Повелитель теней. Том 2

Ричард кивнул и снова посмотрел на огонь в камине. Между его бровями залегла упрямая складка. Он задумался, а в гостиной снова нависла тревожная тишина. Все ждали его слов, но он всё так же раздумывал, словно забыв о присутствующих. Наконец, он пошевелился и окинул комнату мрачным взглядом.

— Я должен подумать над этой новостью. Прошу вас оставить меня, господа. Граф, — он взглянул на Раймунда, — вы задержитесь.

Принц и военачальники молча вышли, а король сурово взглянул на Монтре. Тот изобразил минутное смущение и вышел вслед за ними. Ричард небрежным движением указал графу на освободившееся кресло у стола и тот сел.

— Скажу вам прямо, — заговорил король, — как бы завлекательно не звучала в устах нашего молодого друга идея о том, что лучше иметь в противниках знакомого полководца, я не склонен недооценивать опасность происходящего. Делвин-Элидир очень умён, но он молод, и не слишком хорошо знает Беренгара. Тот был маршалом при Армане, он составлял планы сражений, руководил ими, опытной рукой бросая в бой отряды, одним из которых командовал этот мальчик. Тогда он был мальчиком, он был отважен и хитёр, но понятия не имел, что происходит в штабе. А я видел это. И вы видели, граф. Беренгар обладает не только умом и военным талантом, он чрезвычайно быстро реагирует на изменение ситуации. Я не уверен, что де Сансер сможет его переиграть.

— Не сможет, — спокойно кивнул граф. — К тому же не стоит недооценивать альдора и его старшего сына. Беренгар будет действовать вместе с ними. Они будут составлять планы кампании, советуясь друг с другом. Альдор — опытный военачальник, а энфер получил прекрасное военное образование, он уже проявил себя во многих сферах управления государством, которые без колебаний доверяет ему отец. Это он ведёт подготовку к войне, и я уверен, именно по его приказу велись тайные переговоры с Беренгаром и его друзьями.

— Значит, вы согласны, что Беренгар опасен?

— Да, тем более что, узнав о его выборе, многие из колеблющихся баронов могут пойти за ним.

— Как мы можем его устранить? — прямо спросил король.

— То есть, убить? Не могу сказать сейчас. Дело в том, что альдор не просто принял его во дворце, он отвёл ему покои в своём замке. Проникнуть туда и убить контаррена будет очень нелегко. А если к тому же вскроется, что это наша инициатива, альдор объявит на весь мир, что мы нарушили перемирие. Последствия будут непредсказуемы.

— Да, этого допустить нельзя, как и того, чтоб именно Беренгар возглавил войско Синего Грифона. Вот что, граф, идите и подумайте, как нам незаметно подобраться к Беренгару, причём так, чтоб никто не подумал, что это наших рук дело. Может, у него есть враги, ненавистники, родственники, мечтающие о наследстве.

— Я подумаю, — без особого энтузиазма произнёс граф, поднимаясь.

— Да, и будьте любезны, скажите слугам, пусть позовут ко мне Филбертуса.

Граф вышел, а король снова посмотрел в огонь. Роло печально вздохнул, не снимая головы с сапога Ричарда.

— Что б вы сделали, Джинхэй, если б были на моём месте? — не оборачиваясь, спросил король.

— Именно то, что вы решили, ваше величество, — раздался из полумрака спокойный голос.

— А что я решил?

— Поручить убийство маршала колдуну.

Ричард усмехнулся.

— Вы становитесь опасны, мой милый. Потому что читаете мои мысли.

Через какое-то время Филбертус, пройдя мимо стоящих на страже рыцарей личной охраны короля, подошёл к двери камеры в Чёрной башне, и, сняв запирающее заклятие, вставил в замочную скважину ключ. Войдя, он на минуту задержался на пороге, чтоб глаза привыкли к полумраку. Даже по сравнению с коридором, освещённым факелами, здесь было темно. Большая комната освещалась лишь маленькой свечой, стоявшей на столе. Он осмотрелся и увидел леди Ровену, которая сжалась на кровати, закутавшись в шаль. Здесь, действительно, было довольно холодно, от стен тянуло сыростью, а отсутствие окон делало атмосферу душной и гнетущей. От безмятежности и спокойствия узницы не осталось и следа. Она осунулась, побледнела, вокруг глаз появились тёмные круги. Вид у неё был загнанный и несчастный. Она пугливо взглянула на гостя и, вцепившись в плечи скрещенными руками, стиснула пальцы.

