Сказки Бурого Медведя

Как бы то ни было, а закончилось испытание, слез Бельчонок, к Ворону Рысь подошёл.

— Хорош малец, — похвалил Вещий. — Всё правильно ты делаешь. Пока так же продолжай, а через два года, после девятилетия, отведёшь его к Яге. Она знает чему его дальше учить.

— Так когда ж его воинским ухваткам да бою учить? Другие-то с малого вовсе начинают, а он что ж?

— Не волнуйся, освоит он науки воинские, да ещё и других учить будет.

— Так он к воинскому и не тянется вовсе.

— Ничего, потянется, вот скоро и начнёт, а ты всё равно учи Мир чувствовать да жить в нём. Успеется с воинским.

— Сделаю, Вещий.

Дальше время покатилось, ещё много нового Бельчонок узнал, сестрёнку за собой подтягивая, но стал её соседский мальчишка Барсук при каждой встрече забижать да до слёз доводить. То слово злое скажет, то рубашку порвёт, то в грязь толкнёт, а если Бельчонок заступаться лезет, так Барсук, будучи на два года старше да сильнее, вмиг с ним справляется, да ещё и словом обидным попотчует. Его батька Белояр — один из лучших воинов в лесной дружине и сына смала воинским ухваткам учит, но Бельчонок за сестрёнку всегда заступался, хоть и доставалось ему от Барсука крепко. Не принято в Лесном на своих ябедничать да за спины старших и сильных прятаться. Самому не нравится, сам со своей бедой и справляйся, но совета спросить не зазорно, старшие, они завсегда помогут да подскажут. Долго Бельчонок пытался сам с недругом справиться, но кроме пары раз, когда по носу да по зубам Барсука достал, больше и не получалось ничего. Долго он над этим думал, да всё равно пришлось к батьке за советом идти. Выслушал его Рысь, усмехнулся да и рассказал, что воинскому делу специально учиться надо, а он, Бельчонок, от него нос воротит, вот по носу и получает.

— Но ведь я же ловкий как горностай и сильный как волк! Ты сам говорил!

— Это всё так конечно, только охотник и горностая берёт, и волка добывает. Потому что сноровка у него другая, охотничья. А воин охотника бьёт потому, что у него своя — воинская сноровка.

— И никак эту воинскую сноровку не победить?

— Почему же не победить? Можно и победить, только не злясь и заранее обдумав, что ты можешь противопоставить более сильному и ловкому противнику.

— Как же я его смогу победить, коли, как только подойду, так или лечу куда-то, не разбирая где верх, а где низ, или в лоб получаю. И всё это у Барсука легко выходит.

— Думай, ты уже большой, — ответил отец.

Думал Бельчонок долго, Солнышко на целую ладонь по небу прошло, но всё же придумал. Вспомнил он, как учил его отец глаза отводить, чтобы тебя как бы незаметно было — стоял ты на месте да вдруг пропал с глаз. Там конечно свой способ, и действовать он может долго, но только если ты не двигаешься, а замираешь и сливаешься с местом. Но в драке много и не надо, хватит и половины удара сердца, чтобы глаз Барсуку подбить. Придумка есть, надо опробовать! А с кем пробовать, как не с родной сестрёнкой. Ей конечно до Барсука в драке далеко, но по лесным ухваткам да волшбе она и Бельчонку не всегда уступит. Ушли они с Лисёнкой в лес да за дело принялись. Ничего сначала не получалось, Лисёнка его из вида не теряла, и палка в её руке каждый раз указывала точно в его голову.

— Нет, братец, так не пойдёт, ничего у тебя не получается.

— А ты попробуй меня ударить палкой, а не просто показать.

Вот тут всё и сдвинулось. Девчонка за дело взялась рьяно, с полной ответственностью, а значит сосредоточилась не на нахождении брата, а на нанесении ему урону. Тут у Бельчонка и получилось то, что он хотел. Палка была довольно длинная, но он всё равно успел зайти Лисёнке за спину и потянуть за рубашонку. Она аж подпрыгнула от неожиданности!

