Нестандартный ход

Глава 22

«…я валюсь в тебя словно спутник в космос как несётся в бездну аквалангист выбираться, кажется, слишком поздно остаётся только от шеи вниз…» Мисанова

Он небрежно-лениво затягивался и медленно выпускал дым, продолжая правой рукой водить мышкой и что-то перещелкивать. Мутное облако окутывало его, а запах распространялся по всему кабинету. Находясь дома, Разумовский предпочитал курить именно в кабинете во время рабочего процесса. И даже этот изъян, недостаток, коим считается курение, Рома умудрялся превратить в достоинство. Как он это делал, Элиза не понимала. Возможно, это нечто, встроенное внутрь, и мужчина даже не осознает, как выглядит со стороны… А вот она…постоянно отвлекалась и зависала на том, насколько благородно его длинные пальцы держат сигарету. Насколько выдержанно и неторопливо шевелятся губы, обхватывая фильтр. Насколько остро выделяются при этом движении и без того резкие черты лица. И в целом — картина такая, что не оторваться…

И за прошедшие месяцы девушка не раз задавала себе вопрос, почему другие курящие в ее глазах не выглядят столь притягательно. Не вызывают роковую потребность сию секунду оказаться на месте той самой сигареты…

Но приходилось брать себя в руки.

Текст ходатайства о приобщении нового пакета документов к материалам дела был почти закончен. Элизу захватывала даже такая примитивная бюрократическая писанина. Потому что ею двигал энтузиазм.

У неё есть работа! Официальная работа на полставки по специальности! Испытательный срок пройден неделю назад, график согласован с начальством, условия — идеальные. И это просто чудо, что её пригласили на собеседование в такую солидную юридическую фирму после всех провальных попыток трудоустроиться.

Девушка сохранила внесенные изменения и закрыла файл, тут же отправив его по почте непосредственному начальнику. Будто выплыв из транса, она подняла голову и снова уставилась на Рому, поглощенного своими чертежами в мониторе. Рядом с ней на ковре творился настоящий хаос — куча открытых учебников с множеством исписанных стикеров на страницах. А вот перед хозяином кабинета на столе была стерильнейшая чистота и ни одного лишнего предмета на деревянной столешнице. Даже пепельница и пачка сигарет с зажигалкой аккуратно покоились на отведенном месте.

Именно его кабинет и стал некой нейтральной зоной, в которой оба сосуществовали в течение последних трех недель с тех пор, как началась учеба Элизы. Разумовский с такой легкостью впустил её на свою территорию, что грех было отказаться. Обосновал тем, что девушке будет удобнее заниматься в подобающих условиях, а не в гостиной или кухне. И тем более — спальне.

Рома, давший когда-то обещание возвращаться домой пораньше, действительно держал слово. Всё лето возвращался где-то к девяти, иногда ужинал, а потом всё равно на несколько часов пропадал в своей обители. Пока Элиза не врывалась наглым вихрем к нему и не набрасывалась с поцелуями и безмолвным требованием уделить ей внимание. Они контактировали чудовищно мало. За всё это время не наберется и полноценных суток, в течение которых он всецело принадлежал ей. Но эти импульсивные порывы заполучить его хотя бы ближе к ночи прекратились сразу, как только девушка и сама ударилась в учебу и новоприобретённую должность.

Пока сосредоточенный Роман Аристархович справлялся со своими делами, Элиза успевала позаниматься, закончить мелочевку с работы и даже смотреть какие-нибудь фильмы. И всё это — рядом с ним. Правда, не на отведенном удобном диване с небольшим столиком для предполагаемых посетителей, а прямо на ковре в позе лотоса и в неизменном беспорядке, который составляли её раскрытые тетради, учебники, папки и множественные распечатки.

Потрясающая идиллия.

Наблюдать за ним исподтишка и восхищаться каждой мелочью — от движения кистей на клавиатуре до внимательного задумчивого выражения лица. Наслаждаться атмосферой важности и значимости — каждая минута тратилась Разумовским исключительно продуктивно без прокрастинации. Попискивать от удовольствия, понимая, что её допустили в святая святых и даже поверхностно приобщили к творящемуся действию.

Просто быть частью этой роскошной обстановки. И речь далеко не о физической обстановке. Сам мужчина — роскошный. Невероятный. Неповторимый. Инородный. Из него, будто из спелого фрукта сок, брызжет гордость, самодостаточность, взвешенность, ум, эрудиция.

У него за плечами три высших образования: сначала были «Международные отношения», отец хотел видеть его своим приемником на государственной службе, потом Разумовский отказался от подобной перспективы и ушел в Архитектурно-строительный, ну а после — решил окунуться еще и в правовую базу, осилив и юридическое направление.

Как-то раз Рома пытался объяснить ей алгоритмы функционирования навороченных программ для архитекторов и даже показывал пока еще сырые чертежи дома, который собирается построить для себя по собственному проекту. Элиза переводила взгляд с одного монитора на другой — а у него на столе помимо корпоративного ноутбука было два компьютера с мощными процессорами — и терялась в терминах, чувствуя себя непроходимой идиоткой. И поняла об этом мужчине следующее: он не просто трудоголик, он — фанатик своего дела, изучивший поприще до самых мизерных и скрытых деталей. Определенно — тот самый случай, когда человек женат на своей работе.

Являясь в прошлом ярой мужененавистницей, сейчас девушка не могла не признать, что Рома — исключительный во всех смыслах. И часто не получалось отделаться от мысли, что никогда не дотянется до мужа, не прикоснется к высотам, которых достиг он. А, с другой стороны, им ведь вполне комфортно вместе, к чему эта рефлексия? Кто знает, что будет завтра?..

