Сказки Бурого Медведя

* * *

— А я говорю, что ентого заберу! — услышал Павлоний старушечий голос.

— А я говорю, не отдам! — спорил кто-то незнакомый.

— А я говорю, заберу! У тебя те двое останутся, а ентот мой!

— Он мне всю реку этой корягой перегородил! Не отдам!

— Да какое там всю? У тебя на дне и так чего только не валяется, чуть больше, чуть меньше, и незаметно вовсе!

— Ты, дедушка, не серчай, — встрял третий голос, похоже, девичий и тоже вроде бы знакомый. — Мы этот корабль вытащим, правда, если ты поможешь. Чем тебе его илом да песком затягивать, пусть лучше на дрова пойдёт. Ну ладно тебе… ну не жа-адничай!

— Ну, корапь ладно, а этот-то вам зачем сдался?

— Так он за нас на смерть пошёл да за других честных людей, которых эти двое обманом да посулами обездолить хотели!

— Во-он оно ка-ак?

— Да уж так, — опять заскрипела старуха. — Ты думаешь, мы тут просто так за него вступаимси? Оно ведь по совести надоть.

— А енти двое, стало быть, злодеи? Ну что ж, есть у меня для них работёнка. Сначала будут раков кормить, а потом ил из старого омута вытаскивать, чтобы он глубоким и чистым стал, а то мне в моём нынешнем тесновато становится.

— А этого нам отдашь? — обрадованно воскликнул девичий голос.

— Так и быть, отдам. Только если корапь свой до ледостава уберёте, чтобы я спокойно спать мог.

— А ты нам поможешь? — спросила старуха.

— Да куды ж я денусь?

— Благодарим тебя, дедушка Водяной! — радостно воскликнула девчонка.

— Рано благодарите, плох он совсем. Вон и не дышит уже.

— Ничего, выходим, и не таких выхаживали, — хмыкнула бабка.

— Выходим, — весело поддакнула девчонка.

С первым снегом на поляне возле большого Дуба собралось и, множество народа. Стояли по родам. Впереди старейшины, воеводы, за ними уважаемые старики, мастера, воины, ратаи, охотники, купцы, а после уже все остальные, но тоже кое-какой чин соблюдая. Тут же стоял и князь Водимир с ближними боярами. Стояли и Рысь с Волчком, и Лисёнка с Бабой Ягой. Бабка слово своё помнила и взяла способную умницу в ученицы. Рядом был и Павлоний. Стоять он ещё не мог, поэтому в виде исключения сидел на низкой скамеечке. Народа собралось так много, что и не упомнит никто, когда в последний раз столько было, ведь собрались и с Лесного, и со Старого, и даже с Речного, про коих тут уже и позабыть успели. Родовид торжественно водрузил Вещего обратно на его любимую ветку. Тот потоптался, и радостно раскрыв крылья, каркнул!

— Кар-р! — Это для тех, кто его не понимал, а лесные услышали: — Слава!

— Слава! — крикнули все — и кто понял, и кто нет.

— Дозвольте, други, вече начати! Да на Родной Земле! Да под Старым Дубом! Где предки сходились да нам заповедали! — начал вечевой уряд Родовид.

А Лисёнка всё шею тянула, из-за Яги Барсука с братом на другой стороне поляны выглядывала. Барсуком он раньше был, теперь отроческим именем назвался, а там глядишь и до воинского недалеко. Вон как они с братом врага разметали! За такое не то что в воины, а в воеводы сразу надо. Но это потом, а пока ей хотелось опять поближе к ним быть да снова прижаться, как в походе за Вещим, когда они вместе зверями бежали.

— Да беги уж к ним, чего крутисси? Все пятки оттоптала, егоза, — обернулась Яга.

— Я на немножко, бабушка! Только поздороваюсь! — подпрыгнула от радости Лисёнка и ринулась к своим.

— Куда?! Совсем ум потеряла? — ухватила её бабка за рубаху. — Не напрямки, а то на радостях и Родовида сметёшь! Задами обеги.

Лисёнка юркнула назад и скрылась в толпе.

— Вот детвора! — глядя девчонке вслед, улыбнулась Яга. — А хорошая они с Барсуком пара будут! Как его в отроках назвали-то, не помнишь?

