В те холодные дни

— Откройте пошире глаза, смотрите прямо.

Он жмурился, ресницы дрожали.

— Что с вами? — спросила она. — Больно?

Он уставился на нее, шутливо сказал:

— Откровенно говоря, при виде вас чуть не ослеп. Еще тогда, на берегу, сверкнули, как солнце. Вся кровь моя застыла в жилах. Глупая острота, понимаю, но это правда. С того дня все время думаю о вас, искал, хотел встретиться.

— Пошире откройте глаза, — строго сказала она.

— У меня ничего не болит, я придумал, извините. Как вас зовут?

— Нина. Нина Степановна. — Она прекратила осмотр, опустила руки. — Вы видели меня раз в жизни у так говорите. Никакой пыли у вас нет, вы здоровы. Идите.

— Вы узнали меня? — спросил он, не собираясь уходить.

— Разумеется. Но это не имеет значения.

— Вы, конечно, не думали обо мне?

Она пожала плечами.

— Прекрасное у вас имя. Нина! — повторил он, словно проверяя на слух. — Славное имя, честное слово. Из всех женских имен мне всегда нравилось это. Помните Лермонтова?.. «Послушай, Нина, я люблю тебя так сильно, бесконечно, как может человек любить!»

«Странный какой, — думала Нина. — Вроде солидный мужчина, а ведет себя, как мальчишка. Кажется, инженером на заводе работает. Чудак! Случайно ко мне пришел или специально?»

Она почему-то не прервала его излияний, ей даже было приятно слушать этого, в сущности незнакомого, человека, избравшего такой странный способ объяснения в любви. Она даже не рассердилась на него.

Уходя, Поспелов сказал, что надеется видеть ее чаще:

— Разумеется, необязательно в поликлинике. Я буду заезжать за вами после работы. И в выходные дни. Не возражаете?

Она ничего определенного не ответила, вежливо улыбнулась.

Вячеслав Иванович с тех пор не отступался от Нины. Приглашал в кино, в театр, на загородные прогулки, водил в гости к своим друзьям и знакомым, где собирались интересные люди. Он показывал ее всем, словно нашел редкий драгоценный камень. Нина всем нравилась, все ценили ее, одобряли, проявляли какую-то деликатную почтительность. Незаметно и она привыкла к обществу Вячеслава Ивановича, поверила в искренность его чувства, в душевную доброту. И когда Вячеслав Иванович всерьез сделал Нине предложение, она согласилась стать его женой.

— Я люблю тебя, Нина, — повторял он ей много раз. — Без тебя не могу, пусто в душе, ты — как праздник, не уходи никогда.

Вскоре после свадьбы, пожалуй через полгода, она стала ловить себя на том, что муж все чаще и чаще вызывает в ней какое-то неприязненное чувство. Он старался угодить ей во всем, доставить удовольствие, сделать что-нибудь приятное, но это только больше раздражало Нину. Делал ей подарки, доставал особые люстры, необыкновенные шторы, керамические вазы и даже специально приглашал художника-декоратора для оформления квартиры. Подарил ей свою машину, устроил Нину на курсы водителей. Это занятие на время увлекло Нину, пробудило в ней былой спортивный азарт. Она скоро научилась водить автомобиль, привыкла к нему, как к удобной, полезной вещи. Все в жизни супругов шло ровно, без резких перемен. Поспелов купил стереофонический магнитофон, большой телевизор, наполнил дом музыкой, шумом. Ему хотелось всегда видеть жену веселой, в хорошем настроении, но все чаще и чаще он стал замечать в ее взгляде печаль и тоску.

Он приглашал в дом гостей, но и гости ненадолго развлекали Нину. Увозил ее зимой из города на дачу к друзьям, а летом уезжал вместе с Ниной к морю, где они проводили отпуск. Временами ему казалось, что отношения с женой совсем наладились, что живут они душа в душу, счастливо, беззаботно. Но эта уверенность пропадала, снова и снова налетал тревожный ветер, все будоражил, расстраивал, будто доносил отдаленное дыхание бури. Поспелов чувствовал, что с Ниной творится что-то неладное, ждал взрыва, боялся его, пытался и не знал, как остановить надвигающуюся грозу.