Вот и сейчас, коротко тряхнув головой, она оторвалась от созерцания сосредоточенного Разумовского и, не желая ему мешать, вдела наушники, включив давний сериал. Чуть позже сцены на экране захватили ее, буквально выдернув из реальности.

И когда рядом опустился неожиданный гость, который тут же вынул шнур из разъема, Элиза вздрогнула. Теперь пространство наполнилось голосами героев, и пока Рома всматривался в происходящие действия, девушка окинула его любопытным взглядом.

И вот об этом она тоже узнала достаточно — о его обескураживающей стремительности и бесшумности, обусловленных великолепной физической подготовкой. И сразу нашлись все ответы на вопросы, как он тогда обезвредил дружков Самвела и откуда такая дисциплинированность во время неизменных утренних тренировок — помимо всего прочего, Разумовский владел навыками Марма Арти. Сумасшедшее боевое искусство, которое учит убивать без оружия — нанесением смертоносных ударов по ста восьми нервным окончаниям. Но если нет намерения отправлять человека к праотцам, на помощь приходит медицинская система Сидха. И когда Элиза читала подробности ведения боев, у нее волоски на загривке вставали дыбом. Только адекватные люди могут использовать подобные знания по назначению. К счастью, Рома адекватный.

Девушка убрала наушники, потребность в которых отпала, и доверительно сообщила:

— Это мой любимый момент. Ш-ш…

На экране актер Сергей Безруков в одноименном сериале «Бригада» звонил жене с таксофона, прискакав к нему на коне ближе к рассвету. Когда та взяла трубку, с чувством сообщил ей:

— Зараза ты, Сурикова!

Элиза расплылась в улыбке одновременно с героиней. Потом поймала недоумение в глазах Ромы и рассмеялась:

— Не спрашивай меня! Я несколько раз в год пересматриваю этот сериал по непонятным мне самой причинам. И каждый раз балдею от игры актеров. А этот момент — вообще обожаю…

— Будущий адвокат, который неравнодушен к криминальным авторитетам?.. — хмыкнул скептически.

— Зануда! — девушка одним резким толчком валит его на поверхность ковра и беззастенчиво устраивается сверху с театральным триумфальным оскалом. — Дурной пример заразителен, да, Роман Аристархович?.. Теперь ты мне мешаешь? Да еще и критикуешь в придачу…

— Ты слишком загадочно улыбалась, глядя в монитор, я не устоял перед соблазном узнать, что тебя так вдохновило.

— Еще одна грань стремления держать всё под контролем, Разумовский?.. — с каждым сказанным словом Элиза неспешно опускала к нему лицо.

— Думаешь? А чем, собственно, тебя не устраивает такой контроль? — подначивает, подхватив игру и расслабленно улыбнувшись как-то по-особенному тягуче, лениво.

— Контроль ни к чему хорошему не приводит. И всегда имеет под собой определенный страх. Ты разве не знал?

Вопреки развивающейся серьезной теме, она игриво просовывает извечно холодные ладони под ткань его хлопковой футболки и мстительно греется прикосновением к горячему торсу, отчего Рома непроизвольно вздрагивает и напрягается.

— Да ты что… — продолжает прагматично. — Тогда встречный вопрос: ты в курсе, что желание оставаться одной и не связываться с мужчинами — это тоже разновидность контроля? Страх довериться. И просчитаться.

Девушка не успевает ответить, он переигрывает комбинацию и молниеносно подминает её под себя, держа свой вес посредством согнутых локтей, которыми одновременно пленяет стройное женское тело, прижавшись к бокам.

Элизу распирает от смеха и от вмиг пущенного по организму огненной стрелой томления, требующего поцеловать его в эти строгие твердые губы. Нутро вибрирует, не понимая, что первостепенно, и поэтому у неё получается сдавленно прошептать:

— Хочешь…обсудить это? Прямо сейчас?.. — и невесомо трется кончиком своего носа о его нос.

Разумовский внимательно смотрит ей в глаза, в которых уже давно беспредельничают бесята. Почему-то медлит какое-то время, словно взвешивая нечто, понятное только ему одному, примеряясь, гипнотизируя самым натуральным образом так, что Элиза не может пошевелиться. А потом внезапно подхватывает девушку на руки и направляется на выход.

И вот это тоже о нем — да, педантичный до мозга костей. Любая попытка соблазнить его в кабинете, в кухне, в гостиной или в ванной оканчивалась одним сценарием — Рома тащил её в спальню, желая отлюбить качественно именно на положенной поверхности, то бишь, удобной и приспособленной к различным позам кровати. Никогда не терялся в эмоциях, не давал страсти затуманить мозг. Контроль — наше всё. Действительно. И еще одна деталь про тот самый пресловутый контроль — сверху только он. И темп — задает он. И, вообще, вне всяких сомнений — главный здесь он.

У неё нет возможности оспорить что-либо из данного списка. На этой территории чувственности она просто отдается моменту и прощается со всеми мыслями.

Но вот дразнить его…дразнить девушка никогда не перестанет. И её укусы продолжатся уже в ванной, когда они будут смывать с себя сексуальный флер. И потом, когда будет засыпать, привычно прижатая спиной к его груди. Последний подкол останется за ней, и она заснет с блаженной улыбкой.

Чтобы утром проснуться с утробным стоном от того, что Рома творит где-то там внизу, куда хлынули и сосредоточились миллионы импульсов.