Сказки Бурого Медведя

Задумался Прядота. Оно конечно, корабль с товаром дело заманчивое, да вот на засаду бы не нарваться. Подумал-подумал да решил: раз уж удача с ним в этом походе рядом идёт, так чего её упускать? Сходим, глянем, полдня не срок. Велел он людям своим вооружиться, брони вздеть да смотреть в оба. Подобранный человек назвался греком Карилисом. Был он плюгав, горбонос, ростом мал, а глаза — что шила, да в лицо не глядят, всё по сторонам бегают. Одёжа на нём грязная, изодранная, а от самого вонь идёт, словно от козла немытого. Поведал Карилис, что друга его Деметрием зовут. Шли они в страны северные, с артелью малой, да те в самый ответственный момент денег запросили, а когда друзья не дали сверх оговорённого, так ночью, прихватив казну да товары что полегче, сбежали, оставив обоих на смерть лютую. Хорошо ещё, что жизни не лишили. Так за разговорами, к обеду, аккурат на место и выгребли.

Стоит кораблик, не очень и маленький, чуть меньше ладьи Прядотиной, тюками загруженный едва не по самые борта. На берегу костерок дымится, тишина, никого нет. Отправил Прядота пару человек окрестности глянуть, чтобы неожиданности какой не приключилось. Сам на кораблик взошёл. Товары оценить. Оказался кораблик на мели да вид имел затрапезный. Тут течь, там трещина, часть вёсел поломана. Товару много водой попорчено. И куда эти греки смотрели? Что за купцы такие? Ну да раз отдали Прядоте, так он порядок наведёт. Перегрузить тюки на свои ладьи не получится, те и так под завязку гружёные. Придётся эту лоханку латать да тащить за собой.

Греки оба повеселели, языками чесали что сороки, всё норовили помочь да подсобить, но больше мешали, чем пользы делали. К вечеру ватага Прядотина с делами ещё не управилась, сели ночевать. После еды уселись греки в кости играть, да так азартно, что чуть было не подрались. Подсели к ним артельщики, стали наблюдать да сами попробовали. Выиграли малость, потом ещё, и ещё. Развеселились, зелена вина спробовали да всё назад и проиграли, ещё и своего прибавив. Наверное, с пьяных глаз удача отвернулась. Наутро ремонт кораблика продолжили. Весь груз с него пришлось на берег снести, сам тоже из воды вытащить да заново проконопатить. К вечеру опять отыгрываться уселись. Всё отыграли да ещё немного. На радостях опять винцом повеселились, да всё по-вчерашнему и повторилось. Только на этот раз ещё больше проигрались. Да чего тут кручиниться? Купец долю платит, а товаров много везут, гораздо больше, чем раньше, и всё иноземный товар, а не соседский. Так что доля хорошая будет. Но то ещё будет, а на следующий день греки своё затребовали. Сейчас, мол, отдайте! А как отдать, коли не получили ещё ничего с похода?

— Когда отдадите? — приставали греки.

— Да вот как придём, так и отдадим, — отвечали артельщики.

— Так не пойдёт! Вы день скажите, когда отдадите!

Прикинули артельщики, что за оставшийся летний месяц доберутся до дома уж точно. Так и сказали: «В первый день осени и отдадим!» Но греки не успокоились:

— А коли не отдадите в тот день?

Подивились артельщики! Да как такое быть может, чтобы долга не отдать?

— А всяко бывает! — юлили греки.

— Да ты за кого нас принимаешь? — возмутились артельщики. — Нешто мы долги не отдадим?

— Ну, если вы так уверены, то за каждую просроченную седмицу десятина к долгу прибавится… Согласны? — На том по рукам и ударили.

