Нестандартный ход
А собственные чувства так потрясли ее, что она…предпочла сбежать.
- Автор: De Ojos Verdes
- Жанр: Современная проза / Современные любовные романы / Драма
- Дата выхода: 2023
Читать книгу "Нестандартный ход"
Глава 9
«Умное выражение лица у мужчин — то же, что правильность черт у женщин; это род красоты, которую и самые тщеславные люди желали бы иметь».
Жан де Лабрюйер
В свои за семьдесят Анастасия Ильинична выглядела не просто бодрячком, а эталоном. Пышущее здоровьем, энергичное и стройное тело, облаченное в строгое вечернее платье черного цвета, плавно перетекало по всему залу от одной группы гостей к другой. Поздравления принимались в виде либо вежливого кивка, либо поверхностного рукопожатия. И редко — поцелуя в щеку или ухоженную руку, которую язык не повернется назвать сухонькой.
Рома, принявший на себя первую волну прибывших, передал эстафету и сейчас без особого интереса наблюдал за этими перемещениями и ажиотажем, находясь поодаль от общей массы, и изредка потягивал свой коньяк. Последним торжеством такого масштаба было его тридцатилетие почти год назад, но оно протекало без всполохов сплетен о Разумовских. А сейчас, скомкивавшись, большинство гостей бросали любопытные взгляды в членов семьи и перешептывались. О приговоре, вынесенном Руслану. Подобного рода новости, странным образом, разлетаются лучшего всего и со скоростью света.
— Стервятники… — выплюнула бабушка, с ослепительно радужной улыбкой приблизившись к нему спустя час величественных странствий. — Каждый второй спросил меня про твоего брата.
— Я предлагал перенести празднование.
— А я сказала, что такого удовольствия никому не доставлю! — возмутилась, поджав и без того тонкие губы, которые на миг исчезли и вернулись. — Как ты не понимаешь, это было бы признанием нашего унижения…
— Ты утрируешь, бабушка.
— Тебе свойственно в своей манере смотреть на вещи философски. Жизнь куда более прозаична и примитивна. Ты не хуже меня осведомлен, дорогой мой. Все эти приличные люди — грязные сплетники, которых проблемы других утешают, становясь ширмой, отгораживающей их собственные напасти. Смотри, там Фролова в компании Нестеровой. У первой — дочь третий раз проходит лечение в наркодиспансере за границей, у второй — сын бросил жену и детей и укатил с нимфеткой в Европу. Но для них обсудить заключение Руслана — это святое.
Ее прозрачно-голубоватые глаза, когда-то бывшие пронзительно-голубыми, зажглись гневом после упоминания о младшем внуке. Она оставалась непреклонной в вопросе его поступка — считала, что опозорил их фамилию.
— А никто не упомянул, что у Руслана родилась дочь? — выверенным тоном поддел Рома женщину, поднеся бокал ко рту, и поверх стекла столкнувшись с ней взглядами. — Жаль, что первая правнучка не столь важна, как престиж и подорванный статус…
— Этот ребенок…
— Богдана. Ее назвали Богданой.
Подошедший со стороны бабушки отец так и застыл за ее спиной, услышав имя малышки. Потерянно глянул на сына и тут же отвел виноватый взор.
Что ж, хоть что-то человеческое в нем есть. Радует данное открытие.
— Этот ребенок, — гнула свою линию Анастасия Ильинична, — не может считаться нашим…
— Да, то же самое ты говорила обо мне, — напомнил, иронично усмехнувшись. — Завидую стабильности твоих суждений.
Она очень хорошо держала марку. И получив своеобразную словесную пощечину, даже не дернулась. Но…воспоминания и намек, видимо, вызвали выброс дозы яда, которую она не преминула выплеснуть на него:
— Ты хотя бы был наполовину Разумовским. Шанс на что-то стоящее существовал… Борьба генов была оправдана. А здесь…четвертинка. Сомнительные перспективы.
— Прекрати, пожалуйста, мама, — одернул её отец, поравнявшийся с ними.
