Позволь мне верить в чудеса

Глава 4

— Корней Владимирович, мы с вами как роли распределяем? Вы — хороший полицейский, я — плохой?

— Вадим… — Корней только бросил взгляд на парня, а тот уже вроде как понял, поднял руки, демонстрируя, что больше глупых вопросов не будет.

Этого было достаточно, чтобы Высоцкий кивнул, подошел к калитке Ланцовых, сам открыл — давно знал, как. А еще знал, что собак хозяева не держат и если что-то и имеют против его наглости — то вслух этого не выражают.

— Ты молодой, у тебя располагающее лицо, думаю, можешь показаться им более убедительным. Никаких полицейских. Наглости и прессинга. Мы дружелюбны, честны и настойчивы.

Корней говорил, идя чуть впереди Вадима по двору Ланцовых.

С момента встречи с местной девчушкой прошли две недели. Он о той самой встрече вспомнил дважды или трижды. Наверное, многовато, ведь не должен был вспоминать и вовсе. С другой стороны… У него появился еще один козырь. Не надуманный, а максимально правдивый. И сегодня, в разговоре с упрямицами, его можно было бы использовать.

— Так точно, Корней Владимирович. Дружелюбны и настойчивы…

Вадим повторил, кивнул, Высоцкий поднялся на порожек, потянулся к звонку. Нажал раз коротко, потом еще раз и еще…

Дом был достаточно старым и не то, чтобы сильно звукоизолированным, поэтому мужчины прекрасно услышали, что после третьего звонка кто-то идет по коридору…

Зинаида выглянула в небольшое окошечко со вставленным в него декоративным стеклом… Наверное, в прошлом тысячелетии смотрелось это более чем красиво, сейчас же… Просто очередная иллюстрация старости домишки.

Вполне возможно, Зинаида хотела бы не открывать, но воспитание не позволило. Поэтому Корней с Вадимом почти сразу услышали, как один за другим отщелкиваются замки, а следом отворяется дверь.

— Добрый день, Корней Владимирович. Здравствуйте…

— Вадим. Просто Вадим…

Зинаида Алексеевна замялась, глядя на сопровождавшего Высоцкого парня, он же сразу решил исполнить указание начальства — дружелюбно улыбнулся, даже рукой помахал, на что получил в ответ только кивок и скорее попытку, чем улыбку.

Зинаида волновалась, это было понятно без слов. Но и сходу дать отворот-поворот настойчивым гостям не могла.

— Мы хотели бы с вами еще раз поговорить, Зинаида Алексеевна. Если вам будет удобно — можем во дворе…

— Да нет уж… Проходите. Что я, совсем что ли? Людей в дом не пустить-то…

Корней не собирался напрашиваться, разговор в дворовой беседке его вполне устроил бы, но Зинаида отступила, позволяя зайти.

— Не разувайтесь. Пол холодный…

Бросившийся тут же расшнуровывать обувь Вадим кивнул, поднимаясь, а Корней и не бросался — был тут уже не впервые.

Но все равно не сдержался от того, чтобы окинуть взглядом хрестоматийный пример интерьера семидесятых годов с минимальными вкраплениями современности.

— Проходите на кухню, — задержался взглядом на потолке и лаконичной люстре — простой желтоватый полупрозрачный пластмассовый плафон, через который виден силуэт лампочки. Потом опустил взгляд на лицо хозяйки, кивнул. Дальше следовал уже без отвлечения на разглядывание… В отличие от Вадима, который крутил головой с интересом.

И, пожалуй, стоило бы сказать парню, что это он тоже делает зря — добавляя хозяйке дискомфорта, но, в конце концов, пусть сам учится. Ему в жизни пригодится умение читать людей и общаться с ними.

— Присаживайтесь, — Зинаида указала на два табурета, стоявших у небольшого белого стола, предлагая гостям, но Корней мотнул головой.

— Я постою, спасибо, лучше вы присядьте…

— Звучит угрожающе… — Зинаида попыталась пошутить, но все понимали, что шутка это не больно-то смешная.

