Живущие во льдах

ДРУЗЬЯ ИЛИ ВРАГИ?

Чтобы увидеть белого медведя, жителям канадского города Черчилла не нужно ходить в зоопарк, которого, кстати, здесь и нет. Звери сами переступают черту города. Они прогуливаются по улицам, вызывают заторы в движении автомобилей, сумятицу среди пешеходов. С ними возникают и свои специфические проблемы. Первое, что бросается в глаза при въезде в город, — похожие на большие бочки металлические ловушки на медведей, оптированные на автомобильных прицепах. Хотя заборы в Канаде не приняты, здания школ и больниц здесь издали можно узнать по высоким дощатым оградам — это тоже защита от незваных четвероногих гостей.

В провинции Манитоба, к которой относится Черчилл, охота на белых медведей запрещена, и поэтому горожане вынуждены держать лишь «пассивную оборону». Конечно, не всех, но многих зверей удается поймать у городских окраин в ловушки. Согласно существующим порядкам, пленников отбуксировывают за несколько десятков миль в безлюдную местность и там выпускают. Занимаются этим специальные сотрудники Службы охраны природы. В их обязанности входит также выдворение из города все-таки проникших туда медведей. Особенно строптивых приходится предварительно обездвиживать при помощи «летающих шприцев». Эти же сотрудники дежурят у школ, а в сумерках разводят школьников по домам. Большое значение в «обороне» от медведей придается контролю за состоянием городских свалок и помоек, поскольку именно они в первую очередь привлекают зверей.

Белые медведи — исконные обитатели Гудзонова залива. Как и в других частях своего ареала, они проводили здесь большую часть года среди льдов и кормились тюленями. Лишь во второй половине лета, когда лед в заливе таял, звери были вынуждены оседать на побережье. Перебиваясь скудными кормами суши, медведи дожидались ледостава, чтобы вернуться в привычную обстановку. Однако в последние десятилетия в их поведении и образе жизни наметились изменения, косвенным виновником которых был человек. С появлением на побережье городов (Черчилл, один из крупнейших городов в этом районе, вырос в основном в годы второй мировой войны) все больше и больше белых медведей становятся «горожанами». Даже когда залив покрыт льдом, некоторые звери предпочитают охоте на тюленей «легкую жизнь» у свалок и помоек, создавая тем самым в современных городах «медвежью проблему».

«Медвежья проблема» — явление отнюдь не чисто канадское. Рост численности этих, ныне охраняемых зверей совпадает с другим процессом, происходящим в Арктике повсеместно, — с ростом населения, появлением новых городов и поселков. Поэтому всюду, и на Крайнем Севере СССР тоже, встречи людей с медведями участились, а в будущем, надо полагать, они станут еще более обычны. Например, в поселке Мыс Шмидта на севере Чукотки нет-нет да и приживается четвероногий путешественник, что забрел сюда с ближайшего ледяного поля. Как правило, он пользуется симпатией местных жителей, иногда его начинают даже подкармливать (или он сам разыскивает помойки, где можно найти что-нибудь съестное), хотя, как уже говорилось, было бы гораздо разумнее прогнать медведя, скажем, выстрелом из ракетницы при первой же встрече с ним.

Но не только белые медведи находят на Севере нечто привлекательное для себя в соседстве с человеком. Порой ищут покровительства у людей обыкновенные гаги — морские утки, поставщики лучшего природного утеплителя — гагачьего пуха. Там, где эти птицы встречают доброжелательное к себе отношение, — местами на севере Европейской России, в Норвегии, Исландии — они без боязни селятся рядом с домами, даже на завалинках домов, занимают искусственные гнездовья, сделанные из бревен, досок или камней. Иногда соседствуют с человеком, как уже говорилось, даже белощекие казарки, несмотря на то что вообще-то гуси относятся к людям очень настороженно.

Летом 1896 года Нансен и его спутники были поражены поведением пары пуночек. Хотя корабль «Фрам» в это время дрейфовал в Центральной Арктике, у восемьдесят третьего градуса северной широты, и вокруг судна громоздились льды, птицы, будто дело происходило на суше (а до нее было более двухсот километров), устроили на палубе гнездо. Подобный случай произошел и на советской дрейфующей станции СП-7. В конце июня 1958 года, когда льдина находилась у восемьдесят пятого градуса северной широты, на станции появилась пара пуночек. Вскоре они свили гнездо, устроив его в пустом ящике. В начале июля в гнезде было пять яиц. Однако благополучно высидеть их птицы не смогли — гнездо разорили собаки.

Вокруг поселков и особенно промышленных предприятий на Севере можно видеть техногенные, созданные искусственно, пустыни. Выйдя из дома, не услышишь тогда весенней задорной песенки пуночки или звонкой, журчащей ручейком серенады куличка-песочника. Даже вдали от поселка или города не увидишь на озере обычных в других местах уток-морянок или гагар. Нечего здесь делать и рыбаку, поскольку в этих водах перевелась рыба.

Однако техногенные пустыни вовсе не обязательная примета цивилизации в этих районах. Есть множество убедительных доказательств, множество примеров того, что человек и дикие животные и здесь могут сосуществовать, что они скорее друзья, нежели враги.