— Лисом! — улыбнулся Павлоний. — И правда ладно вышло — Лис и Лисёна!

— Ещё как ладно, — усмехнулась Яга.

Тем временем Родовид просил князя Водимира и воинов его плату принять, за помощь да отвагу. Принесли отроки целый сундук злата, что с корабля утонувшего достали, но ни один Водимиров воин не подошёл и не взял ни одной монетки.

— По чести предложено, да не про нас, — ответил князь за всех. — Коли мы плату возьмём, так с вами в расчёте будем, значит можете нам не помогать, коли беда у нас случится. А коли не возьмём платы, то по совести вы и нам помочь обязаны будете. К тому же деньги вам сейчас самим нужны. Речное восстанавливать да Старое по новой возводить.

— Достойные слова говоришь, князь Водимир! — ответил Родовид. — По совести живём, знать, завсегда тебе помощь от нас будет — и в сечи лютой, и в деле справном, да на пиру славном. Но вот без подарков нам вас отпустить не по чести будет. Примите, воины славные, дары наши. Тебе, князь, меч харалужный, в трёх водах закалённый да тремя мастерами заговорённый, а воинам твоим травы целебные да обереги сильные, наговорные.

— Подарок не принять — дарителя обидеть, — склонил голову князь. — Благодарим вас, люди добрые, за приём, за ласку да за почёт оказанный. Только есть у меня просьба одна — хочу силой померяться с тем отроком, который чуть не один Лиходолово войско разметал!

— Негоже отроку с князем биться! — ответил Родовид. — Завтра обряд справим, он имя воинское получит да поясом воинским опояшется. Тогда и силушку потешите да нас позабавите.

— Тогда не биться будем, а силой меряться, — улыбнулся князь. — Коли я его побью, быть ему три года в моей дружине. А коли он меня… Харалужный меч, что вы мне подарили, всем мечам меч, а старый мне теперь куда девать? Вот и отдам в хорошие руки, кои ни его, ни хозяина прежнего не подведут! Согласны?

— Согласны. Выходи, Волчок, коли сам хочешь.

Вышел Волчок на середину. Стоит, смущается от такого количества людей, что на него смотрят.

— Чего-то неказист он с виду да маловат, — притворно нахмурился князь. — Ну как, бороться будем, отрок?

— Маловат, говоришь? — поднял на князя глаза Волчок. — Ну вот и подними меня попробуй. Поднимешь — твоя взяла. Нет, так меч мой.

— В общем, это нечестно, мне такого щуплика поднять и одной руки хватит. Но раз ты сам испытание назначил — будь по-твоему! Мне хороший воин в дружине всегда годен.

Подошёл князь к Волчку, взял его за шиворот одной рукой, дёрнул вверх… а не получилось, только у рубахи тёплой ворот порвал. Усмехнулся удивлённо, подсел, обхватил за пояс, руки за поясницей у парня в замок забрав. Поднатужился, покраснел весь, а Волчок ни с места, будто к земле приклеенный! Ещё наддал князь, со всей силы давит, на шее жилы вздулись, сапоги по щиколотку в землю ушли, а Волчок всё ни с места, даже на ноготок от земли не оторвался! И вдруг — взмыл парень вверх на целую сажень, аж и Водимир вместе с ним подпрыгнул! Опустил его князь на землю, отдышаться не может:

— Уф… уф… моя взяла! Ух… ну и силён!

— Твоя, княже, — ответил Волчок. — А всё потому, что вспомнилось мне, что ты лучше всех мечом владеешь! А ведь своих дружинников ты сам бою учишь, вот и решил я тоже подучиться. Теперь по твоему же обещанию, тебе меня целых три года учить. А меч твой… хорош меч конечно, да умения лучше.

От таких слов князь аж рот раскрыл, а все вокруг засмеялись да хвалили парня за находчивость! Кто другой на месте князя может и обиделся бы, да не тот он человек — и тут с честью не расстался.

— Знаю, что не смог бы я спор наш выиграть и поднять тебя, но ты не только силён, а и умён шибко. Не дал ты князю перед людьми в грязь лицом ударить да себе на пользу дело повернул. Значит, и мне по чести поступить надо. Так что меч твой, заслужил! И учить тебя сам буду!