Рома внезапно ощутил дикую усталость. Одни и те же темы. Одни и те же интонации. Одни и те же чувства. Из года в год. Из десятилетия в десятилетие. Даже смерть матери не изменила к ней отношения свекрови, которая теперь проецирует все на Еву, будто питаясь негативом и своим мнимым превосходством. А ведь девушка ей действительно понравилась, он помнил их беседы за столом в день своего рождения, когда Руслан привел ту на торжество. Но, наверное, гордость, заносчивость и истинное природное высокомерие не дают ей отойти от сложившегося сценария, в котором нет места простым смертным, коими являются все безродные личности в ее понимании. Те, что не носят громких потомственных фамилий и не владеют завидными оборотами.
— О, а вот и Саврасовы! — встрепенулась Анастасия Ильинична, моментально забыв о нынешнем разговоре. — Пойдем-пойдем, встретим…
Рома, которого цепко ухватили за предплечье чуть ниже локтя, спешно отложил стакан на столик и любезно предоставил изгиб руки бабушке. Они направились ко вновь прибывшей группе гостей, состоящей из родителей и двух дочерей с весомой разницей в возрасте. Он смутно помнил их, но те с большой теплотой поприветствовали его самого, будто знакомы минимум с прошедших трех жизней.
Мужчина осознал подоплеку только после того, как ему весьма профессионально и максимально оперативно сбагрили старшую блондинку с подачи бабушки:
— Ольга, мне кажется, у вас с Романом найдется много общего.
От прозвучавшей банальности практически сводило зубы.
Упомянутая Ольга натурально потупила свои зеленые глазки, а потом робко подняла их на собеседника. Выжидающе.
Он беззастенчиво, но в рамках приличия прошелся по ней, лениво водя взглядом по ладной фигуре, и мысленно прикинул рост. Если убрать туфли на высоченных каблуках, девушка едва дойдет ему до солнечного сплетения. Может, кого и умиляют такие диссонансы, но не его. Когда женщина смотрит на тебя будто с нижнего этажа, это вызывает довольно странные ассоциации. Далекие от чувств, которые должны просыпаться в обществе притягательной дамы.
Чего она от него ждала, Рома примерно представлял, но ожиданий этих не оправдал. Перекинулся парой вежливых фраз и убрался восвояси. Через пять минут Анастасия Ильинична настигла его у очередного фуршетного столика, коих в помещении было не меньше двух десятков, и зашипела, не переставая улыбаться:
— Красивая, перспективная девчонка. Родовитая. И невеста завидная. Чего ты нос воротишь? Всё лучше, чем твоя бывшая…
Куда же без упоминания Светы? Пусть и прошло уже больше полугода с окончательного расставания. Сначала казалось, что девушка действительно понравилась бабушке, но ярой представительнице рода Разумовских разве может кто-то понравиться по-настоящему?..
Мужчина спокойно дожевал закуску, однобоко улыбаясь. И восхищаясь этой ее величественной манерой говорить неприятные фразы с самым что ни на есть доброжелательным видом. Наклонился и едва коснулся своей щекой ее щеки в прощальном жесте:
— Мне пора.
— Роман! — требовательно и жестко воспротивилась такому повороту.
— Хорошего вечера…
По пути к выходу пожал руки отцу, дяде, чмокнул двоюродную сестру и улыбнулся ее матери. Была еще пара-тройка гостей, пожелавших задержать его на два слова. И после живых препятствий Рома наконец сел в свой автомобиль. В лучшем случае его ждала полуторачасовая дорога до дома, в худшем — от двух часов в зависимости от интенсивности и протяжности пробок.
Времени, чтобы подумать, было предостаточно. Как ни старался оставаться объективным и отгородиться от осуждения, он всё же был обескуражен отношением отца и бабушки к факту рождения Богданы. И реально осуждал, пусть и не высказался вслух. Разве можно с таким равнодушием принять эту новость? Для него их реакция оказалась неожиданной, пусть и восторгов особых не предвещалось, но всё же… И ничего с этим не поделать. Смог бы переубедить старшее поколение? Нет. В таком возрасте люди не меняют своей позиции.