Тем временем корабль греков кое-как залатали да на воду спустили. Загрузили товарами и отплыли к дому. Корабль тот еле полз, всё норовил в сторону уйти, на мель сесть, за коряги цеплял, в общем, вместо полдня до большой реки, хоть и по течению, а целый день шли, не дошли. Кончилось тем, что Прядота на него сына Твердяту с командой отправил, но то делу мало помогло. Текло в него как в решето, и приходилось той команде больше воду черпать, чем вёслами грести. Пришлось этот злосчастный корабль тросом цеплять да тащить за собой, а с того и скорость всего каравана сильно замедлилась. В большую реку вышли уже на следующий день да через время малое к порогу подошли. Туда порог по большой воде проплыли и не заметили, а обратно вишь, он уже зубы скалит. Но на берегу ватага стоит, лошадьми да волами помочь предлагает. И плата не дюже большая, да вот монеты на товар истрачены, а товар дома дороже стоит. Задумался Прядота, а тут к нему Карилис и подъюлил:

— Ты не кручинься, купец! Давай я тебе монет в долг дам? Всего лишь десятую часть в месяц от данных денег в рост возьму, коли за месяц отдашь. Ты ж дома те товары дороже продашь, а я тебе прибыль сохранить помогу. Ты считай, купец, считай.

— Считаю. А коли за месяц не отдам?

— Ну, тогда столько же за седмицу будет. Да путь-то недалёкий остался, чай полмесяца и дома будешь, барыши считать да меня благодарить. Сколько они просят?

— Да сто монет.

— Всё, сто монет ты мне должен, а с ними я сам договорюсь.

Пошёл Карилис к ватаге, долго спорили они да рядили, долго ругались да утрясали что-то, наконец стали ватажники лошадей запрягать да волов подгонять. Но что-то мало их оказалось.

Разгрузили товар, выкатили по каткам ладью и еле-еле потащили. Прядота ходил, зубами скрипел, да что скажешь — заплатил, теперь жди, когда дело сделается. Пока все ладьи перетащили, чуть не неделя ушла. Ругался потом Прядота со старшим в ватаге, что мол долго таскаете! Тот в долгу не остался:

— Мы быстро таскаем, да за нашу цену! А коли нам вместо ста монет тридцать дают, так и не обезсудь. Лошадей просто так мучить не будем.

От такой вести Прядота аж голос потерял. Вот грек! Вот надул!

— Что же ты, морда с пролысиной, делаешь? — накинулся на него Прядота.

— Ты, купец, у меня долг на волок взял? Взял. Мы с тобой по рукам ударили? Ударили. Так чего ты теперь споришь? А уж с ватажниками ты сам велел мне договариваться. Почём я с ними договорился, то моё дело.

— Так мы ведь неделю потеряли!

— Ну и что? Коли я договариваюсь, так свой интерес и блюду. Шёл бы да сам торговался.

Меж тем ладьи шли мало того что против течения, да ещё и корабль греческий еле полз. Бросить бы, но товар жалко. Вот и месяц прошёл, а до дома ещё далеко. Ну да доля хорошая, расплатимся. Греки меж тем у Прядоты несколько кусков ткани купили по цене, почти как в Речном дадут, да через немного стали её артельщикам предлагать.

— Смотри, какая ткань хорошая, — говорил Карилис. — Давай две монеты, уже твоя будет. Всего две! Я за неё Прядоте две с половиной отдавал! Сам знаешь, да вот передумал. Хочу лучше вина купить, а не на что. Остальное-то ещё когда делить будут, а у тебя уже свой товар есть. Можешь продать хорошо, можешь жену с дочкой одеть с ног до головы.

— А где ж я монеты возьму? — удивлялся артельщик. — У самого Прядоты их нет, все в товар вложены!

— А ты у Деметрия спроси. У него точно есть. Только жадный он.

Шёл артельщик к Деметрию, тот ему в долг давал и условия те же выставлял — что мол через месяц две десятины отдашь, а коли нет, так десятина в седмицу пойдёт. Ну, уж в том, что за месяц дома будут, никто и не сомневался.

