, вышел из зала.

Он поднялся на чердак и распахнул дверь каморки своего оруженосца. Сразив сонного парня наповал заявлением, что отправляется во дворец на пир к принцу, он ушёл, предоставив тому догонять его, натягивая на ходу штаны и куртку, набросив перевязь с мечом и кинжалом на шею, а в зубах держа кожаные ножны с метательным ножом, которые тот носил в рукаве.

Во дворец их пропустили беспрепятственно, и Анри, немного остывший на ходу, сжалился над оруженосцем и отпустил его спать в помещения для слуг. Он прошёл по пустынным полутёмным в этот поздний час залам и оказался в покоях принца. Здесь тоже было тихо. Хоть он и надеялся немного развеять тревогу в компании весёлых собутыльников, было ясно, что никто не засидится так поздно во вторую тёмную ночь.

Впрочем, из гостиной, предваряющей спальню принца, доносились тихие голоса, а из-под двери пробивался слабый рыжеватый свет. Анри постучал и, услышав голос принца, вошёл. За большим столом, накрытым для застолья, сидели Жоан, барон Делвин-Элидир и Бертран Нуаре.

— Остальные уже разошлись по спальням, — улыбнулся Жоан. — А вы припозднились, друг мой.

— Простите, ваше высочество, — произнёс Анри, нерешительно остановившись у стола. — Я был занят, а потом… Мне просто не хотелось оставаться в одиночестве, я вспомнил о вашем приглашении, и совершенно забыл какой сейчас час.

— Что-то случилось? — Нуаре внимательно взглянул на него.

Бертран нередко демонстрировал проницательность и к тому же был внимателен к друзьям. Вот и сейчас он смотрел на приятеля своими пронзительными чёрными глазами, из-за которых и получил своё прозвище, впрочем, как и за локоны цвета воронова крыла, сводившие с ума многих дам.

— Садитесь, Анри, — принц подтолкнул ему свободный стул. — У нас ещё осталось вино и закуски. Если хотите, слуги принесут ещё.

— Нет, — Анри сел и налил вина в ближайший кубок, даже не спросив, чей он. Однако пить он не стал, а просто взглянул на барона, который с интересом посматривал на него. — Позвольте мне спросить вас, ваша светлость, как эксперта по части дружбы. Если бы вам пришлось выбирать между долгом перед другом и долгом перед королём, чтоб вы выбрали?

— Странно, что вы считаете меня экспертом в этом деле, — заметил барон. — У меня есть несколько старых друзей, и я дорожу их дружбой, но вряд ли могу поучать других, как следует дружить. Что ж до вашего вопроса, то он звучит неконкретно. Ситуации могут быть разными, и в каждом случае придётся решать эту тяжкую дилемму, исходя из сложившихся обстоятельств.

— Допустим ваш друг, пользуясь своим законным правом, перешёл на сторону врага.

— Вы о Беренгаре? — уточнил Жоан. — Мы только что говорили об этом. Он, действительно, поступил в своём праве, но при этом подвергает опасности всех нас. Так что…

— И он заслуживает смерти? — воскликнул Анри.

— О чём ты? — нахмурился Бертран.

— Это секретно, — почти простонал Анри и схватился за кубок. — Но я не могу представить себе, как отец мог сделать такое! Я всегда восхищался их дружбой! Мне все и всегда ставили её в пример, и я так мечтал сам найти такого друга, а теперь так просто отправить в луар отравленную брошь или что там у них!..

Он сделал несколько лихорадочных глотков. Нуаре, посмотрел на Жоана и, придвинувшись ближе к Анри, обнял его за плечи.

— Как ты узнал об этом? Ты сказал, что это секретно.

— Случайно. Ортант, видимо, решил, что я подслушивал, но я услышал начало и уже не мог не слушать дальше. Это верно, отец очень расстроен, и я не столько возмущён, сколько встревожен за него. Как он будет жить с этим? Я б не смог.

— А, может, нам отправить гонца, чтоб предупредить маршала? — спросил Нуаре.

— Забудьте об этом, — хмуро взглянул на него Делвин-Элидир, — не забывайте, что это дело короля. Если вы будете противодействовать ему, то совершите измену. За это не только вы лишитесь головы, но и ваши друзья и родичи пострадают в полной мере.

— Не волнуйтесь, ваша светлость, — устало произнёс Анри, взглянув в окно, где теплилась светлая полоска, предвещающая утро. — Купец уже выезжает и увозит с собой золотую фибулу в виде дракона. В день рождения альдорены её передадут Беренгару и… я понятия не имею, что будет дальше, но что-то очень плохое. Как мы можем помешать этому? Никого из наших гонцов так просто не пустят во дворец, где обретается наш старый маршал.

— А купца пустят? — прищурился Жоан.

— У них всё продумано. Брошь преподнесёт ему не кто-нибудь, а Дама Полуночи. Можете себе представить? Любовница альдора на службе у нашего короля. Отцу есть чем гордиться.

— Вы устали, мой друг, — мягко проговорил барон. — Вы потрясены. Вам нужно отдохнуть.

— И мне тоже, — проговорил принц. — У меня голова идёт кругом от всего этого. Одно скажу вам, мой бедный благородный Анри, как бы ни тяжело нам было принять эту правду, мы не можем предать доверие короля.

— К тому ж он ваш отец, — грустно кивнул тот.

— Я буду благодарен вам за правильное решение. Ваш отец уже принял своё, как тяжко ему ни было. Дружба — великий дар, но когда на кону стоит благополучие народа, приходится приносить жертвы.