Дороги и Тропы

— Не боюсь, милая. Я боюсь, что ты убьешь его раньше, чем он закончит работу…

**** **** ****

В первый день Ноэль завалил кабинет Гая, и без того небольшой, коробками с красками, шкатулками с кистями, связками карандашей и кучей разного калибра блокнотов и листов для рисования. Потом исчез куда-то на несколько часов, вернулся замерзший и грязный, натоптал в гостиной, слопал все запасы мясного в доме и, не поблагодарив, уполз спать.

Утром Тайри обнаружила постояльца на кухне, вдохновенно сочиняющего завтрак из того, что осталось от вчерашнего набега — для себя, любимого, разумеется.

— Присоединяйтесь, миледи, если голодны, — пробубнил он с набитым ртом, что-то помешивая на сковороде, — хотя, если честно, мне тут и одному мало. И я тороплюсь.

— Благодарю, я сыта.

— Воздухом и любовью?

— Пусть для вас останется эта версия, — холодно ответила юная леди.

— Ну и ладно, мне больше достанется.

— На здоровье, и приятного дня. — Ноэль не то чтобы начал раздражать Тайри, но нравился он ей все меньше и меньше.

— Счастливо, миледи. После обеда будьте здесь. Я приступаю к эскизам… наверное.

— Вы что, сами еще толком не решили?

— Это зависит от того, успею ли я за полдня завершить одно важное дело.

— Ну так завершайте, вам никто не мешает, — пожала плечами леди и открыла Короткий переход в "Улитку".

Как и ожидалось, свои таинственные дела художник завершил только поздно вечером, за что мастер и ученица были ему благодарны. Увы, на следующий день за это пришлось расплачиваться. Ноэль под предлогом эскизов присутствовал, казалось, везде и довел-таки всех до белого каления своим сарказмом и наглостью. Последней каплей стало его желание принять ванну перед ужином. В купальне он обосновался надолго, распевая фривольные песенки и постоянно спрашивая хозяев, нет ли у них пенящейся уккабской соли с запахом фиалок или, скажем, эликсира для закрашивания седины…

Тайри минут десять размышляла, что будет действеннее: разогреть воду в ванне, где плескался несносный гость, до кипятка, или подсунуть ему средство, что окрасит его патлы в чудесный изумрудный цвет, нет, пожалуй, ярко-розовый подойдет больше! Человеколюбие победило, и леди Даллет, поколдовав над одной из своих склянок, не глядя сунула ее в приоткрытую дверь купальни.

— А спинку потереть? — донеслось вместо "спасибо".

— Моргенштерном? Так ведь облезешь… — прошипела в ответ леди, отчаянно сожалея о том, что не может мгновенно сотворить из мочалки морского ежа. Ну да ничего, посмотрим, насколько хорошо подействует эликсирчик!

Гай, узрев Ноэля за ужином, чуть не подавился.

— Что это с тобой, мастер? Не ожидал, что твое магическое корыто подействует на меня столь благотворно? Или думал, я там растворюсь?

— М-да… Интересно, а после купания, ну, скажем, в илатских термах, каков был бы эффект? — спросил ваюмн, глядя, почему-то, на ученицу.

— Полагаю, он был бы…э… всеобъемлющим.

Заказчик и его дама почему-то усиленно прятали глаза и изо всех сил старались сохранять на лицах каменное спокойствие. Временами сил не хватало, и они начинали переглядываться и покашливать.

— Демоны вас раздери, я что, настолько прекрасен, что на меня нельзя смотреть, как на солнце? — не выдержал Ноэль.

— Угу, — глядя исключительно в тарелку, ответила леди, а Гай хихикнул.

Художник схватил отполированный до блеска серебряный поднос, стряхнул с него фрукты прямо на скатерть и воззрился на свое отражение. Зрелище было феерическим: волосы, брови и даже отросшая щетина окрасились во все оттенки розового и пурпурного. Некоторое время гость изучал свое отражение с разинутым ртом, потом отложил поднос, поднялся и ушел к себе в комнату.

