Позволь мне верить в чудеса

* * *

Ввиду вновь открывшихся обстоятельств, в квартире Корней провел еще меньше времени, чем планировал. Действительно только душ, переоделся, бросил вещи и понесся к головному офису ССК уже на своей машине.

На подъезде набрал Вадима, чтобы убедиться — тот на месте и никуда смываться не планирует.

В офис зашел в половине седьмого — как раз застав поток потихоньку расползающихся по домам сотрудников. Здоровался со всеми, двигаясь по сути против всеобщего человеческого течения, коротко кивая. На вопросы: «как съездили, Корней Владимирович?», отвечал отрывистым: «позже». Зашел на кухню, оставил купленные в Дьюти-фри конфеты, потом в приемную Самарского. Услышав от по-прежнему красневшей при его появлении ассистентки-Олеси, что Ярослав Анатольевич не на месте и сегодня уже не вернется. Снова кивнул, шепнул себе под нос: «прекрасно», а потом сразу в свой кабинет.

Внезапно исполнительный Вадим был уже здесь.

Сидел на кресле посетителя, развалившись, вольготно забросив ногу на ногу…

Когда услышал, что шеф открыл дверь довольно порывисто, не подскочил, не вытянулся по струнке, даже встал не сразу. Улыбался, оглядывая хмурого Высоцкого.

— Ну вы даете, Корней Владимирович! Только прилетели, а уже при параде! Могли бы еще и завтра выходной взять, а вы…

Высоцкому до подобных замечаний привычно было фиолетово. Он подошел к парню, который вставал с кресла, будто столетний старик, то ли постанывая, то ли похрипывая.

— Тебя ногами били что ли? Или в клубе перетанцевался? Что за звуки?

— Если бы, Корней Владимирович. На работе горю… Седьмой час уже вот, а я еще на месте… Начальник требовательный… — Вадим вроде как пошутил, поднывая, — Корней же привычно проигнорировал. — Но, зато, план перевыполнен…

— Об остальном позже. О Ланцовых рассказывай.

Вадим снова грузно опустился на кресло, устроив локти на подлокотниках, собрав пальцы в пирамидку на уровне собственного носа. Следил взглядом, как Корней обходит стол, опускается на свое кресло — хорошее, удобное…

Пока ждал начальника, Вадим успел его опробовать. Ему жуть как понравилось. Можно будет и себе такое же заказать с той самой неминуемой премии, о размере которой Вадим думал с особым трепетом.

— А что рассказывать-то, шеф? Провели сделку. Все тип-топ. Еще и сэкономили…

Вадим говорил будто лениво, выдавая информацию порционно и нехотя. Хотя и информацией-то это Корней не считал. Общие фразы никогда его не волновали.

— Договор где? И что значит сэкономили? Вы квартиры смотрели? В каких домах подписали? Две первой очереди оформили? Тот же ЖК или другой? Сколько по сумме?

Корней задавал вопросы, но отчетливо видел, что Вадим даже не пытается их фиксировать, чтобы потом попунктно отвечать. Нет. сидит, улыбается, смотрит задорно… Раздражая такой манерой.

— Резче, Вадим. Я ответы жду.

И отвечать не спешит. Даже после того, как получает по сути прямой приказ.

— Я вам сейчас все по очереди расскажу, только вы не перебивайте…

— Хоть что-то расскажи.

Просьбу Вадима Корней исполнять не собирался. Нужно будет перебить — перебьет. Слушать сказку на ночь о том, какой подчиненный молодец, точно не будет. Молодец или нет поймет по документам. Если да — поблагодарит. Если нет — даст по шапке.

— Вы же знаете, да, что часть дома на дочь бабки записана была?

— Очевидно. Поэтому мы уточняли, есть ли доверенность, есть ли полномочия, не просрочили ли. Договор где? У юристов или у тебя?

И первый же встречный вопрос Вадима снова вызвал раздражение.

— Юристам занес. Завтра вам принесу, если хотите посмотреть. Но они около шести звонили, сказали, все хорошо.

— Принеси. Хочу посмотреть.

Вадим кивнул, снова расплылся в улыбке.

— Так вот, вы знаете, что часть дома на дочери Ланцовой. Ее Анфиса зовут. И вы почему-то ее игнорировали все это время…

Вадим только начал, а у Корнея отчего-то сжались челюсти. Начало рассказа попахивало самоуправством. И ему это ой как не понравилось.

— А я вот связался. Даже съездил. Она в Никополе живет сейчас. Кстати, я в бухгалтерию билеты подал для компенсации. Подпишете мне командировку задним числом?

