Санта–Барбара II. Книга 3

— Я узнал о вашей беде, мистер Кастильо, и постараюсь вам помочь.

— Но все уверяли меня, что этот процесс технологически невозможен, — робко возражал Круз.

Ему было трудно поверить, что человек, обладающий таким слабым голосом, может что‑то сделать.

— Мистер Кастильо, знаете, мне в принципе, осталось жить в этом мире не так уж и много. И я хочу сделать какое‑нибудь полезное дело. Поэтому, я взялся помогать вам. Все ведь уверяли меня, что эруциновое масло в экстрагированном виде получить невозможно. Но я и до этого добивался невозможных результатов. Это стало делом моей чести.

— Но, послушайте, — возражал ему Круз, — но у нас очень мало времени. Мне говорили, на это уйдут годы.

Главный технолог мелко засмеялся, закашлялся.

— Мне осталось всего месяц до пенсии. Поэтому я взялся и приложу все усилия, чтобы получить это вещество как можно скорее. Можете на меня положиться, мистер Кастильо. Как только я достигну каких‑то результатов, я сообщу вам.

— Спасибо, — Круз повесил трубку.

В его душе появилась надежда. Он начинал верить в провидение. Ведь удачи следовали одна за другой. И сейчас он молил бога только о том, чтобы Брэндон продержался до того момента, когда в его руках окажется эруциновая кислота.

Круз вернулся домой и все его заботы и хлопоты сосредоточились на Брэндоне.

Сантана тоже оживилась, узнав о том, что в их доме засиял луч надежды.

Брэндон, казалось, тоже почувствовал это. Припадков у него больше не случалось. Он даже временами мог отвечать движением глаз на вопросы матери.

И Сантана вновь стала надеяться, что Брэндон еще вернется к нормальной жизни.

Каждый день Круз звонил технологу, но тот пока не мог сообщить ничего определенного. Он без устали проводил эксперименты и, казалось, приближался к получению необходимого продукта. Но старый технолог был очень осторожным человеком и не хотел понапрасну обнадеживать родителей.

Радостное настроение, царившее в доме Кастильо, омрачил приход миссис Крафт. Она, как всегда в последнее время, приехала с огромной корзиной своих овощей и фруктов. Но Джейка на этот раз с ней не было.

Женщина вошла в дом, вежливо поздоровалась с Сантаной и Крузом и тут же поинтересовалась:

— Как ваш сын?

— Ничего, Брэндону немного лучше, — не очень уверенно, боясь сглазить удачу, проговорила Сантана.

— А где ваш Джейк? Почему он не приехал в гости к Брэндону?

— Джейк…, — миссис Крафт замялась, из ее глаз покатились слезы.

— Что случилось? — участливо поинтересовалась Сантана и обняла женщину за плечи.

— Знаете, с Джейком беда.

— Что? Что такое? Вы можете объяснить?

— Его… У него… нашли лейкодистрофию.

— Что? — воскликнула Сантана, — лейкодистрофию?

— Да. Это то же самое, что было с моим первенцем.

— Боже! — Сантана опустилась на стул, — вот этого я не могла ожидать.

— Я тоже, — миссис Крафт села напротив Сантаны и разрыдалась.

— Успокойтесь, миссис Крафт, успокойтесь. Не надо отчаиваться. Ведь вы знаете, что мы с мужем делаем все, чтобы спасти не только своего ребенка, но всех детей, которые больны этой страшной болезнью. Когда обнаружили лейкодистрофию?

— На прошлой неделе, — чуть слышно проговорила миссис Крафт.

— Значит, у Джейка еще много времени в запасе.

— Мне кажется, что у него нет времени, — вдруг сказала миссис Крафт и посмотрела на Сантану так, как будто та была волшебницей и могла спасти ее сына.

— Знаете, миссис Кастильо, мой первый ребенок умер очень быстро. После того, как обнаружили заболевание, он продержался всего лишь четыре месяца. Так что я думаю, срок, который в запасе у Джейка, еще меньше.

— Ну почему же? Нет, миссис Крафт, не отчаивайтесь, мы обязательно что‑нибудь придумаем. Мы сейчас ожидаем, когда нам привезут новый препарат, мы опробуем его на Брэндоне, а потом рекомендуем и вам.

