Когда порвется нить

«Нет, они не сошли с ума, – подумала Нина. – У них было разбито сердце».

Однако она не ожидала, что коллеги ее поймут. Они были не в состоянии разглядеть обычных повседневных страданий, которые скрывались за трагедией.

Их штат был невелик, сокращаясь с каждым годом, как бюджет журнала, и, насколько ей было известно, Нина была единственной из всех, оставшейся в близких отношениях с коротконитной.

Ее коллеги сначала робели, по понятным причинам опасаясь нарушать границы между работой и личной жизнью, но они всегда были достаточно близки, чтобы свободно делиться рассказами о расставаниях и свадьбах, беременностях и смертях, и в конце концов проговорились и о полученных нитях.

Треть сотрудников не заглядывала в свои ящички; остальные, казалось, были вполне довольны. Узнав о Море, некоторые из коллег даже предложили подменить Нину, если ей вдруг понадобится взять выходной или отпуск.

Однако Нина об отдыхе даже не помышляла.

Находясь весь день в окружении новостей, она никак не могла освободиться от мыслей о нитях. Нина умоляла Дебору поручить ей какую-нибудь другую тему, любой другой сюжет, но казалось, что их нет. Формировалось поле кандидатов в президенты, повышалась глобальная температура, но ничто не захватывало читателей так, как нити. Не проходило и часа, чтобы Нина не думала о них, размышляя, узнает ли когда-нибудь правду.

Мора часто говорила, что Нина очень милая, но помешана на идее всеобъемлющего контроля: все пластиковые контейнеры на кухне она хранила только вместе с соответствующими крышками и никогда не покупала новую юбку, если у нее не было подходящей блузки. Отчасти Нине нравилось быть редактором: она работала с правилами, четкими и понятными законами грамматики и лингвистики, и ей нравилось размечать тексты красной ручкой, требуя выполнения этих правил. До повышения, когда она еще пыталась проявить себя как репортер, Нина с удовольствием занималась поиском фактов, зарываясь в груды исследований, увлеченная охотой за правдой. Но все, связанное с нитями, пробудило в ней даже более глубокое стремление к знаниям, к контролю. Ответов до сих пор не было, зато вопросов – очень много. Откуда взялись нити? Почему они появились именно сейчас? Действительно ли они управляют будущим или просто обладают знанием о нем? Все было слишком мутным, слишком серым. Нине нужно было увидеть картину в черно-белых тонах.

В то же время она была вынуждена беспомощно наблюдать за страданиями Моры, потому что сделать ничего было нельзя. Всякое подобие контроля было вырвано у них из рук.

Нина чувствовала себя беспомощной, словно заново переживая один из худших дней в жизни, события, застрявшие в ее памяти с выпускного класса средней школы. В то утро она провела целый час с консультантом по коммуникациям, ища совет, как открыть свой деликатный секрет друзьям, не зная, что за дверью подслушивала коварная одноклассница. К тому времени, когда Нина вышла из кабинета, ей уже не нужно было беспокоиться о том, как найти подходящий момент, чтобы поделиться с одноклассниками своим особенным взглядом на жизнь. Правда уже была всем известна.

Даже сейчас, став взрослой, Нина очень живо помнила спортивную раздевалку, в которой ее встретили любопытные взгляды, едва заметные кивки, смущенные шепотки. Прежде ни одно предложение не появлялось в школьной газете без ее четкой редакционной подписи, и теперь она вдруг попала в неописанный круг ада. Тщательное планирование, недели мысленных дебатов – все было уничтожено в один миг. Вся ее власть, весь контроль над обстоятельствами были у нее украдены. Нина собиралась открыться только близким друзьям, но весть о ней быстро распространилась по нескольким параллельным классам.

Конечно, два дня спустя ее новость затмило сообщение о том, как половину футбольной команды отстранили от занятий за курение травки за школьным стадионом, и почти никто не вспоминал прежних сплетен. Кроме Нины.

Она никогда не забудет ни единого слова.

Более десяти лет спустя, снимая квартиру вместе с Морой, Нина все еще чувствовала гнев и унижение и помнила отчаянную клятву защитить себя от новых мучений, чтобы никогда больше не потерять контроль над тем, что ей подвластно.

Эми и Мора часто просили ее отдохнуть. Ослабить вожжи.

Расслабиться и забыть.

Но Нина не могла себе этого позволить. Только не в мире предательства и душевной боли, таинственных шкатулок и мучительно коротких нитей.

Если Нина расслабится и забудет, то все, что она пыталась защитить – ее еще школьное «я», ее будущее с Морой, – останется безоружным и уязвимым. Вне ее власти.

Коробки с нитями вторглись в ее жизнь, и Нина не могла этого изменить. Но она была полна решимости вернуть себе ощущение силы и ясности. И вот в предрассветные часы, когда она не могла уснуть или когда Моры не было дома, Нина стала искать ответы в интернете.