— Мы не будем вам угрожать, Зинаида Алексеевна. Мы же вроде бы уже не впервые общаемся, — Корней старался говорить спокойно и убедительно. Вадим же просто крутил головой, теперь изучая уже кухню.

— Чай будете? — Ланцова не ответила. Кивнула на чайник со свистком, стоявший на одной из конфорок, задала вопрос.

— Нет, спасибо, — Корней отказался, а вот Вадим…

— А я не откажусь… — улыбнулся, подмигнул начальнику, как бы объясняя свой энтузиазм тем, что это он таким образом налаживает контакты.

Зинаида же незамедлительно воспользовалась возможностью чуть отсрочить очередной разговор, суетясь у плиты. Налить воду, поставить кипятиться, достать с полки чайник, засыпать заварки, с другой полки — овсяное печенье…

Поставить на стол три чашки, пусть Корней и отказался, а у самой ни кусок, ни глоток в горло не полез бы…

— А где Анна? — Корней задал вопрос, который получить Зинаида откровенно не ожидала. Вскинула удивленный взгляд, потом чуть нахмурилась.

— В городе. Гуляет. Каникулы ведь…

— Не работает? — и второй вопрос тоже удивил.

— Подрабатывает. Но не сейчас.

— Ясно. И вам нравятся ее подработки? — на третьем вопросе Зинаиде стало очевидно, куда Высоцкий клонит. Очевидно и еще более неуютно.

— Не давите, Корней. Вы же хороший человек, я знаю…

— Не знаете. Просто думаете, что хороший. Или надеетесь. Да и я ведь не давлю, а спрашиваю… Будь у меня дочь, я не хотел бы, чтобы она вечерами бренчала в переходе.

— А вы откуда знаете?

— Видел как-то раз.

Зинаида кивнула, незаметно закусывая уголок губы. Сердце и без того билось сейчас быстрее обычного — чертовы нервы, а теперь и вовсе кольнуло. Почему Аня не сказала?

— Она не ради денег играет. Ради удовольствия…

И Зинаида сказала то, во что сама не особо-то верила, но что Аня неустанно повторяла раз за разом, когда сама бабушка заводила с внучкой разговоры схожие с теми, который сейчас вел Высоцкий.

— А вы давно были в том переходе, Зинаида Алексеевна? Там воняет бомжами… И они же живут. То еще удовольствие, подозреваю… Или «в свое удовольствие» — это чтобы зимой иметь возможность платить за отопление? Дом-то большой, термоизоляция никудышная. Стены из шлака, кирпич одним слоем в облицовке, окна старые, котел старый, сквозняки гуляют только так. Счета впечатляют, правда?

Корней сказал довольно твердо, глядя в глаза женщины, которой его слова откровенно доставляли если не боль, то дискомфорт. И, говоря честно, ему не было ее жалко. Совершенно. Просто потому, что обманывать себя и позволять то же делать окружающим — это ложный путь. Реальность жестока, и она никому не предоставляет возможности жить в выдуманном мире долго. Рано или поздно стучится в каждую дверь, а то и выбивает ее с ноги.

Вадиму же сказанное показалось смешным. Он прыснул, привлекая к себе внимание. За что получил и тяжелый взгляд от Корнея, и обиженный от Зинаиды.

— Простите… — стушевался, извинился тихо, снова замолк.

— Что вы хотите от меня услышать, Корней Владимирович? Я не буду продавать дом. Он мой. Наш с Аней… И да, мы живем небогато. Да, моей внучке приходится подрабатывать, чтобы мы могли кое-что себе позволить. Но это не повод над нами насмехаться…

— Никто не насмехается, Зинаида Алексеевна. Я просто все пытаюсь понять вашу логику. А так, как не получается, предлагаю свою. За дом и участок вам предлагают трешку и двушку в первой очереди. Они уже готовы, понимаете? Вот тот дом видите? — Корней указал пальцем за окно на одну из построенных уже высоток. — Там вас ждут квартиры. Если хотите, продажу одной мы возьмем на себя, а вам сразу рыночную стоимость. Этого с головой хватит, чтобы сделать во второй ремонт, еще и останется. А можно сделать иначе — обе квартиры оставите себе, в одной будете жить, другую сдавать. Это очень хорошие дома. Ваши правнуки постареют — а эти высотки еще будут стоять. Сдавайте спокойно, живите на эти деньги, пусть внучка действительно занимается только тем и только тогда, когда ей нравится. Сколько ей лет?

