Лексикон света и тьмы

Щ

Щ как Щекотливое положение, как оценивает Риннан свою ситуацию. Май сорок пятого года, он сидит в полицейской машине со скованными за спиной руками, лицо в сине-бордовых синяках, опухло, он еле видит в щёлку на заплывшем глазу. Его везут из Вердалских гор назад в Тронхейм. Целым глазом он смотрит на дома, на поднятые везде норвежские флаги и чувствует даже некоторое облегчение, что его поймали и не надо дальше бежать и скрываться. Быть может, ему удастся сторговаться с властями. Убедить их, как много он знает, насколько это ценная информация, надо только правильно разыграть свои карты. В любом случае сейчас он должен показать себя во всей красе, прикидывает он, но потом ощупывает распухший глаз и шутит мысленно, что красота у него ещё та. Он откидывается на сиденье, как же хорошо спокойно выдохнуть и расслабиться. Всю дорогу до «Миссионерского отеля», который уже забрали норвежские власти, Риннан отдыхает. В отеле никаких тебе миловидных секретарш, готовых выполнять его распоряжения, а одни только норвежские полицейские, и они не скрывают ненависти. Презрение и злорадство переполняют их, полицейский, которому передают Риннана, грубо и больно хватает его за плечо.

– Допрыгался, Риннан? Что, теперь уже не такая важная шишка? – спрашивает он, а Риннан думает: сговорились вы, что ли? Полицейский ведёт его в подвал, Риннан ходил так сотни раз за последние годы. Его запирают в камере, и он рад, а то в какую-то секунду ему показалось, что полицейский сейчас отыграется на нём, всадит пулю в лоб, и поминай как звали.

Но обошлось. С ним, наоборот, вполне себе носятся и даже соглашаются на его просьбу, чтобы допросы проводил не кто-нибудь, а Одд Сёрли, командир одной из групп Сопротивления. Сёрли – один из немногих, кто действительно сможет меня понять, думает Риннан, он хоть догадывается, о чём вообще речь, и, как говорили Риннану, уважает его как профессионала, хотя они и по разные стороны баррикад.

Он уже познакомился со всеми уборщицами, вполне доволен своей жизнью в подвале «Миссионерского отеля» и начал давать показания. С деталями рассказывает обо всём: какие задания получал, как внедрялся в группы подпольщиков, как работал двойным агентом. Расписывает свой роман с русской шпионкой: они встречались тайно, за границей, в поездах или отелях. Живописует, как они занимались сексом, а через час должны были снова воевать каждый на своей стороне. Они вроде бы клюют на его истории. Он вынужден рассказывать им, что делал, но всё же старается проложить себе запасную дорожку – если ему удастся убедить их, что он знает советскую разведку изнутри, возможно, они сочтут, что живой он полезнее, чем мёртвый.

И, судя по всему, Риннану вполне удаётся их уболтать, потому что в Рождество сорок пятого года охранник оставляет дверь незапертой. Просто приносит еду и уходит. Риннан выжидает. Чувствует всё больший азарт и нетерпение. Вслушивается. В соседней камере тоже никого. Нажимает на ручку и выглядывает в щёлку. Выскальзывает в коридор, прокрадывается вверх по лестнице и растворяется.