Повести, рассказы

Лина стояла, как прежде, у стены, закрыв глаза, и молчала.

А Генрих продолжал:

— Временами мне казалось, что ты смотришь на меня, словно я инженер или врач, забывая, что инженером и врачом может быть любой, а музыкантом, художником, писателем лишь тот, кто рожден для этого. Не знаю, может быть, Фрида во мне ошиблась, но я всегда буду ей благодарен за то, что она напомнила мне об этом и заставила меня иначе смотреть на себя. Те, кто слышал мою игру сейчас, заметили во мне эту перемену. Все.

— Все, кроме меня, вы хотите сказать?

Генрих ей не ответил, он продолжал:

— Я знаю, что виноват перед тобой, но виноват только потому, что скрыл от тебя переписку с этой женщиной и что время от времени вижусь с ней. Только этим виноват я перед тобой. Мы с ней были только друзьями. И чтобы остаться и дальше друзьями, мы теперь навсегда расстались. Я и так все рассказал бы тебе. Только не сейчас. Не сейчас.

Если бы Генрих остался стоять у дверей и загородил ей дорогу, когда она схватила чемодан...

Но об этом Лина думала потом, когда тащилась глубокой ночью с чемоданом в руках на оставленную было квартиру, в небольшую комнату с окошком в зеленый двор.