— Девятнадцать…

— Вспомните себя в девятнадцать… Или даже давайте так, Вадим, тебе ведь недавно девятнадцать было?

Вадим кивнул, снова улыбнулся… Ему нравилось и слушать Высоцкого, и включиться в игру тоже.

— Семь лет тому назад… Но, в принципе, недавно…

— Напомни нам, пожалуйста, чего хочется в девятнадцать?

Вадим усмехнулся, тоже глянул за окно, произнес мечтательно.

— Гу-лять. Исключительно…

Корней кивнул, Зинаида вздохнула.

— А гулять, Зинаида Алексеевна, — это тоже о деньгах. Тем более, для девочки. Наряды, ногти, клубы, танцы. Когда еще, если не сейчас? Вы любите внучку, я не сомневаюсь в этом. Но получается… Что дом любите больше.

— Вы жестокий человек, Корней Владимирович… — Зинаида произнесла севшим голосом, глядя при этом даже не на собеседника, а на столешницу.

— Я говорю правду, которую вы от себя старательно отгоняете. Потому что другого ответа я не нахожу. Времена меняются, с этим приходится мириться. Вчера здесь было место для частников. Сегодня его уже нет.

— А почему на моей земле мне уже нет места? Почему мы не можем жить, как хотим? Почему вы просто не оставите нас в покое?

— Потому что по нашему плану вас здесь быть не должно.

Вадим с опаской глянул на начальника, потом на хозяйку дома. Высоцкий вызывал в нем почти что восторг, а вот Ланцова выглядела как-то жалко. И логика хромает, и аргументы ни о чем…

— Ну так с этого и начинали бы. А не рассказывали мне о том, чего я лишаю внучку…

— Одно другому не мешает, как мы видим. Попросите внучку, Зинаида Алексеевна. Пусть погуглит, сколько стоят квартиры в нашем ЖК, сколько другая первичка по спальным районам, а сколько подобные вашему дома. Посидите, подумайте, все взвесьте. Поверьте, мы не пытаемся вас кинуть. Мы никому не предлагали такие выгодные условия, как вам. Считайте, вы нас победили — заставили повышать до максимальной планки. Другие соглашались на меньшее.

— Ну и дураки, — Зинаида стрельнула в Корнея мятежным взглядом, он же вздохнул, покачав головой. Опять то же самое… Идет в отказ. Такое чувство, будто перед носом дверью хлопает раз за разом. Истерично так. Необоснованно. Глупо. — Подумайте, Корней… И вы, Вадим, тоже подумайте… Что вы говорили бы, приди два таких важных мужчины к вашим родителям. И говори они все то, что вы мне говорите. Про «по вашему плану», про «дом дороже внучки»… Подумайте, а потом честно скажите мне, неужели не выбросили бы их из дому за шкирку?

Вадим открыл рот, собираясь тут же возразить, но Корней поднял вверх указательный палец, прося не спешить. Посмотрел в глаза Ланцовой, выдержал паузу…

— Я бы сказал своим родителям то же самое, что говорю вам. Отложите свой деревянный меч, Зинаида Алексеевна. Ветряные мельницы так не победить.

— Спасибо за совет. Вам пора уже, наверное…

Зинаида ответила спокойно, встала с табурета, первой вышла из кухни…

Корней задержался на пару мгновений взглядом на виде за окном, с силой сжал челюсти… Его и сами подобные разговоры утомляли, и их безрезультатность.

А вот Вадим, кажется, был доволен. Поднял правую руку на уровне лица, выставил большой палец, как бы говоря: «класс, шеф!». А шеф… Никак не отреагировал.

Оттолкнулся от столешницы, прошел по дому до входной двери, которую хозяйка успела уже «дружелюбно» открыть…

— До свидания, Зинаида Алексеевна. Просто подумайте.