Мир Нежити. Книга I

Глава 4 — Библиотекарь

Гарнизон замка Эмраса не сопротивлялся, когда узнал о гибели хозяина. Распахнули ворота для рыцарей Кинии. Получив ключ от охранных заклятий, рыцари проверили почти каждый уголок, и только тогда их госпожа посетила главную обитель мятежника.

Однако, прежде чем заглядывать в сам замок, Киния прогулялась по небольшим посадкам около него. Сперва вампирша прохаживалась в сосновой роще, иногда проводя ладонью по шелушащейся коре на стволах. Там и сям дети скота выкапывали или собирали с побегов личинки вредителей. По краям посадка дежурили упыри из Низшей нежити, следя за тем, чтобы, с одной стороны, живые не отлынивали от работы и не пробовали сбежать, а с другой стороны — защищали скот от Бесхозной нежити или зверей, которые могут забрести сюда в поисках лёгкой добычи.

Вороны перелетали с ветви на ветвь, ожидая, когда дети оставят раскрытый мешок без присмотра, так что появится возможность стянуть оттуда жирных личинок майского жука. «Не будь воронья, глядишь, здесь бы селились певучие птахи, — зло подумала Киния. — Все их гнёзда разорили. Повымирали пташки. Теперь только карканье и слушай». Вопреки фантазиям художников из живых, которые традиционно рисовали нежить в сопровождении стаи ворон, Киния их не любила. И это было взаимно — при появлении вампирши сообразительные птицы убирались подальше.

Из-за нехватки света деревья, как и урожай на огородах скота, росли плохо. Человеческих усилий не хватало, чтобы повысить плодородность, так что Высшей нежити к своему неудовольствию пришлось постигать друидическую магию. Волшебное садоводство, как и огненные заклятья, давалось вампирам и личам очень нелегко. Приходилось идти на колдовские хитрости и для того, чтобы создавать воздушный купол над поселениями живых. С недостатком растительности скот поражало удушье.

«Как интересно получилось, — усмехнулась про себя Киния, помахивая хвойной веточкой, — В Эпоху света мы выжимали из жизни все соки, не заботясь о последствиях. А в Эпоху тьмы стали трепетными огородниками и скотоводами. Хотя всю Войну затмения Онгхус проповедовал, что после победы мы будем как никогда свободны от любых условностей. Обретём подлинную вечность, когда угроза живых минует — провозглашал он…»

Киния прошла через деревню скота. На первый взгляд, она мало чем отличалась от поселений Эпохи света. Всё те же каменные домишки с тростниковыми крышами, вон колодец, при дворах туда-сюда снуют куры, народ занят повседневными хлопотами и, встречая благородную особу, низко кланяется.

Но в глаза бросалось расовое разнообразие обитателей деревни: люди, эльфы, дворфы, полурослики, орки и прочие разумные существа, хотя они не смешивались друг с другом, живя отдельными общинами. Для каждого находилась своя работа: так, например, мускулистые орки выполняли самый тяжёлый труд, дворфы строили и высекали что-нибудь из камня, а эльфы занимались ремеслами, требующими аккуратности или ловкости рук — гончарное дело, ткачество и тому подобное.

Кроме практичности в этом разнообразии крылась эстетическая польза. Кровь, в зависимости от возраста, питания и расы скота, имеет свой вкус. А уж если в нужных пропорциях смешать, например, кровь юного эльфа, здоровье которого берегли от хвори, и могучего дворфа, хорошенько напуганного перед нанесением раны, то можно создать сладкий, и в то же время крепкий напиток. Среди вампиров появились прославленные кровавые кулинары, добившиеся больших высот в этом искусстве. «Вейлин, мерзкий упырёныш, — Киния облизнула клыки. — Вызнать бы секрет его ‟Крови Небожителя”».

