Повести, рассказы

18

С тех пор как Лина проводила на аэродром грустного, задумчивого Рафаила, прошло несколько лет, но она хорошо помнит, как ей не хватало тогда его на пляже, в парке, в кипарисовой аллее, на обрыве, над которым висела луна, та самая луна, что и раньше, — все видит, все знает, но никого не выдает.

Лина дважды отдыхала на том же курорте и в том же санатории, но Рафаила больше не встречала. Возможно, что и он не раз проводил там свой отпуск и, конечно, тоже разыскивал ее, хотя, простившись на аэродроме, они знали, что больше никогда не встретятся, и не скрывали друг от друга, что встретиться боятся.

И вот однажды — было это осенью, субботним утром, когда Генрих ушел в филармонию, а Ира в институт, — тихо и как-то неуверенно зазвонил телефон. Лина сняла трубку и чуть не выронила ее из рук.

— Где вы? Не слышу, дорогой мой. Откуда ты звонишь?

Голос Рафаила слышался издалека, доходил до нее с трудом. После каждого слова голос его обрывался, исчезал, но она слышала его дыхание, тяжелое, отрывистое, как у человека, который от кого-то бежит, за которым гонятся.

Из всего того, что Рафаил ей рассказал, Лина поняла лишь одно: в городе, где он живет, недавно установили телефон-автомат, откуда можно звонить сюда, и кончилось это тем, что он завлек Рафаила к себе в кабину и не выпускал, пока тот ей не позвонит. Вот Рафаил и звонит. Он не забыл, что она сказала ему тогда: если он захочет позвонить, пусть звонит ей домой в субботу утром, она в это время одна, — муж по субботам работает, дочь учится. О себе ему рассказывать нечего. Жизнь идет своей торной дорожкой, наверно так же, как и у нее. Позвонил он, чтоб услышать ее голос, и, если можно, пусть сыграет ему сонату, которую она играла тогда, в новогоднюю ночь. Он помнит, что она ему однажды сказала. У них телефон — аппарат с длинным шнуром, его можно переносить из комнаты в комнату. А то, что соната длинная, неважно. Он запасся монетами.

Лина рассмеялась:

— Никто, кажется, еще так дорого не платил за то, чтобы послушать «Лунную сонату» Бетховена.

— Сыграйте, прошу вас, очень прошу тебя.

Лина придвинула к пианино стул, положила на него телефонную трубку, и все, что в эту минуту ее окружало, исчезло во мраке ее сомкнутых глаз. Она сейчас видела перед собой высокий обрыв и на самой его вершине, под светлой пыльной луной, — себя и Рафаила.

С этого дня Лина по субботам ждала звонка Рафаила, как ожидала в детстве наступления праздника. И когда, бывало, услышит в трубке его далекий прерывающийся голос, Лине было достаточно притронуться к клавишам, чтобы увидеть возле себя Рафаила, увидеть, как они стоят над обрывом, оглушенные волнами разбушевавшегося моря...

1972

ПЕРЕУЛОК БАЛШЕМА