Февраль - кривые дороги

РЕПОРТАЖ ИЗ ПАРТИЗАНСКОГО ЛЕСА (ДОКУМЕНТАЛЬНАЯ ПОВЕСТЬ)

Все, что написано в этой книге, — правда.

Бывший командир отряда «Победа»

К. И. Новиков (Кочубей)

Рассвет в лесу ленив и неповоротлив, даже летом. Поди дождись, пока он доберется до самых дальних уголков чащобы, согреет дневным светом холодные тени елей и сосен. Ночь разгуливает по лесу, как в своем доме: хочу уйду, а хочу посижу еще немножко, мне тут нравится. Но ночь, как и мы, люди, часто обманывает себя. Она-то хорошо знает, что ей придется уйти, и поскорей, пока день еще не разгорелся.

День начинает свое наступление точно по приказу. Твердые решимостью погибнуть или победить, поднимаются полки рассветных лучей, идут плечом к плечу, как солдаты в строю, солнечная конница поддерживает их с флангов. Под прикрытием такого массированного огня и идет день в атаку, и никогда еще не случалось, чтоб атака захлебнулась.

Удирает во все лопатки ночь, а ветер бежит ей вслед и кричит:

«Победа!»

И тогда оживает лес миллионами голосов, и каждый голос на свой лад славит эту победу.

«Жить!» — поют травы и листья.

«Жить!» — вторят им березы и ели, липы и рябины.

«Жить!» — стонет земля.

Может, все они потому так жадно рвутся к жизни, что за каждым кустом в лесу притаилась смерть. Это партизанский лес.

Я веду репортаж из этого леса, но двадцать пять лет спустя. Ничто уже здесь не напоминает войны, разве что вот этот окоп, который волчица облюбовала для своего логова и вывела в нем шестерку маленьких, славных, таких непохожих на хищников волчат. А еще я видела желудь, он пророс в пустой гильзе патрона и разорвал эту гильзу пополам.

Сюда, в этот лес, пришли сегодня партизаны, съехались со всех концов страны, чтобы вспомнить свою боевую молодость, почтить память друзей.

Горит костер посреди поляны, сидят партизаны кружком у костра, смотрят в огонь и молчат. О чем? Мне это очень важно: о чем они молчат? То ли вспоминают пережитое, то ли думают о будущем. И очень трудно разговорить их: «Когда это было, быльем поросло».

— Но ведь те, которых нет сейчас с вами, уже никогда ничего не смогут рассказать. Вы обязаны! Вы должны!

Медленно, трудно начинают вспоминать они, и память со скрипом открывает дверь в прошлое.

Партизаны рассказывают мне. А о чем не помнят, я спрашиваю лес, и он досказывает. Он все помнит, этот старый бродяга-лес. А если и он не помнит, на. помощь приходят скупые строчки партизанского дневника, который чудом сохранился до наших дней.

Вот первая запись:

«6 июня 1942 г. Война — хорошая проверка людей. Гжатский райком партии принял решение об организации партизанского отряда. Партия зовет не на словах, а на деле оказывать помощь фронту. Отряд решили организовать из пятнадцати человек».

В июле сорок второго года отряд был создан. Из двадцати семи человек, очень разных по жизненному опыту, по специальностям. Нюра Овсянникова, Надя Козлова, Катя Кондратьева — учительницы, только что закончившие училища; Кирилл Новиков — директор Мишинской МТС Гжатского района; Саша Никифоров — милиционер; Ваня Белугин удрал на фронт из ремесленного училища; Дмитрий Рудов — рабочий, награжденный медалью «За трудовые заслуги»; Саша Солдатов, Коля Степанов, Тимка Горбачев, Витя Дмитриев и Витя Юрин — просто школьники. Разными путями пришли они в отряд, но с одной мечтой — громить врага.

Долго думали, как назвать отряд. И назвали его «Победа». Людям, не пережившим войну, трудно сейчас представить то время, но кто видел войну собственными глазами, знает, что сорок второй год был, пожалуй, самым трудным годом. Немцы отброшены от стен Москвы, но Ленинград в блокаде, от Сталинграда осталась только узкая полоска земли на берегу Волги, а семнадцатилетние подростки, еще не нюхавшие пороху, организовываются в партизанский отряд и дают ему название «Победа».

Гжатский райком партии находился тогда в Можайске (Гжатск был захвачен немцами), здесь же и организовался отряд смоленских партизан.

Люди приняли присягу, получили боеприпасы, но, прежде чем отправиться в тыл к фашистам, заехали специально в Москву, чтобы побывать в Музее Ленина. Ходили по залам, всматривались в ленинские фотографии, и что каждый из них думал в эти минуты, неизвестно, потому что все они молчали, только глаза становились суровее и непримиримее.

