Терра. Часть 1. Наследие предков

— Заходи, раз пришла, — произнес он, указывая рукой на стул возле железного стола.

Она прошла в кабинет и поблагодарила Франю за то, что та проводила ее. Франя кивнула и с охапкой грязного белья в руках осталась стоять посреди кабинета.

— А Аврора где? — спросил Радомир, присаживаясь за рабочий стол.

— Я дала ей наказ к Митрофану за тапочками для госпожи сходить, — пробухтела Франя, — но эту дуру только за смертью и посылать.

— Скажите, матушка, — обратилась к Фране Терра, — за что Аврору вы так не любите?

Франя на глазах побледнела и в отказ пошла:

— Да что вы, госпожа! Девчонка ж выросла на глазах моих! Если не жалею я ее, как все остальные, разве значит это, что недолюбливаю? Аврора, когда старается, все наказы исполняет. Но для того, чтобы постаралась она, прикрикнуть на нее надо, госпожа…

— Я вот голос не повышаю, — задумчиво произнесла Терра, — и мои наказы она все исполняет.

— Так это потому, госпожа, что побаивается она вас. Вы же хозяйка ее теперь и только ваши приказы ей исполнять и велено.

Повисло недолгое молчание. Терра улыбнулась и покачала головой:

— Так вы и об этом знаете, матушка…

Франя на шаг назад отступила и на Радомира уставилась, ожидая, наверное, что защитит он ее. Но Радомир молчал, сидя за столом и в упор глядя на Франю.

— Что ж вы говорите такое, госпожа… Обвиняете меня в умысле злом против девки, которую сам Бог умом обделил?

— Это же вы, матушка, госпоже Анне рассказали, что Аврора с Радомиром много времени проводить стала? — напрямую спросила Терра.

— Госпожа, я же не со зла госпоже Анне о том поведала! Аврора-то наша хоть и дура, но природа-то в ней все равно свое берет! Если не ровно дышит она к нашему Радомиру — беду на него навлечь может!

— Хотите сказать, матушка, что Аврора собралась Радомира совратить?

— Не со зла она, — прошептала Франя. — От ума своего небольшого!

— Значит, вы решили Радомира защитить и госпоже Анне обо всем доложить, чтобы она своим наказом отвадила Аврору от Радомира?

— Да, госпожа, — ответила Франя и на глазах сникла.

Терра взглянула на Радомира, неподвижно сидящего на прежнем месте. Почему он ничего не говорит? Неужели власти не имеет над длинным языком Франи? Или попросту не желает в дело это лезть? А ведь он Франю давно знает и действия старухи мог заранее предугадать… Отчего же не предпринял ничего? Или, может, только сейчас у него глаза на это «открылись»? В каком мире тогда ты живешь, Радомир? В этом или своем собственном?

Терра вздохнула и с презрением на Франю воззрилась:

— Из-за сплетни вашей Аврора пострадала. И неприятности ее только начались.

Франя согнулась пополам, кланяясь перед Террой:

— Простите меня, Госпожа! Не думала я, что так все для Авроры обернется… Хоть и безродная она, но в доме мужа вашего всегда на хорошем счету была!

— А причем здесь безродность ее? — переспросила Терра. — Сирот в поселениях отродясь много было и брать на воспитание ребенка чужого — дело благое. За это среди люда уважение и покровительство сыскать можно.

— Не знаете, госпожа, вы правды всей о безродии девки этой.

— Тогда расскажите мне правду, коль вы ведаете ее.

Франя голову подняла и жалобно на Радомира уставилась.

— Говори, Франя! — повысил тон Радомир. — Я тоже сплетни твои послушать хочу.

— Не сплетни то, Радомир, — вздохнула Франя. — Правда, которую все вокруг знают, да молчат.