— Получилось! Получилось! — обрадовалась она, и не дав Бельчонку отпраздновать победу, огрела его палкой по плечу! Наверное, чтобы закрепить достигнутый успех…

Тренировались они ещё пару седьмиц, до тех пор пока у Бельчонка не стало получаться постоянно и в то время, когда он хотел. Ему уже даже думать об этом не надо было, всё делалось как бы само собой. Пришло время опробовать новые навыки на деле.

Сначала Бельчонок хотел дождаться, когда Барсук снова задерётся, но потом решил не откладывать. Почему это он должен ждать? Разве Барсук их с Лисёнкой не обижал? Значит надо восстановить свою честь да за сестру постоять.

На следующий день подошли они с Лисёнкой к Барсуку, и Бельчонок говорит:

— Слушай внимательно, дылда! Если ещё раз обидишь мою сестрёнку, пеняй на себя.

— Ох, ох, испугал! — засмеялся Барсук. — Ну что ж, тогда я не её, а тебя обижать стану! И правда, чего мне с чадом малым возиться, коли тут вон какой воин объявился! Тебя побить хоть и не велика честь, да всё больше, чем с неё! Аж на полноготка!

— Ну что ж, тогда прямо сейчас и будем биться, — заявил Бельчонок.

— А я завсегда на это дело горазд! Давай! Бьёмся до тех пор, пока кто-то с ног не свалится!

Встали они друг против друга да сходиться начали. Кинулся Бельчонок к Барсуку, тот уж и бить начал, да провалилась рука в пустоту на том месте, где только что Бельчонок был, а тот уж сзади ему ногой пониже спины да с полной силы и припечатал! Сбить не сбил, ведь Барсук старше да тяжелее гораздо, но видно больно тому пришлось, да не сразу понятно, что произошло! Развернулся и кинулся на Бельчонка, да с тем же результатом, только вместо пинка подзатыльник получил, да каково больно! В третий раз стал выжидать, когда Бельчонок нападёт. Стоит, за каждым движением наблюдает, да не уследил, качнулся Бельчонок в одну сторону, в другую — и пропал с глаз, возникнув уже перед самым носом Барсука, но сделать тот уже ничего не успел, как получил удар снизу в подбородок и рухнул на траву!

— Признаёшь ли ты, Барсук, что напрасно сестрёнку мою Лисёнку забижал?

— Признаю. Больше не буду сего делать. Прости, Лисёна!

— Признаёшь, что я сильнее тебя?

— Нет, не признаю. Сегодня твоя взяла, но мы ещё биться будем. Что-то новое в твоих ухватках появилось. Думать буду, как побить тебя, потом снова сойдёмся,

— Ну, что ж, сойдёмся! — радостно проговорил Бельчонок. — Только не побить тебе меня больше.

На этом в тот раз они и расстались. Но зря Бельчонок был так уверен в своих новых способностях, уже в следующий раз он лежал на траве, потирая разбитый нос! Белояр не зря один из лучших воинов, сына крепко учит, да не только руками махать, а ещё и головой думать. Бельчонок, впрочем, в долгу не остался и снова своё взял. Так и бились они почти каждую седьмицу с переменным успехом, придумывая друг против друга всё новые приёмы и ухватки. А через полтора лета, когда Рысь Бельчонка к Яге отправлял, Барсук пришёл его проводить.

— Сбегаешь?

— Я бы ни за что, да Ворон велел батюшке меня на время к Яге отправить. Но ты не радуйся, я там ещё много чему научусь.

— Учись, учись, только не поможет тебе это. Как вернёшься, я тебе такую трёпку задам, что небо с овчинку покажется!

— На той овчинке тебя и унесут! — ответил Бельчонок и улыбнулся.

Барсук некоторое время боролся с губами, но они всё равно растянулись в такую же улыбку.

— А за Лисёнку не бойся, я её тут, пока тебя не будет, в обиду не дам.

— Верю.