Сам Рома был искренне счастлив, на выписке даже успел подержать ребенка, внутренне сжимаясь от накатившей тоски — её должен был встречать Руслан. И Ева заплаканная…так и не получившая хотя бы звонка. А ведь он предупредил брата, что у него родилась дочь. Племянница появилась на свет в день вынесения приговора брату. Символично. К счастью, срок чуть больше года — самое лайтовое наказание, предусмотренное законом по данной статье со всеми смягчающими обстоятельствами. К несчастью, это всё же лишение свободы, и он, кажется, намерен и дальше по-своему нести это бремя, отказавшись от связи со внешним миром…
Жизнь штука непредсказуемая, безжалостная и жестокая. Никто не хочет для себя и родных тяжелых испытаний и незавидной участи, но всегда случаются события, выбивающие из колеи. Рома не сомневался, что Ева и Руслан справятся. Но чего им это будет стоить — большой вопрос. Как старший брат он готов поддержать их в любую секунду. Да и в отличие от остальных намерен принимать самое прямое участие в судьбе Богданы…
Квартира встретила тишиной. Всего неделю назад, только ступив в коридор, мужчина ловил обрывки диалогов из фильмов, что смотрела Элиза ночью. Стучал в приоткрытую дверь гостиной, ловил её удивленный взгляд, поскольку посреди такого шума девушка никогда не улавливала момента, когда он возвращался, и получал сдержанное приветствие после того, как она нажимала на паузу. Несколько ничего не значащих фраз, учтивая вежливость, и Рома направлялся к себе, будучи неизменно выжатым после пятнадцатичасового рабочего дня. Нахождение на его территории живого существа будто было приятным бонусом. А теперь звенящая пустота казалась чем-то неправильным.
Разумовский зачем-то заглянул в помещение и активировал движением свет, словно желая удостовериться, что Элиза не заснула на полу у окна, как в последний вечер своего пребывания у него в гостях. Естественно, никого там не было. Дурацкий порыв. Кажется, слишком глубоко погряз в мыслях и на автомате совершил глупость. Очнувшись, прошел в спальню, постепенно избавляясь от одежды. Зацепил глазами резинку для волос, которую Лидия нашла под диваном и оставила у него на тумбочке. Замер на мгновение, живо представив перед собой юную валькирию с роскошным водопадом черных прядей, которые она чаще собирала в хвост.
Улыбнулся. Слегка. Глядя в темноту ночи.
Качнул головой, будто не доверяя своим воспоминаниям.
Ураган. Смерч. Хаос.
Её даже не назовешь бомбой замедленного действия. Разве что, если они бывают многоразовыми. Тогда — да, это было бы о ней. Эдакий самовосстанавливающийся взрывной механизм. Проблема в том, что ни черта она не замедленного действия. Это выражение совсем о другом. А девушка — ему противоположность.
Элиза подтвердила его первое впечатление о себе — она ещё неоперившийся птенец. Мечущийся в этом противоречивом мире. Амбициозная, дерзкая, прямолинейная, грубая. Максималистка и провокаторша. Нападение у неё в приоритете. И что интересно, все её минусы прощаются ввиду плещущегося в глазах интеллекта, трудолюбия и…да…безукоризненной внешности — редкой природной красоты, удивительной, как, например, светящиеся берега Вааду[5]. Такие явления покоряют своим совершенством. И если на них хочется смотреть, впитывать, любоваться размеренно и лениво, — неспешно, словом, — то с Элизой сложно проделать подобное. С ней в своих же интересах оставаться начеку, иначе есть риск попасть под раздачу.
За девушкой было забавно наблюдать, её темперамент вызывал некий азарт, интерес. Совсем не мужской. В этом она была права — они друг друга в сексуальном плане никак не волновали. Да и вряд ли с таким отношением к противоположному полу у неё вообще кто-то был. А Разумовского Элиза, если и привлекала, то лишь как личность, причем, весьма неординарная. Общались они всего пару раз, да и не особо удачно, но Роме хватило и этого, чтобы получить примерную картину того, что она из себя представляет. И он был уверен, что эта девочка — да, именно девочка, пока еще девочка — обязательно вырастет в достойную женщину. Может, многим позже, но всенепременно. Огонь в глазах далеко её поведёт. Вне всяких сомнений.