Помимо множества рас, житель Эпохи света обратил бы внимание на то, что в деревне почти не было деревянных изделий или тем более построек из дерева. Вместо изгородей и частоколов делали земляные насыпи. Здесь не услышишь стук топора. Да, в дикой местности ещё есть сухие леса, вроде того, из которого Онгхус призвал энтов, но их трухлявые деревья почти не годились как стройматериалы.

В деревнях скота не было культовых сооружений по типу часовен или церквей. Хотя среди лордов ходили толки, будто в песчаном королевстве Та-Мерит для живых изобрели религию, согласно которой Высшая нежить являлась божествами, и если будешь хорошо себя вести, то получишь честь обратиться в зомби, тем самым приблизившись к божественной природе. Само собой, не было кладбищ: господа обращали едва остывшие трупы в нежить, чтобы те служили уже в качестве рабочих или боевого мяса.

Крестьяне не знали песен, музыкальных инструментов, праздников и всего прочего, что позволит им создать свою культуру, а значит, укрепить общность — дорога, однажды приводящая к открытому бунту против нежити.

Не то чтобы в Эпоху света жители деревень были шибко читающими, но всё же сейчас обучать живых грамоте строжайше запрещалось. К живым в руки не должны попасть хроники прошлого, из которых можно узнать, что когда-то скот непредставимо долго правил на земле, а нежить отваживалась выползать из тайных логовищ только с наступлением ночи. Скот не должен знать, что когда-то в его руках была мощь, перед которой трепетали даже вампиры и личи. Скот должен считать, что его сегодняшнее положение было таковым всегда.

Насмотревшись на внешние владения, Киния, наконец, отправилась в замок. Побродила по алхимической лаборатории, заглянула в покои Эмраса, оценила колдовской зал, и добралась до библиотеки.

— Впечатляет, — Киния задрала голову, чтобы окинуть взором огромное помещение с несколькими ярусами.

За всю Эпоху тьмы Высшая нежить едва ли успела написать столько книг, а значит, здесь должно храниться немало трудов Эпохи света. Если только у Эмраса не было одержимости каждый день писать новый том о какой-нибудь незначительной ерунде. «У каждого из Высшей нежити свои причуды и слабости, — напомнила себе Киния».

Вампирша ценила вещи, которые особенно сильно напоминали об ушедшей эпохе; о времени, когда в жилах текла горячая кровь. И книги, написанные живыми авторами, относились к таким вещам. Прежде всего — баллады. В них Киния любила по несколько раз перечитывать места, в которых герои кушают; перечитывала описания природы и любовных переживаний. Ничто так не позволяло забыть о мёртвой серой действительности и хоть на миг ощутить себя заново ожившей, как погружение в мир книжных историй!

Даже самый дальний книжный уголок освещался волшебными светильниками. Значит, Эмрас частенько бывал здесь и заботился о том, чтобы помещение всегда было в надлежащем виде. Киния медленно пошла вдоль длинных стеллажей, нередко останавливаясь, чтобы вытащить какую-нибудь книгу, и полистать её.

— Я проведу тут немало ночей, — удовлетворённо произнесла вампирша, заплутав в книжном лабиринте.

Шорох вырвал Кинию из мечтательного предвкушения. Благодаря чуткому слуху вампирша распознала, что звук издавался не крысой или призраком. Скорее это походило на осторожную поступь. Звук повторился.

Киния рванула к источнику шороха. Миг, и вампирша с такой силой прижала чьё-то тело к стеллажу, что он зашатался, и с полок посыпались книги. Киния сжимала горло девушки. Живой. От удивления вампирша чуть ослабила хватку, но девушка не прекращала хрипеть, жадно хватая ртом воздух и молотя ладонями по стеллажу. Вспомнив, как случайно сломала шею служанке, Киния одёрнула руку, но сразу же схватилась за воротник платья незнакомки. «Почему скот наряжен в такую красивую одежду?! — мелькнула мысль у вампирши».

Девушка оказалась эльфийкой. Из-под рыжей растрёпанной чёлки на Кинию испуганно смотрели большие изумрудно-зелёные глаза. Полные губы дрожали, будто девушка силилась что-то произнести, но все слова тонули в прерывистом дыхании, от которого часто вздымалась и опадала небольшая грудь.