— Я все испортила? — спросила Тайри у хохочущего Гая.

— Понятия не имею, но проучила ты его знатно. Теперь будет, аки цветочек.

— Ну, я ж не зверь. Завтра проснется в прежней окраске.

— Вы вернули меня к жизни, миледи, — страдальчески проскрипели с порога, — возможно, я даже найду силы работать.

Весь оставшийся вечер Ноэль проторчал в гостиной, завязав голову платком на пиратский манер. Он очень просил не обращать на него внимания и вообще считать за предмет интерьера, молчал и рисовал.

Еще три дня прошло столь же тихо и спокойно. Окраска исчезла, от Ноэля не было слышно ничего кроме "здравствуйте", "спасибо" и "спокойной ночи". Он изводил блокнот за блокнотом, становился все более задумчив и печален. Наконец художник снова исчез куда-то, вернулся с коробкой особых красок в маленьких стеклянных баночках, пучком тонюсеньких кисточек, непонятным свертком, а также тремя бутылками вина и корзинкой съестного в придачу. Заперся в кабинете, очень вежливо попросив не беспокоить его, даже если в доме случится пожар, или Отступник на пару с Создателем явятся по его душу.

— Всё, — сказал Гай, — засел за портрет.

— Так быстро? — удивилась Тайри.

— Я же просил о срочности. И не удивляйся, холста ты не увидишь. Я заказал миниатюру.

Затворничество Ноэля продолжалось около суток. Гай узрел знакомого у камина поздним вечером. Тот был мрачнее тучи и усердно скармливал огню листки с набросками. В ответ на вопросительный взгляд ваюмна художник тяжко вздохнул и ответил:

— Всё не то, Гай, всё из рук вон… Мне не нравится то, что получается. На бумагу лезут мои мысли и сны, а не то, что есть на самом деле.

— Возможно, тебе стоит больше общаться с оригиналом?

— Чтобы она снова макнула меня мордой в лужу? Хотя… я попробую, конечно. Вопрос, выдержишь ли это ты.

— Уж как-нибудь потерплю. Я прекрасно помню, что твоя "воспитанная" ипостась еще похлеще хулиганской, но ради заказа…

— Разумеется, только ради заказа, — скорчил кислую мину художник, — кто ж станет терпеть такое безобразие ради меня самого.

— Ноэль, сам-то ты много ради себя любимого сделал?

— Ладно, — отмахнулся гость, — я что-нибудь придумаю.

Утром Тайри пришлось срочно вернуться в особняк Даллетов — там понадобилась ее помощь. Габриэля с ночного дежурства домой принесли истекающим кровью. Лейтенанта серьезно ранили, когда стража обнаружила разбойничий притон. Четверо солдат во главе с де Рейвеном продержались до прихода подкрепления и дежурного мага — ценой двух жизней и двух тяжелых ранений. Кроме того, Даррену внезапно стало хуже. Все, что с таким трудом удалось сделать Тайри и леди Лиоле, было потеряно. Зеленоглазый без сил лежал в постели уже вторые сутки, сотрясаемый непрерывным ознобом. Юная леди Даллет хотела уже учинить своим домашним допрос с пристрастием, почему ее не позвали при первых же признаках болезни, но Даррен признался, что сам попросил не тревожить ее лишний раз. Ругаться на пациента, да еще в таком состоянии, целительница не могла. Все восстановить и вернуть ему силы — тоже. В очередной раз ее выручил многоопытный Скайяр. Когда зеленоглазый, уже куда более похожий на себя-прежнего, спокойно уснул, синий дракон очень строго отчитал целительницу за постоянные долгие отлучки из дома.

— Простите меня, моя леди, но это вы виноваты в том, что пациенту стало хуже. Не в моей власти объяснить глубинную причину, а очевидную вы могли бы понять и сами. Пока вы рядом, Даррену гораздо лучше. Так что имейте это в виду и потрудитесь не пропадать надолго, если, конечно, не хотите смерти вашему подопечному.

— Все так страшно, Скай? С чего бы?