— Миледи, вы знаете, кто такой маркиз Беренгар? — спросил Филбертус, присаживаясь к столу на маленькую скамеечку.

— Конечно, — ответила она с некоторым недоумением. — Он владеет медными рудниками и пастбищами в северных горах. Его предки, хоть и происходили из южных баронов, давно поселились у нас, и всегда брали жён из местных племён, потому у него с ними союз. Он, в отличие от нас, не страдает от бесконечных набегов и грабежей. Говорят, подвалы всех трёх его крепостей набиты золотом. Беренгары могут отправлять сыновей в свободные города для обучения, а сами исправно служат Сен-Марко, получая милости короля. Его прадед был графом, а отец получил титул маркиза. Они вечно корчат из себя высшую знать, считая нас дикарями и мужланами, и никто не решается связываться с ними.

Филбертус удовлетворённо кивнул, слыша в её голосе обиду и неприязнь. Ему неважно было, что стоит за этим: зависть или ещё что-то.

— Вижу, вы не слишком любите это семейство. Тем лучше. Маркиз Беренгар перешёл на сторону луара, и тем самым вызвал недовольство его величества. Однако сейчас он находится под защитой альдора, живёт в его замке и добраться до него обычными средствами нелегко. Но в этом есть и положительный момент. У вашего друга Ротамона появляется возможность доказать нам своё расположение надлежащим образом. Если он убьёт Беренгара, да ещё так, что на Сен-Марко не упадёт тень подозрения, а все, кто переметнулся на сторону Грифона, увидят его ужасный конец, король продолжит переговоры об альянсе.

Она испуганно смотрела на него.

— И что вы хотите от меня?

— Вызовите своего покровителя и передайте ему пожелание короля, — Филбертус выложил на стол мешочек с кипарисовыми угольками. — Потом расскажете мне о том, что он скажет.

— Я не стану вызывать его! — замотала головой она. — Здесь? Здесь слишком мало места! Он сожжёт меня!

— Может, и нет, — улыбнулся маг, вставая. — Зачем ему разрывать единственную ниточку, что ведёт его к вожделенному союзу с нашим королём. Ах, да! Я забыл сказать, что если вы откажетесь, то вас обвинят в колдовстве и уж точно сожгут. На костре, заживо. Это будет более мучительно и долго, чем смерть от магии вашего покровителя. Я уж не говорю о пытках во время следствия. Оно тоже может длиться довольно продолжительное время.

Не дожидаясь её ответа, он вышел, запер дверь и, снова наложив необходимые заклятия, удалился.

— В самом деле? — спросил Раймунд, взглянув на Филбертуса. — Уверяю вас, для этого не нужен колдун! Достаточно подкупить повара, чтоб он подсыпал Беренгару яд в похлёбку!

— Это будет не так впечатляюще, — невозмутимо произнёс маг и посмотрел на короля.

Разговор происходил на следующий день, когда тёмное время только перевалило за половину. Сразу после третьей стражи маг навестил пленницу Чёрной башни и нашёл её забившейся в угол за кроватью. Вид у неё был почти безумный, и ему с трудом удалось добиться от неё ответов, но они его удовлетворили.

— Если он умрёт от яда, все сразу подумают на нас, — добавил король. — Но если он сгорит заживо на глазах у подданных альдора, никому и в голову не придёт обвинять в этом Сен-Марко. Особенно если до них дойдут слухи о том, что и у нас недавно были такие же смерти. Так вы можете это сделать?

— Да, — нехотя кивнул граф. — Мы можем доставить монету в луар. Но как всучить её Беренгару? Да ещё так, чтоб он не передал её никому, и имел при себе как раз в нужный нам день.