Распродали греки ткани, закупили вина да так же и продавать стали, только теперь Деметрий вино продавал, а Карилис деньги ссужал. А тут ещё слухи пошли, что Прядота с сыновьями всех обмануть хочет да весь товар своему тестю отдать, а остальным ничего не оставить. Возмутились артельщики, стали к Прядоте подступать, зачем, мол, подлость готовишь? Тот долго отнекивался да отговаривался, но никто не успокоился, а греки предложили сейчас раздел провести, тем самым всех успокоить, да пусть каждый свой товар и продаёт потом. Может, он его и дороже продаст, чем Прядота? Тогда и по-честному всё будет. Закричали артельщики, заспорили! Решили сейчас всё делить. Долго Прядота ругался, да ничего не поделаешь. Стали делить. Ну, а коли все друг друга в воровстве подозревают, то каждый думает, что его обмануть хотят, а потому всем недоволен. Пять дней на делёжку потратили. Потом домой двинулись. Каждый на своём барахле сидел, на других зыркал. Как в такой обстановке дело делать?

Хотели артельщики грекам долги товаром отдать, да те монетой потребовали или предлагали по заморским ценам забрать, то есть без прибытка совсем. А кому такое надо? Стали дальше ждать.

А тем временем осень уже настала. Листва пожелтела да опадать начала. Скоро заморозки начнутся, а до дома ещё долго, а долги растут. Прядота тоже здорово задолжал. И поиграл-то с греками всего два разика, а монет проиграл столько, что на полладьи товаров хватит. Ну да ничего, скоро дома будем, там всё в норму придёт. А греков на суд вывести надо! Уж дома-то свои не выдадут. Засудят так, что те голыми назад отправятся. Да и что дома? Можно и тут суд устроить. Чай, законы знаем.

Созвал Прядота вече, стал суд судить да на греков показывать, что обманывают, дескать, всех греки. Да как положено их к ответу призвал. А те ответ держали, не смущаясь, да говорили, что по закону всё и все теперь свою долю получили, а Прядота своими речами бедных греков хочет со свету изжить. Так лучше бы сразу прибил да товары пограбил. А то ишь, хочет добреньким показаться да все их товары себе прибрал. Почему товары с греческого корабля на всех не делили? И то правда! Загорланили некоторые артельщики на Прядоту! Чего, мол, на людей нападаешь? Коли кто в зернь проигрался, так сам виноват, а мы с тобой не хотим больше дружбу водить. Больно ты ловок выискался! Сам покупал, сам продавал, а потом иди узнай, сколько за что заплачено и почём продано? Да товары с ладьи греческой делить надо! Сами продадим! Мы теперь богатые! Сами купцами станем! Даже сыновья Прядотины к ним присоединились! Мы, мол, тоже сами по себе хотим! Не ожидал такого Прядота ни от людей своих, ни тем более от детей. Сказал, что лучше на суд в Речном всё оставить. Как там решится, так и будет. Все с ним и согласились.

До Речного они добрались уже перед самыми морозами в последних днях осени. Отпраздновали прибытие да на торг товары свои выставили. Торговались как могли, но как старухе задорого продашь? Старая же, жалко бабку, которая тебе ещё в детстве сопли вытирала. А кузнецу? Обидится ведь, скажет какой наговор — и сам на свой же нож напорешься. А соседу? Купцы остальные тоже кое-что прикупили, да куда же простому гребцу с купцом в торге тягаться? Многие уже и пожалели, что не Прядота их товар продаёт. Прядота купец, у него совесть по-другому пришита. Но как-никак, а денежки в кошелях всё же кое-какие зазвенели. Обрадовались артельщики, но рано. Греки Карилис с Деметрием потребовали с долгами рассчитаться. Пришли люди деньги отдавать, думали одно, а вышло другое. Сказали греки, что мало им отдают, не так считали. Процент на процент умножился, и вот теперь окончательная деньга другая получается. И таков этот долг оказался, что у артельщиков денег не то что не хватит, а ещё и из дома продать придётся, и то непонятно, всё ли покроется. Пошли все к Прядоте:

— Погорячились мы тогда в походе, прости уж нас, Прядота-купец! И с торгом проторговались, и с греками закавыка вышла. Ты уж раз старшой, так выручай, а мы уж в следующий раз за тебя горой встанем и из твоей воли до конца ряда не выйдем!

Согласился Прядота, чего уж там, тем более что греки и у него такую кучу денег затребовали, что он не то что без барыша, а и своих прибавить должен!