Особый диверсионный отряд «Победа» был придан командованию 5-й армии, на участке которой он и должен был перейти линию фронта. Это было на гжатском направлении. Но партизаны скоро убедились, что здесь была очень сильно укреплена вражеская линия обороны, глубоко эшелонированная, и поэтому работники разведотдела Западного фронта посоветовали командованию отряда перейти фронт севернее, на участке 4-й армии, в районе Велиж — Усвяты, где леса и болота мешали врагу создать четкую линию фронта.

И вот в ночь с 9 на 10 августа 1942 года отряд «Победа» перешел линию фронта. Переход был очень трудным. Пробирались в темноте по еле различимой тропе. Группа шла гуськом, ступая точно след в след, оставляя за собой примятую траву, по которой даже опытному следопыту трудно было определить, сколько здесь прошло людей. Тревожен и таинствен был этот лес на занятой врагом земле. Группа шла молча, напрягая слух до предела. За плечами по два тяжелых вещмешка, один с боеприпасами, другой с едой. Трудно приходилось, особенно девушкам. Маленькая Вера — Чижик совсем сдала, опустилась на тропу, встать не может. Пришлось ее мешки нести ребятам. Но никто не жаловался, не пищал.

Шли долго, без остановки, всю ночь, и только на рассвете увидели деревню. Деревня как деревня: хаты под соломенными крышами, журавль над колодцем, дымки из труб. Не верилось, что это уже немецкая территория и что вообще идет по земле война.

— Здесь можно отдохнуть, все свои, — сказал проводник, — а я потопаю назад.

И только когда он уже ушел, скрылся в августовском плотном тумане, Сима Ермакова вспомнила:

— А как его зовут? Человек ради нас жизнью рисковал, а мы даже не знаем его фамилии!

— Ничего, — успокоил ее командир, — после войны узнаем.

Жители деревни, увидев, что пришли «от наших», сбежались со всех сторон, чтоб поглядеть на своих, потрогать хоть звездочку на пилотках. Надо сказать, что все партизаны были одеты в новенькую военную форму, и их появление на немецкой территории было как чудо. Партизан сейчас же разобрали по хатам, кормили, расспрашивали:

— Как там Москва?

— Держится!

— Неужто?

Жители рассказывали, что как раз перед приходом партизан заезжали в деревню немцы, крестный ход устроили. Впереди шел поп, наш русский, запродаж-ник, а по бокам немцы на мотоциклах. И этот поп показывал всем серебряный ключ. От Москвы, дескать. Будто немцы Москву уже взяли.

— Брехня все это. Мы только что из Москвы. Еще в Музее Ленина были.

Это была первая ночь, вернее, день на оккупированной немцами земле. Следующая ночь — опять переход.

У отряда была цель: подойти ближе к линии железной дороги и начать подрывную работу. Шли ночью, а днем отдыхали. И вот на второе утро, не успели они сбросить с плеч вещмешки, как по колонне пролетело:

— Немцы!

Это была крупная карательная экспедиция, человек до 250, имевшая на вооружении противотанковое орудие, миномет и несколько пулеметов, а в отряде «Победа» четырнадцать автоматов и тринадцать винтовок. Партизанская разведка уже где-то обстреляла карательную экспедицию, и немцы в злобе начали жечь русские деревни.

Связавшись с командованием отряда имени Чапаева в бригаде Алексея и договорившись о совместных действиях, отряд «Победа» ночью выступил на марш и расположился в засаде южнее деревни Фокино. По плану удар нужно было нанести в тот момент, когда колонна гитлеровцев будет уже выходить из деревни и не успеет принять боевой порядок. Обычно в деревню немцы шли с разведкой, а награбив там кур, масла, напившись шнапсу, высыпали из деревни уже кто как мог. Партизаны и решили воспользоваться этим. Как только пьяные каратели стали выи ходить из деревни, партизаны открыли по ним огонь. Немцы не ждали нападения, и среди них началась паника. Несколько человек сразу же упало, остальные отошли под прикрытие хат и начали отстреливаться. Увлекшись боем, партизаны не заметили, как немцы стали их обходить с флангов. Забил миномет. До этого победовцы не слышали даже звука разрывных пуль, а звук этот такой, будто стреляют со всех сторон. К тому же ранило Четвергова. И вокруг него собралась целая группа партизан. Кто советует оттащить в лес, кто — тут же перевязать. В общем, растерялись ребята. Пришлось отдать приказ отойти. Но все же в этом бою немцы потеряли двадцать солдат убитыми и ранеными. Это было первое боевое крещение отряда. С этого памятного дня началась трудная и смелая — настоящая партизанская жизнь.