— Заставить его оставить монету у себя не так сложно, — заметил Филбертус. — Можно спрятать её в каком-нибудь украшении. Насколько я помню, он любит обвешиваться разными цепями и пряжками. К тому же в луаре мода на разные бряцающие украшения. Они их даже на сапоги нашивают.

— Вряд ли он ходит в одних и тех же сапогах каждый день, — с сомнением проговорил Раймунд.

— Вы правы, нужно что-то другое, что-то, что он мог бы надеть на одежду. Вот только как заставить его надеть это в нужный нам день?

— Что ж, — улыбнулся король, — это я смогу устроить. А пока, Филбертус, отправляйся к казначею, пусть он выберет какое-нибудь украшение, что-нибудь брутальное, что-то, что порадует нашего старого маршала. А вы, граф, подберите надёжного гонца, который отвезёт подарок в луар вместе с инструкциями. Вам известно, когда в луаре состоится ближайшее торжество, которое наш царственный брат альдор ознаменует пиром и обязательно пригласит на него Беренгара?

— Это несложно, ваше величество. Скоро день рождения альдорены. Она не любит охоту из-за своей тучности, равнодушна к турнирам, зато обожает пышные пиры с обилием различных блюд и дорогих вин. Мы вполне успеем к тому времени доставить означенный предмет в луар.

— Ступайте, мне нужно обдумать, как всё устроить. А вечером приходите ко мне. Я скажу, что делать.

— Слушаюсь, ваше величество, — поклонился граф и, метнув на Филбертуса мрачный взгляд, вышел.

Небо уже начало наливаться радующей глаз сапфировой синевой, когда из дверей небольшого городского замка выскользнул молодой человек в лёгкой кольчуге. Накинув на голову капюшон плаща, он быстро миновал длинную мрачную улицу, освещённую фонарями на кованых кронштейнах, и свернул на Королевскую улицу. За ним, так же закутавшись в плащ, шёл вооружённый до зубов оруженосец — необходимая предосторожность для прогулки по ночному Сен-Марко, даже не смотря на комендантский час.

Впрочем, на широкой улице было неопасно. По ней то и дело проходили патрули городской стражи. Молодому человеку дважды пришлось приподнять капюшон, чтоб сержанты могли разглядеть его лицо и, почтительно поклонившись, следовать дальше своим маршрутом. Анри Раймунд был в хорошем настроении. Он отказался от дружеской пирушки в обществе принца и ближайших друзей ради свидания с прекрасной Аламейрой. Её муж уехал по делам, и упустить такую возможность он не пожелал. Свидание прошло на редкость удачно, и он был слегка пьян не столько от вина, сколько от страсти.

Пройдя по ухоженной улочке неподалёку от Королевской площади, он вскоре оказался возле высоких ворот своего дома, но, вместо того, чтоб дубасить в них, поднимая на ноги слуг, свернул налево и остановился перед маленькой калиткой в ожидании, когда оруженосец достанет ключи и откроет замок.

В особняке Раймундов было тихо, огни погашены на ночь. Взбежав по узкой лестнице, предназначенной для прислуги, на второй этаж, Анри по коридору направился в свои комнаты. Оруженосец демонстративно зевнул и поднялся выше, где на чердаке у него была собственная каморка с окошком, выходящим на крышу, и встроенной в стену трубой от кухонного очага, что делало её достаточно светлой и тёплой.

Проходя по верхней галерее, Анри заметил внизу свет и, посмотрев вниз, увидел, что главный зал скупо освещён несколькими свечами, зажжёнными в массивном канделябре, стоящем на столе. Возле стола в кресле сидел отец и задумчиво смотрел прямо перед собой. Анри уже хотел пройти к себе, но что-то заставило его задержаться. Он заметил, что отец зябко ёжится под меховой накидкой, и его опущенные плечи и голова свидетельствуют о том, что он сильно чем-то удручён. Это было странно, потому что граф Раймунд был слишком сильным и гордым человеком, чтоб позволять себе проявлять свои чувства, даже наедине с собой.