А в Речном меж тем вече собралось, и стоял на нём ор великий! Кричали местные, что не по правде пришлые делают, не было такого уговора, чтобы они местных земли лишали! На что те отвечали, что земля не кому-то лично принадлежит, а городу, значит если кто хочет ей владеть, так пусть выкупает. А на что местные своё выкупят, коли долгами почитай все опутаны, как рыба в сетях? Кричали греки, что пусть за долги имущество своё отдают да землю освобождают. Пусть её более достойные люди выкупят, тем справедливость восстановив! Кричали степные, что местные ничего не умеют и в делах не смыслят, ибо много можно в округе полезного для города сделать и казну его зело пополнить, на благо общее. Но местные не дают развернуться в полную силу предприимчивым людям, всё о каких-то связях в мире твердят да на разные запреты указывают. Старейшины смуту наводят, одни споры от них. Надо князя выбирать, коий всем в городе править будет.

— Это что ж за предприимчивость? — кричал ратай Осошка. — Около Осочного озера Курбек-степняк кожевню поставил, кожи выделывать да красить, так все отходы с той кожевни в озеро льёт, от того там вся рыба передохла! Озерцо-то маленькое, Водяной и не справлялся с таким количеством отравы! Погибло озеро, мёртвое стоит! Разве это дело? Моя земля рядом с тем озером, так и воду на полив мне теперь взять неоткуда!

— А ничего, что тот Курбек в городскую казну целых сто монет в год налога даёт, а ты всего десять еле натягиваешь? — возражал старейшина Карилис. — Озёр вокруг множество, а дохода с них городу всего ничего!

— Так те озёра — сколько людей кормят?

— Так даже на половину из Курбекова налога мы сколько рыбы в других местах закупить сможем? То озеро и десятой части рыбы не давало и никогда не даст! Мы и привезли. Приходи на торг да покупай! Она там гораздо дешевле, чем тебе с рыбалки достаётся.

Что на это ответить? Действительно, купить дешевле и проще получается, только озерка всё равно жалко, с детства в нём купался да рыбку ловил. Всегда оно и водицей студёной выручало, и свежесть приносило, раками баловало, и Водяной в нём добрый был, а тут стоит мёртвое да смрадом смердящее… жалко. Опять же, для полива воду — где брать?

Но это ещё не всё. Кричали пришлые, что земли вокруг города принадлежат только местным, а должны всем принадлежать! Надо как-то их по-новому делить. На что местные говорили, что вся земля им от предков перешла — и значит, законно принадлежит.

— Не то вы говорите, люди! — урезонивал их старейшина Деметрий. — Мы город образовали не для того, чтобы у одних всё было, а у других ничего. Делиться надо, надо, чтобы по закону земля принадлежала, а закона о земле у нас нету.

— Как так нету? — возмутился старейшина Седомир. — Чья соха гуляла, того и земля. Так от предков идёт!

— Ай, — отвечал старейшина Карилис. — Ну сколько можно древностью, своё отжившей, жить? Это пусть в Лесном такие дикие законы будут, а у нас новое должно быть, чтобы для всех, да по закону, как в просвещённых странах делается. А законом предлагаю сделать продажу земли тем, кто за неё заплатить может. Ближе к городу — дороже, дальше от города — дешевле, а у границ, пока там ничья земля, можно и вовсе за маленькую плату. И надо, чтобы в город налог с земли платился, раз это городская земля! Вот так справедливо будет! Кто за?

Все пришлые прокричали «за», местные, кто побогаче, подумав, тоже за то крикнули. И воевода Горобой с дружиной за то слово сказали, и старейшины, а голытьбу что слушать? Она хоть и кричала «нет», да как-то нестройно, неуверенно. А потому закон тот приняли, и наступил великий делёж да продажа земельная. Скупали землю все, кто только мог, а потому рядом с городом она быстро закончилась. Стали дальше скупать — и там свободной земли не стало! И так дальше, дальше, пока всю землю не раскупили. И получилось так, что почти вся земля оказалась у пришлых, купцов, старейшин да воеводы. Те небольшие кусочки, которые местные сумели выкупить, прокормить их уже не могли.