Франя голову склонила и рассказ свой начала:

— Аврора — дочь блудницы. Когда народ наш в пустошь за Птаховыми ушел, блудница та с ребенком своим с нами подалась. Только болела она срамной болезнью и в пути померла. Дите ее одно осталось и в канаве смерть свою ждало. Когда отец ребенка узнал об этом, нашел он незаконную дочь и спас. А потом позор свой в семью брата на воспитание отдал. Безродная Аврора, потому как от срамного союза родилась. Народ вокруг-то историю ту знает, но молчат все, потому как отец ее, которого Аврора всю жизнь дядькой звала, знатным человеком был. И детей у него законных не было. Аврору семья приемная воспитала как дочь родную и фамилию ей дала. Когда отец настоящий Авроры за стену с добровольцами ушел, он письмо оставил: все добро дуре неразумной завещал. Поговаривали, что поступил он так, дабы брата родного заставить девчонку вырастить, ведь пока та малая была, имуществом ее приемная семья распоряжалась. Когда Авроре семнадцать исполнилось, закончила она школу и отправилась работу искать. Конечно, с изъяном таким да с прошлым чернее копоти, ничего не осталось ей, кроме как в добровольцы за стену уйти. Тогда-то отец ее приемный и пошел на поклон к господину Савелию нашему. Жалко ему девку было, ведь как бы ни было, он ее вырастил да воспитал. И милостивый господин наш, Савелий, сжалился над дурой неразумной и в охранники ее к себе пристроил.

Франя рассказ закончила и замолчала.

— Так, как же дядьку Авроры звали-то? — спросил Радомир.

Франя разогнулась и удивленным взглядом вопрос тот встретила:

— Так, это… Августом звали его. Августом Ребровым…

— «Ребров»? — переспросил Радомир, с места своего поднимаясь. — Ты сказала: «Август Ребров»?

Франя голову опустила и едва ли не молиться начала:

— Я думала знаешь ты историю эту… — прошептала Франя. — Август же, «покойся он с миром», правой рукой Савелия был… Охрану дома Главного сколько лет возглавлял, пока смерть искать не ушел…

— Так ты его знал? — не поняла Терра.

— Выходит, что нет, — покачал головой Радомир. — О том, что Аврору Ребровы воспитали, я впервые слышу.

— Это потому, — вставила Франя, — что не принято было среди Птаховых о позоре друга семьи говорить.

— А зачем Авроре за стену идти было, — спросил Радомир, — если ей Август все свое состояние завещал?

Франя разогнулась и вновь головой покачала:

— За два года от того состояния и медяка не осталось. Приемный отец Авроры все добро в игры промотал.

— Господи Боже… — не сдержала возгласа Терра.

— Раньше Ребровы под стать Птаховым были, — шептала Франя. — Августа все уважали, ведь это он Птаховым помог народ на новые земли привести. И когда прознали все, что Август дочь незаконную от блудницы прижил, никто ему слова злого не сказал. Аврору люд принял как одну из Ребровых. Даже в школу девку на обучение взяли, хотя едва она два слова вместе связать могла. Кто ж виноват, что от греха она дурой уродилась? Не смотря на изъян ее, Август Аврору очень любил. Часто в Главный дом ее приводил, сам мастерству ее военному обучал. Но отцом его никогда не разрешал называть. Господин Савелий девку от погибели спас только в память о друге своем. Другой на его месте махнул бы рукой на судьбу дуры незаконной, но господин Савелий всегда милостив к людям был. А Аврора, вместо того, чтобы за милость эту благодарностью платить, решила, что ты, Радомир, ей в мужья сгодишься. Потому и крутится подле тебя днями напролет да проходу не дает!

— Что за бред ты, старая, языком своим мелешь? — разозлился Радомир. — Неужели жизнь тебя ничему не научила? Вместо того, чтобы сплетни по селу разносить, лучше бы вопрос себе задала: а правда ли, что люди вокруг говорят? Август Ребров человеком чести был. И если бы и нажил он дочь незаконную, то на матери ее, кем бы та ни была, женился! Да и откуда знать тебе, старая, что Аврора от блудницы родилась? Если дитя от голода в канаве помирало, значит от блудницы родилось оно?

— Если не дочь блудницы она, тогда спроси у Авроры, откуда она всех девок из блудного дома по именам знает?