— Спасибо, — с мольбой в голосе воскликнула миссис Крафт, и ее руки схватили ладони Сантаны, — спасибо вам.

Казалось, женщина сейчас рухнет на колени перед Сантаной и начнет умолять ее о помощи. Но Сантана удержала миссис Крафт от этого.

— Не надо отчаиваться, это самое главное, о чем я хочу вас попросить. Это — самое главное.

Миссис Крафт посмотрела на Сантану с благодарностью.

— Скажите, миссис Крафт, а вы уже обращались к доктору Людвигу Хайверу?

— Да. Это он поставил Джейка в группу детей, которые принимают олеиновую кислоту. Ту, которую придумали вы.

— Значит, все не так уж и плохо.

— Миссис Кастильо, вы не можете себе представить, какое состояние у Джейка.

— Почему не могу?

— Нет, вы знаете, Джейк ведь видел, как умирал его брат и сейчас он сильно угнетен и испуган. Он не хочет есть, не хочет играть. Он… как мне кажется, уже прощается с жизнью, предчувствуя, что его ожидает.

— Вы должны его всячески утешать, подбадривать, уговаривать. Вы должны его убедить бороться, вы должны говорить ему только хорошие слова, чтобы у него в душе появилась надежда, чтобы он продолжал бороться. Я сама так делала с Брэндоном, я его все время уговаривала и уговариваю. И, как видите, он уже продержался в два раза больше, чем ему определили врачи.

— Да, вы очень сильная женщина, миссис Кастильо. Боюсь, я так не смогу.

— Что вы, миссис Крафт! Вы должны быть уверены, что победите, и тогда вам будет легче пережить все тяготы и невзгоды.

Когда миссис Крафт и Сантана вошли в комнату, сиделка равнодушным голосом бубнила сказку прямо в ухо Брэндону. Она совершенно не обращала внимания на то, как она произносит слова, не обращала внимания на то, понимает ли Брэндон то, что она ему говорит. Казалось, что она обращается не к ребенку, а к стене.

В душе у Сантаны все похолодело.

— Вот видите, миссис Крафт, так делать нельзя.

Женщина, ничего не поняв, с изумлением посмотрела на Сантану, а та резко подошла к постели, на которой лежал Брэндон, и вырвала книгу из рук сиделки.

— Ваши услуги мне больше не нужны.

— Почему? — не поняв, подскочила со своего стула сиделка.

— Потому что вы не любите Брэндона, потому что вы относитесь к нему равнодушно. А он должен постоянно, каждую секунду чувствовать заботу и любовь, и тогда он поправится. А вы обращаетесь к нему, как будто он уже не жилец на этом свете, как будто он покойник.

— Я… Я как могла, — оправдывалась сиделка.

— Спасибо, но вы больше у нас не работаете, — жестко проговорила Сантана.

— Я сама лучше буду не досыпать, но все свое время, всю свою любовь отдам сыну, потому что только любовью можно спасти его и вырвать из объятий смерти.

Несколько мгновений в комнате царило тягостное молчание.

Наконец, глаза сиделки зло блеснули.

— Знаете, миссис Кастильо, я прочла все об этой болезни и знаю, что это такое.

— Что вы хотите сказать? — возмутилась Сантана.

— Только то, что ваш мальчик уже давным–давно ничего не понимает, и ему совершенно без разницы ласковым или громким голосом читать, ему вообще все равно, читаете вы ему, говорите, кричите, поете. Ведь он же ничего не слышит.

— Убирайтесь из моего дома прочь! — закричала Сантана. Глаза зло сверкали, она готова была броситься, разорвать ее на куски, такую ненависть вызвали ее слова в душе Сантаны.

— Вы никогда не будете настоящей матерью! — крикнула Сантана, — убирайтесь!

Перепуганная сиделка засеменила к двери, но у входа в дом остановилась, обернулась и бросила:

— Желаю вам успехов, но я уверена, что вас ожидает…

— Вон! Вон! — закричала Сантана и захлопнула дверь.

Миссис Крафт подошла к Сантане и обняла ее за плечи.