— Что тут делаешь, скот?! Отвечай!

Киния так встряхнула девушку, что её длинные заострённые уши бешено закачались.

— Простите, простите меня! — жалобно пискнула эльфийка. — Я библиотекарь господина Эмраса!

— Биб… библиотекарь?..

От изумления Киния разжала хватку, и отступила на несколько шагов.

— Да, госпожа.

— Но… это ведь значит… что ты обучена грамоте.

— Всё правильно, госпожа. Сам господин Эмрас обучил.

— Он больше не господин, — голос Кинии вновь зазвучал по-стальному уверенно. — Этот предатель погиб. Теперь я — единственная госпожа этих земель… Подойди ближе.

Эльфийка сделала пару робких шагов. Киния пошла вокруг девушки и пристально осматривала её с ног до головы.

— У каждого есть свои причуды и слабости, — вкрадчиво повторила вампирша недавние мысли. — Причуда Эмраса оказалась весьма любопытной и, должно быть, сладкой на вкус.

Киния остановилась позади эльфийки, и мягко положила ладони на её плечи. Затем вампирша притянула девушку к себе, и склонила голову к её шее. Ощутив на коже прикосновение холодных губ, эльфийка вздрогнула и зажмурилась. Но колющей боли от укуса не последовало.

— Тебя следует выпить за то, что умеешь читать. Выпить всю без остатка, — шептала Киния. — Я чувствую, что ты говоришь правду. Ты действительно библиотекарь. И всё же витает интригующая недосказанность, будто хочешь что-то скрыть от меня. Не понимаю, что именно. Пока не понимаю… Скажи, зачем Эмрасу делать скот библиотекарем?

— Господ… ой, вернее, я хотела сказать, просто Эмрас, он говорил, что у меня есть магический дар. И это, в общем, поможет мне как, ну, библиотекарю… а-ай!

Дрожащая эльфийка с трудом подбирала слова — Киния массировала её плечи, и поцеловала в шею, при этом сладко постанывая[1].

— Здесь десятки тысяч книг!

Только что бывшая нежной, Киния больно схватила эльфийку за волосы, и резко задрала её голову, заставив посмотреть на верхние ярусы библиотеки.

— Целой жизни мало, чтобы их все перечитать и рассортировать. Хотя эльфы долгожители, и при помощи магического дара за один век ты бы справилась с этим в одиночку… Но тебе нет и полусотни лет. Я чувствую твою юную пышущую жаром ауру! Она жжёт всё моё тело, словно адское пламя!

Выкрикивая это, вампирша то встряхивала эльфийку, то страстно тёрлась лицом об её рыжую шевелюру.

— Как такое юное дарование справляется со всеми делами в библиотеке?

— Всё так, госпожа, я ни за что бы не справилась одна! — быстро сказала эльфийка. — Эмрас поставил под моё начало пару призраков из Низшей нежити — они помогают мне.

Киния так резко отпрянула, будто эльфийка и впрямь загорелась адским пламенем.

— Мало того, что скот обучен грамоте, — вампирша затрясла головой, — так ещё имеет в слугах Низшую нежить. Неслыханно. Неслыханно!

Вампирша заходила туда-сюда, что-то непрестанно бормоча. Когда, наконец, остановилась, то спросила:

— У тебя есть прозвище?

— Эмрас называл меня Вистра.

— Вистра… Вистра-Вистра-Вистра… Это же «роза» на языке восточных эльфов. Хорошо. Мне нравится. Не буду менять прозвище. Ну что ж. Тебя бы следовало выпить до дна, но пока повременю с этим — уж слишком интересный ты цветочек. Будешь и дальше выполнять свои обязанности библиотекаря.

— Спасибо, спасибо тебе, милостивая госпожа! — Вистра поклонилась, но вовсе не тем кривым поклоном, какой показывал крестьянский скот, а безупречно исполненным придворным реверансом.