Радомир со стула подскочил и к Фране направился:

— Я вот тоже всех девок там по именам знаю! — прокричал Радомир. — И что с того?

— Так ты ж осматриваешь их каждый месяц да болезни блудные лечишь. А Авроре откуда их знать?

— Мало ли откуда знает она их?! Может, честь семьи нашей знатной охранять в блудный дом ходит, пока братья мои с бабами там якшаются!

— Ты что ж это, — прохрипела Франя, глядя на разъяренное лицо Радомира, — честь братьев чернить вздумал, чтобы имя девки этой от грязи отмыть?

Дверь в кабинет тихо отворилась и в нее Аврора вошла. По выражению ее лица бледного, Терра поняла, что Аврора многое слышала из того, о чем они только что говорили. Терра хотела было со стула встать и Франю с колен поднять, чтобы ситуацию хоть как-то смягчить, но Аврора Терру опередила:

— Франя! — воскликнула Аврора, наклоняясь к стоящей на коленях старухе и отрывая ее от пола. — Говорила же вам, что сердце вас подводит! И ноги совсем ослабли! Радомир, чего смотришь?! Принеси Фране стул! Видишь же, что худо ей совсем.

Франя молчала, белье грязное к груди прижимая и с неверием в лицо Авроры заглядывая. Радомир осуждающе головой покачал и стул Фране принес. Франя на стул тот плюхнулась, продолжая лицо Авроры изучать. Аврора на корточки присела и Франю за руку взяла:

— Франя, давайте я бельем займусь. Пусть Радомир осмотрит вас. Капли сердечные вам даст…

— Аврора… — прошептала Франя, глядя, как Аврора охапку белья из рук ее берет. — Что же ты творишь, дура ты безмозглая…

— Франя!!! — заревел Радомир.

Аврора же на ноги встала и белье к груди своей объемной прижала.

— Вы не волнуйтесь… С бельем ничего не станется: я его прачкам тотчас занесу и новое чистое госпоже Терре постелю… А вы отдохните…

Аврора медленно отвернулась и на распахнутую входную уставилась.

— Откуда сострадания в тебе столько? — сдавленно произнес Радомир, к Авроре свой взор обращая.

— «Lasu bone sufiĉe sole», — обронила в ответ Аврора. — Пойду я, бельем займусь…

— Не знает, что несет, — прошептала Франя, как только дверь за Авророй закрылась. — На языке предков только это, видать, и знает.

— А что сказала она? — не поняла Терра.

— «От добра — добра не ищут», — перевел Радомир.

— Нашла, перед кем умную из себя строить, — зашипела Франя. — Все ее насквозь видят и ты, Радомир, рано или поздно, поймешь, с кем дело имеешь, — Франя к Радомиру повернулась и прищурилась, — главное, чтобы не совсем опоздал ты…

— А не то что, убьют меня, как названного брата Авроры убили, за то, что тот надругаться над ней пытался?

Терра обомлела. Франя за сердце схватилась и на Радомира глаза свои распахнутые «выпучила».

— То ж слухи… Не убивал Иван Ребров сына своего…

— Слухи, значит… А кто ж тогда убил сына его?

— Темное то дело, Радомир. Правды никто не знает.

— Уверен я, что правду все знают, только молчат почему-то.

— Не лезь в дела семьи той, Радомир, — произнесла Франя. — Пускай себе живут и грехи свои на себе тащат…

— Если слухи обо мне и Авроре по поселку поползут, ее в покое не оставят.

Франя слезы с щек обвислых стерла и со стула поднялась:

— Извини меня, Радомир… Ты как сын мне… Сам знаешь… И вы, госпожа, зла на меня не держите… Я вину свою искуплю. Вот увидите! Я все искуплю!

— Все из-за языка твоего длинного! — разозлился Радомир. — Если еще раз его распустишь, я не посмотрю, что много лет мы с тобой бок-о-бок работаем. Уйдешь из больницы моей и дороги назад не будет! Я тебе ничего плохого в жизни не сделал, так и ты зла не твори людям, которые перед тобой ни в чем не виноваты!