Корней не ответил. Просто дышал, смотрел, слушал…

— Так вот, чтобы вы понимали, мамашка не поставила дочь в известность о том, что по продаже дома есть хоть какие-то предложения. Подозреваю, и деньгами-квартирами делиться не собирались. Хороша семейка, да? Имущество общее, а выгода вся им… Ее это, конечно же, возмутило. А когда я в двух словах рассказал, от чего ее мама отказывается… Она слов-то особо не подбирала уже. И что я вам скажу, Корней Владимирович. Не с теми вы разговоры вели. Совсем не с теми. Анфиса, в отличие от этих, человек адекватный, рационально мыслящий. Прекрасно поняла, что творящееся — ни в какие ворота не лезет. И спокойно согласилась простимулировать мать…

— Как простимулировать? — Корней задал вопрос тихо. Вадима этот тон совершенно не взволновал. Зря, пожалуй.

— Мы оформили дарственную от ее имени на одного человечка… Выплатили ей денежную компенсацию. Я объяснил юристам и бухгалтерии, как все сделать, чтобы чисто было. Они сомневались, но я настоял, что это ваше мне поручение. И сегодня мы с нотариусом и этим человечком пришли к бабуле… Она оказалась куда сговорчивей…

— Что за нотариус? Что за человечек? — вряд ли по внешним признакам сейчас можно было определить, что чувствует и думает Высоцкий. Во всяком случае, это точно не мог сделать Вадим — излишне близорукий в плане понимания начальника. Поэтому не чувствовал ни сомнений, ни угрозы.

— Нотариус мой. Очень хороший, понимающий. Те чистоплюи, с которыми ССК работает, затянули бы. Полгода документы проверяли только. А этот все сделал быстро и без вопросов. На лету хватает. Оформили выезд на дом, приехали, потолковали… Ланцова все подписала, как миленькая. Только…

— Что «только»?

— Разволновалась немного, как мы уходили. Но внучка поухаживает, думаю.

— Под «сэкономили» ты что имел в виду?

— Мы Анфисе выплатили хорошие отступные. Было бы несправедливо лишать человека компенсации. И нам переплачивать тоже было бы несправедливо. Поэтому в договор вписали двухкомнатную в том ЖК. Третью очередь. Хорошо сэкономили, Корней Владимирович. Получилось меньше, чем соседям давали. Думаю, поймут наконец-то, что нефиг было выделываться…

Вадим снова улыбнулся, потом и вовсе рассмеялся, опуская взгляд с начальника на его стол. Явно вспоминая какой-то «комичный» момент из события сегодняшнего дня. Корней просто смотрел на него в этот момент, ничего не говоря. Когда Вадим отсмеялся — снова глянул на начальника, продолжил:

— Я уже передал данные по отделам. Можем хоть завтра сносить. Наше имущество — что хотим, то и делаем. А если шмотки вывезти не успеют — не наша проблема. В конце концов, пока бабка в больничке, внучке делать все равно нечего. Пусть пакуется сегодня…

Корней наконец-то не выдержал, шумно выдохнул, встал.

Отвернулся от Вадима, подошел к окну. Смотрел на перспективу города, держа руки в карманах…

— Все абсолютно легально, шеф. Комар носа не подточит. И справедливо. Они хотели опрокинуть родственницу — получили по заслугам. Зря вы с ними хороводы водили… Видите, какими оказались…

Вадиму бы молчать, но он и на это оказался неспособным.

— Свободен.

Корней сказал, опуская взгляд на носки туфель.

Лучшее, что сейчас мог сделать подчиненный — смотать удочку и свалить. Да только…

Вадим откровенно замешкался. Корней не слышал, чтобы тот встал с кресла. Тем более, чтобы молча пошел к двери. Скорей всего смотрел в спину начальника, подмываемый желанием сказать что-то еще. Скорее всего не понимая, каких дел наворотил. И это во всем случившемся самое ужасное.

— Шеф…

— Свободен, Вадим. Рабочий день окончен.

Желание сорваться было сильным, но Корней просто повторил свои же слова, разве что на сей раз еще более твердо.

Прошло еще несколько секунд, после чего было слышно, что скрипнуло кресло, Вадим встал, подошел к двери, остановился у нее…

— Завтра зайдешь в двенадцать. Все обсудим.

Высоцкий глянул через плечо на парня, тот сначала смотрел чуть хмуро, потом вроде как усмехнулся, кивнул, вышел.

Корней же выждал с минуту, подошел к столу, взял в руки телефон…

Долго крутил его в руках, сохраняя все такое же внешнее ледяное спокойствие, потом зашел в набранные, занес палец над контактом Ланцовой-младшей, теперь-то прекрасно понимая, почему девчушка не взяла трубку… Но не нажал, а снова заблокировал трубку.

И сейчас тоже не возьмет.

— Придурка кусок…

Процедил сквозь зубы, забросил телефон в карман, вышел из кабинета, хлопнув дверью так, что дрожь передалась стеклянным перегородкам ближайших опенспейсов.