Люди пришли на Север давно, по крайней мере за шесть — семь тысяч лет до нашей эры. И несомненно, что уже с тех пор так или иначе проявлялось их влияние на природу, в том числе и на животный мир. Но ясно и другое. Очень долго население здесь было немногочисленным, люди вели преимущественно кочевой образ жизни и не вносили в облик этих районов сколько-нибудь ощутимых изменений. Влияние человека на природу Крайнего Севера и формирование на морских побережьях, в тундрах и лесотундрах так называемых антропогенных, то есть созданных человеком, ландшафтов началось по сути дела лишь в XVI–XVII веках, когда здесь появились постоянные зимовья и поселки. Наиболее бурно этот процесс развивается, как уже говорилось, в последние десятилетия. Следовательно, антропогенные ландшафты Севера еще очень молоды. В этом одна из главных их особенностей. Они очень интересны для исследователей, поскольку именно здесь можно видеть, какими путями и с какой скоростью формируется окружающий человека мир животных. На их примере, следовательно, можно воссоздать и ход становления синантропных (обитающих вокруг человека) группировок животных в южнее расположенных областях.

Что же такое современные антропогенные ландшафты Крайнего Севера? Они очень разнообразны. Относятся к ним и большие города с широкими шумными улицами и многоэтажными домами, как, например, Норильск или Воркута. Это оснащенные современным оборудованием рудники и шахты, заводы, электростанции, многочисленные поселки разной величины, строившиеся в разное время, с деревянными и каменными, одноэтажными и многоэтажными зданиями. Элементы антропогенного ландшафта — это и отдельный домик охотника на морском побережье, и обложенная дерном поварня где-нибудь на севере Якутии, всегда готовая предоставить путнику тепло и кров. Сюда же можно отнести и нежилые сооружения — навигационные знаки, вышки, каменные пирамиды на приметных местах (гурии), разного рода дороги, «чумовища» (места регулярных стоянок оленеводов) и даже постоянные пути перегонов оленьих стад.

Почти все это — города, поселки, отдельные дома, дороги — есть и южнее. Но на Крайнем Севере антропогенный ландшафт и его элементы обладают еще одной важной специфической особенностью: они разобщены. В то время как в районах развитого земледелия и животноводства в результате распашки земель, интенсивного выпаса скота ощутимое влияние человека проявляется на громадных сплошных площадях, здесь оно сказывается на незначительных, изолированных один от другого участках, по сути дела лишь на территориях поселков и в их ближайших окрестностях. И оказывается, есть в этих антропогенных ландшафтах, во всех их проявлениях и элементах, нечто привлекательное для многочисленных видов животных.

На Крайнем Севере, как и всюду, прямо или косвенно человек улучшает кормовые возможности многих птиц и млекопитающих. Конечно, эти возможности более ограниченны, если население ведет кочевой образ жизни. Тем не менее и у чумов, и у яранг оленеводов можно видеть воронов, поморников, чаек, которых привлекают сюда съедобные отбросы. И хотя человек этому вовсе не рад, но стада домашних оленей — основной источник существования на Севере волка, особенно зимой. К числу так называемых посетителей (то есть видов, связи которых с человеком непрочны и непостоянны) относится даже розовая чайка. Этих замечательных птиц ранней весной можно видеть на улицах некоторых поселков севера Якутии. Цель их пребывания здесь и поведение весьма прозаичны: они обследуют помойки и переругиваются хриплыми голосами из-за найденных съедобных крох (что-нибудь мало-мальски существенное гораздо раньше было выбрано собаками). Весной же на улицах северных городов и поселков, в том числе на асфальтированных проспектах Воркуты, не особенно обращая внимание на шум, на людей и автомобили, устраивают свои турниры нарядные и задиристые самцы турухтанов — «петушки», как их часто здесь называют. Зимой на тех же улицах в пятне света от уличного фонаря какой-то бесплотной тенью может промелькнуть песец, а то и послышится хруст снега под грузным телом белого медведя. Это тоже посетители антропогенных ландшафтов Севера.

Итак, возле человека легче прокормиться. Ведь даже там, где пролегла пешеходная тропа, неизбежно нарушается целостность моховой дернины и глубже протаивает почвенная мерзлота. Здесь часто повышается интенсивность биологических процессов в почвах, и исходная растительность тундрового типа сменяется более богатым травостоем «антропогенных лугов», а в низинах образуются непересыхающие и богатые кормами лужи. Поэтому окрестности поселков и даже отдельных домов, «чумовища», а иногда и тракторные дороги, места регулярного выпаса оленей резко выделяются среди соседних участков то сочной зеленью разнотравья, то черными пятнами болотин. К тому же запыленный снег вокруг поселков тает на неделю, а то и на две раньше, чем в окружающей тундре, отчего большинство пролетных птиц жмется ранней весной к человеческому жилью. Все это происходит, конечно, при умеренной «нагрузке» человека на ландшафты Севера, там, где не родились еще антропогенные пустыни.

Лучше всего обеспеченными кормом в здешних антропогенных ландшафтах оказываются растительноядные птицы и мелкие грызуны. Прилетают к домам, чтобы подкормиться, даже гнездящиеся далеко отсюда пуночки и лапландские подорожники, многочисленные кулики. Из грызунов в поселках Европейского Севера и Ямала можно встретить немного похожих на домовых мышей короткохвостых узкочерепных полевок, а в поселках северо-востока Сибири — красных полевок. Да и один из самых типичных тундровых зверьков — обский лемминг в те годы, когда его численность невысока, ютится главным образом вблизи человека. Грызуны в свою очередь привлекают в поселки четвероногих хищников — горностаев и ласок. Мухи и другие насекомые, неизбежные спутники человеческого жилья, привлекают в антропогенные ландшафты насекомоядных птиц.