— Не знаю, моя леди, вам это должно быть виднее, как целителю.

Все-то он знал, только, как всегда, не хотел делиться своим знанием, лишь смотрел с нескрываемым укором и какой-то новой грустью.

— И что же мне делать, Скай? Разорваться? Даже если забыть про мою личную жизнь, что будет с Дарреном, когда мы отправимся на Ллир?

— Ничего с ним не будет, моя леди. Он просто поедет с вами. Поверьте, так будет лучше для вас обоих.

— Возможно, — Тайри в задумчивости прикусила губу. Она обдумывала путешествие на Ллир, и волновало ее, что придется оставить близких людей без защиты. Безусловно, отец — сильный маг, да и службы его величества не дремлют, но Отступник хитер, и кто знает, что он выдумает на следующий раз. Нужен был кто-то, способный противостоять любым поползновениям темных, и юная герцогиня решилась.

— Скай, я прошу тебя остаться с моими родителями и охранять их, когда я уеду. Нельзя верить угрозам слуг Отступника, но всегда лучше поберечься. Так мне будет спокойнее.

Синеглазый дракон долго молчал, видимо, взвешивая все за и против.

— Хорошо, моя леди. Я останусь, хоть это и против правил, но… Я чувствую, что на дивном острове я ничем не смогу вам помочь. Это испытание, предназначенное вам одной, и рассчитывать вы должны только на свои силы.

— Спасибо. А моему пациенту и правда будет лучше рядом со мной. Особенно, если его величество и тиншельты не станут возражать…

— Они не станут.

В доме Гая юная леди появилась лишь поздно вечером. Ноэль был просто в бешенстве, закатил скандал, точно ревнивый муж из глупых романов: где была, почему так долго отсутствовала, да почему не предупредила, да как она могла…

— Вы, милейший, еще скажите "я вам не разрешал", — огрызнулась Тайри, — для полноты образа, так сказать. В любом случае, отчитываться я перед вами не собираюсь. Никто, заметьте, себе такого не позволял и не позволяет. И вам пробовать не советую.

— О Создатель, что мне делать с этой женщиной! — возопил художник, театрально воздевая руки к небу, — вы понимаете, что угробили целый день работы?

— Вчера вы просили не беспокоить вас, вот я и не беспокоила, — дернула плечом строптивая модель, — у меня, знаете ли, полно других дел. Пациенты ждать не будут.

— Простите, я не знал, — Ноэль все еще пытался злиться, но это шло уже не от сердца. Как и говорил Гай, "ипостась" сменилась. Нахал и позер с острым, как бритва, языком, уступил место более сдержанному, задумчивому и вполне светскому кавалеру. Только сейчас Тайри заметила, что внешне гость тоже преобразился: исчезла щетина, уже почти превратившаяся в бородку, отросшие волосы аккуратно пострижены, а "разбойничья" куртка сменилась на очень приличный колет со светлой рубашкой. Другими стали и походка, и осанка. За столом сидел совершенно новый человек… Из-под нажитого непосильным трудом и нелегкой жизнью "панциря" проступила порода. Ноэль где-то старательно прятал от посторонних аристократичность, воспитание и привычку к строгому этикету. Это же как надо было стараться и сколько воли вложить! Тайри смотрела на "нового" художника и пыталась понять, который ей нравится больше. Первый оказался совершенно невыносим, но с ним было проще. Второй, конечно, в обращении был куда приятнее, но чего от него ждать, юная леди не знала. Она вопросительно поглядывала на Гая, но тот, похоже, ничуть не беспокоился и принимал преображение постояльца, как нечто само собой разумеющееся.

Перевалило за полночь, все собирались идти спать, когда в дверь отчаянно забарабанили. На пороге стоял хозяин дома напротив — молодой ювелир. За его спиной пряталась супруга, едва удерживая исходящего криком ребенка.

— Милорд, вы маг, я знаю… Помогите, ради Создателя! Четвертые сутки пошли, лекари ничего сделать не могут, сыночек не спит, не ест, от крика задыхается…