Санта–Барбара II. Книга 3

— Это что? — изумилась Сантана.

Круз, ничего не говоря, принялся соединять целые скрепки в цепь.

— Это все, Сантана, ферменты. Вот видишь, у меня в руках те ферменты, которые вредны Брэндону. Вот это С 2, С 4, С 6, С 8, короче, все четные. Они вредны, их нельзя употреблять в пищу нашему сыну. И вот я соединяю их в цепь. Чем длиннее цепь получается, тем больше она вредит здоровью Брэндона, тем сильнее разрушается изоляция нервов головного мозга.

— А вот эти? — спросила Сантана, показывая на коробку, которую Круз подвинул к ней, в которой лежали раздвинутые скрепки, напоминавшие собой крест.

— А вот это, Сантана, хорошие ферменты, это все нечетные — С 1, С 3, С 5, С 7. Давай попробуем: я буду составлять свою цепь из плохих ферментов, а ты свою — из хороших.

— Я не очень понимаю тебя, Круз.

— Ну вот понимаешь, эти ферменты — хорошие ребята, они у тебя в руках, а у меня плохие. И мы вместе будем составлять свои цепи, то же, что происходит в организме Брэндона. И если твоя цепь окажется длиннее, значит, уровень длинноцепных жиров в его крови начнет понижаться, а если моя цепь будет соединяться быстрее, значит, дела пойдут плохо.

Сантана пожала плечами. Они с Крузом принялись нанизывать одну скрепку за другой, соединяя две цепи. Работа у Круза шла куда быстрее, ведь его скрепки были целые и куда легче цеплялись одна за другую.

— У меня ничего не получается, — сказала Сантана, — моя цепь соединяется куда медленнее твоей.

— Ну вот видишь, то же самое происходит в организме: эти плохие ферменты куда более активны, они быстрее соединяются в цепи, а хорошие — нечетные, медленнее. И вот эти процессы взаимосвязаны: чем быстрее соединяется моя цепь, тем медленнее соединяется твоя, и мы должны научиться управлять этим процессом.

— Круз, но ты себе представляешь? Можно управлять процессом, когда ты его видишь, когда ты можешь в него вмешаться руками. Но тут же все происходит на микроуровне, мы даже не видим этих молекул, они соединяются сами по себе.

— Вот поэтому, Сантана, я и принес эти две коробки скрепок. И тут неважно, так ли выглядят эти ферменты или по–другому, главное, что плохие ферменты куда более активны, а твои, хорошие, они пассивны.

— Круз, но ведь болезнь передалась через меня, почему ты мне подсунул коробку с хорошими ферментами?

— Ферменты — это не хромосомы, Сантана, и дело тут не в том, у кого какая кровь. Давай подумаем вместе, как можно научиться управлять процессом, как сделать, чтобы хорошие ферменты соединялись в длинные цепи быстрее, чем плохие. И тогда мы сможем еще снизить уровень содержания длинноцепных жиров в крови Брэндона.

— По–моему, это сумасшествие, — сказала Сантана, — но я попытаюсь. Дай мне листы, и я прочитаю работу голландских ученых.

— Давай, Сантана, попробуй разобраться в ней, я специально тебе не сказал кое–каких моментов, ведь может, ты в этой работе сможешь найти совсем другое, чем я. Мы потом обменяемся мнениями и придем к общему выводу.

Сантана вздохнула, взяла пухлую папку ксерокопированных листов и поднялась в комнату Брэндона. Она устроилась за письменным столом, включила неяркую настольную лампу и принялась читать. Слова и буквы расплывались у нее перед глазами, но Сантана заставляла себя читать фразу за фразой. Она старалась разобраться в смысле непонятных ей терминов, то и дело заглядывала в справочники. Наконец, кое‑что начало проясняться. У нее перед глазами стали возникать длинные цепи жиров, она видела как один фермент соединяется с другим.

— Круз, по–моему, я поняла, — вскрикнула Сантана и бросилась вниз.