Обрадовались люди такому повороту, закричали радостно, шапки вверх полетели!

— Через три года вернётся, — продолжил Водимир, — князем его ставьте! Лучшего и не найти вам!

— Был у нас уже князь, да вон к чему это привело! — кричали люди. — Не нужен нам князь! Сами править будем!

— Слишком много вас стало! — поднял руку Водимир, и крики стихли. — Если каждая нога сама по себе ходить станет, то они и тело порвут. А с одной головой — они вместе пойдут и любое дело сделают.

— Ты что скажешь? — спросил Родовид Волчка.

— А что мне говорить? Меня батька учил, значит, ему князем и быть.

— А меня Ворон, — крикнул Рысь. — Значит, ему князем быть!

— И меня Ворон! И меня! Он мудрый! Он всем помогал! Ворона князем! Ворона! Ворона!

Встрепенулся Ворон на своём суку, будто проснулся, клюв раскрыл, каркнул. Все замолчали.

— Сказывает Ворон, — пояснил всем Родовид, — нужен князь нашему племени! Но что не может он сам быть князем у людей, ибо ни в битву повести, ни на дело настроить не сможет! Его доля будущее зреть, тем самым людям помогая. Князь же должен за собой вести, слабых поддерживать, всего себя людям и Земле-Матушке отдавать! Князем должен быть лучший и в делах, и на войне! Не по отцу-матери судите, а по делам его, по тому, как честь хранит да совесть бережёт. Как суд судит, как покон да уклад родовой чтит!

— Прав Вещий, — махнул рукой Водимир. — Как есть прав!

— И я скажу, что прав Вещий, — подтвердил Родовид. — Не порушь люди в Речном поконы Предков, не засти им глаза злато да порты заморские, так не попали бы в кабалу. Лесные же, покон сохранив, силу Земли Родной не растеряли, потому и помощь получили от Богов Родных, Предков славных да духов, в округе живущих! Ты, Яга-Бабушка, что скажешь?

— То же и скажу, — вышла вперёд Яга. — Пусть каждый подумает, кого князем хочет! А сейчас зима на пороге, а пороги-то в Старом да Речном обгорелые. Дел невпроворот, вот управимся с ними, и видно станет, кто князем будет. Сей же час за дела браться след, чтобы Жизнь налаживать, а не тут попусту уши растопыривать да глаза пялить.

— Права бабка! Как есть права!

Зашумели люди и хотели расходиться, дела делать, но Родовид остановил:

— Есть у нас ещё кое-что. Выйди, Кашим, скажи слово своё.

В круг вошёл старый степняк, за ним стояло ещё человек полтораста.

— Поклон вам, люди добрые! — низко поклонился старик. — Хочу я слово молвить.

Люди вокруг сразу посуровели, разговоры стихли, ответных поклонов не последовало.

— Говори уж, раз вышел, — раздался одинокий голос.

— Зовут меня Кашим. Наши люди, оставшиеся тут, избрали меня старейшиной. Мы пока здесь жили, зла никому не чинили. Нас самих притесняли не меньше вашего. Так же, как и вы, мы в долгах ходили. У нас земли как не было, так и сейчас нет. Скота всего ничего. В степи нам не прожить и бежать нам некуда, а потому просим вас — либо убить нас тут же, чтобы страдания не длить, либо позволить остаться.

Старик замолчал, и опустив голову, ждал приговора. Его люди тоже стояли молча. Среди них мужчин едва ли четверть наберётся, в основном бабы да детишки.

— Что вече решит? — обвёл всех глазами Родовид.

— Кто знает вину на сих людях? — вышел вперёд Бравута. — Может, кто из них тут стоящим, или их родичам, или соседям, или другим из нашего народа зло творил?

— Вон тот тощий ко мне приставал, — вышла вперёд молодая вдова из Речного. — Торбузом его зовут. Так он силой меня взять хотел. Говорил, что коли мужа нет и народ наш подневольно живёт, значит ему можно всё что хочет со мной сделать, а дом и имущество себе забрать. Потому и пришлось мне тогда в Старое бежать, всё добро нажитое оставив.

— Подумаешь, бабу разок обнял против её воли, — нагло хмыкнул степняк.