— Успокойтесь.

— Я уже спокойна. Я ко всему привыкла, — сказала Сантана, — это не первая сиделка, которую я выгнала из дома.

— Неужели, действительно, Брэндон ничего не слышит? — участливо поинтересовалась миссис Крафт.

— Нет, он все слышит, он все чувствует. Это они придумывают, хотят меня убедить, чтобы я отказалась от борьбы. Но этого никогда не будет. И знайте, миссис Крафт, вы должны бороться за жизнь своего ребенка. И тогда вы победите.

— Спасибо, миссис Кастильо, теперь у меня перед глазами будет всегда ваш пример. И если вы позволите, я буду обращаться к вам за поддержкой и за советом.

— Конечно же, миссис Крафт, для вас дверь моего дома всегда открыта. Приходите и с радостью и с бедой. Пока я в состоянии, я всегда помогу.

Женщины обнялись и по их щекам потекли слезы.

Проводив миссис Крафт до выхода, Сантана поспешила вернуться к сыну. Она бережно подняла книжку с пола, уселась у изголовья кровати и вкрадчивым голосом принялась читать сказку. В ее интонации было столько любви, столько нежности, что они могли бы растопить и камень.

Сантана бросала нежные взгляды на своего сына. Мальчик стал дышать ровнее.

— Ты слышишь меня, Брэндон, — Сантана нагнулась к самому уху и зашептала слова любви.

Брэндон вздрогнул и приоткрыл глаза.

— Ты слышишь меня, дорогой, — сказала мать и погладила сына по голове.

Мальчик несколько раз моргнул.

— Да, ты молодец, ты умеешь бороться, вместе мы победим твою болезнь.

Сантана вновь принялась читать. Брэндон дышал ровно и спокойно.

Когда в комнату вошел Круз, он застыл, увидев возле сына жену. Ведь в это время Сантана должна была отдыхать.

— Что случилось? — спросил он, — где сиделка? Сантана предупреждающе подняла указательный палец. «Подожди, сейчас объясню».

Она спокойно дочитала сказку до конца, погладила сына по голове и подошла к мужу.

— Я прогнала ее, Круз. Она злая женщина.

— Я не понимаю тебя, Сантана. Что случилось? Она что‑нибудь сделала Брэндону?

— Нет, она читала ему сказку безразличным голосом.

— Но это же такая малость. Как же ты справишься одна?

— Круз, это не малость. Она считала Брэндона уже не жильцом. Я не могла ей этого простить. Ведь он все понимает.

— Сантана, ты преувеличиваешь, ведь она же ухаживала за мальчиком, давала тебе возможность отдохнуть. Ты поступила опрометчиво.

— Нет, Круз, ты забыл, что у него есть душа, что он думает и все прекрасно понимает.

— Неужели? Сантана, ты преувеличиваешь.

— Нет, смотри, Круз. Я тебе докажу, ты сам убедишься в правоте моих слов.

Она подошла к мальчику, склонилась к нему и прошептала:

— Брэндон, мой малыш! Ты слышишь меня? Ведь ты любишь нас с папой, не правда ли?

Глаза Брэндона открылись, ресницы дрогнули.

— Ты видел? Он все слышит, все понимает.

Круз опустился на колени возле кровати.

— Брэндон, Брэндон, ты меня слышишь? Это я, твой отец.

Ресницы ребенка вновь дрогнули и из уголков глаз покатились крупные слезы.

— Вот видишь, Круз, он все слышит, он все понимает.

— Да, Сантана, действительно, он понимает, он слышит наши голоса. Он будет жить.

— Конечно же, Круз. Он будет жить. Все будет хорошо, — Сантана договорила и обняла мужа.

— Дорогая, по–моему, мы пережили самое страшное. По–моему, дела нашего мальчика идут на поправку.

— Конечно же, Круз, все будет хорошо. Самое главное не сдаваться.

— Сантана, я так тебе благодарен. Ты у меня молодец. Ты настоящая любящая мать.

— Да, Круз, ни мне, ни тебе ничего не остается. Единственное, что мы должны делать, не жалея своего здоровья — это любить нашего мальчика и тогда все изменится к лучшему.