То, что началось с простого поиска ответа на вопрос «Откуда взялись коробки?», быстро раскрутилось, когда Нина перешла на Reddit и попала на новый популярный форум о нитях. Она сразу же поняла, что там ведутся сотни обсуждений, все участники которых пытаются расшифровать тайну коробок.

Обычно Нина была очень закрытым человеком, слишком самодисциплинированным, чтобы надолго погружаться в социальные сети, но, к собственному удивлению, на этот раз она с легкостью вступила в разговоры и забывала о времени.

Нину заинтересовала фотография, которую опубликовал некто под ником gordoncoop531957. На фотографии коробка была залита ультрафиолетовым светом, и на ее внешнем корпусе ясно выделялись отпечатки пальцев. «Доказательство» – гласила подпись под фотографией.

Другой пользователь, offdagrid774, разместил фотографию своего ящика, хранящегося в микроволновой печи, и призывал всех последовать своему примеру под девизом: «Не позволяйте АНБ прослушивать вас!»

Опубликовано пользователем u/ANH один день назад:

«Вы правы, ящики точно прослушиваются. Правительство шпионит не только за американцами, но и за всем миром!! Иначе откуда бы у них были ваше имя и адрес? Уберите это подальше от своего дома!!»

Религиозные собеседники занимали в Сети меньше пространства, хотя общались не менее активно. Библейский стих, которым поделилась RedVelvet_Mama, даже стал вирусным как предполагаемое свидетельство божественного происхождения коробок.

Нина не верила ничему, что читала, все это были лишь догадки. Однако было приятно осознавать, что есть тысячи людей, даже миллионы, встревоженные, как и она, и так же заинтересованные в том, чтобы узнать правду, если таковая вообще существует.

В воскресенье вечером, когда Мора была на встрече с группой поддержки, Нина думала о том неудачливом самоубийце в Вероне и о том, что сказал ее коллега. Печально и мучительно было осознавать, что человек, в сущности, не может умереть, пока не доживет до конца своей нити, – и особенно парадоксально это было слышать и знать тем, у кого, как у Нины, нить была длинная.

Уже сидя в постели, Нина достала ноутбук и набрала в строке поиска «длинная нить + смерть» – просто проверить, не появится ли что-нибудь осмысленное.

Этот запрос привел ее на новый сайт под названием «Не пытайтесь повторить это дома», где шло бесконечное обсуждение. На форуме Нина обнаружила рассказы весьма безрассудных обладателей длинных нитей, сознательно идущих на невероятный риск.

Нина была вынуждена прекратить чтение. Как стольким людям пришло в голову ставить такие жестокие эксперименты, рискуя жизнью?

Однако, прочитав эти рассказы, Нина с еще большей тревогой стала размышлять о тайне коробок, а нити стали обладать еще большей силой. У нее сложилось впечатление, что нити предчувствовали реакцию получателей, как будто каким-то образом могли учесть любые склонности смельчака, определяя каждому отмеренный срок. Невероятно, но они предвидели, какие наркотики, игры и прыжки окажутся смертельными, а какие просто закончатся мрачными односложными высказываниями, опубликованными в интернете для тех, кто туда случайно заглянет.

Нине стало физически плохо, ее затошнило. Закрыв ноутбук, она свернулась калачиком под простыней, надеясь, что Мора скоро вернется. МОРА

Несмотря на отсутствие особого желания вступить в группу поддержки, Мора ушла с первой встречи, с нетерпением ожидая следующего воскресного вечера. Она знала, что Нина нарочно отказывается говорить о нитях в ее присутствии, пытаясь сохранить подобие нормальной жизни и отношений, и за это Мора обычно бывала благодарна подруге. Но на самом деле оказалось очень приятно находиться там, где не было запретных тем, где говорили искренне и абсолютно обо всем.

– Я так подавлена, – произнесла Челси в самом начале встречи однажды вечером в конце апреля.

– Из-за нити? – спросила Мора.

– Нет, – вздохнула Челси. – Хотя да. Но сегодня все еще хуже, потому что отменили «Анатомию страсти».

– Этот сериал тянется целую вечность, если я ничего не путаю, – откликнулся Террелл.

– Вот именно! И потому отменять его вот так – безумие! Все закончилось ни с того ни с сего. Говорят, кто-то из главных актеров, должно быть, получил короткую нить и уволился.

– Ну что ж, можете теперь следить за мной, я работаю в больнице, – улыбнулся Хэнк. – Хоть и не могу обещать пылких романов.

– Вы слышали, что «Спайс Герлз» собираются снова петь вместе? – спросила Леа. – Ходят слухи, что одна из них получила короткую нить и хочет отыграть воссоединение до того, как… ну, вы понимаете…

Как бы ни снедало ее любопытство, Мора не могла не испытывать жалости к людям, которых они обсуждали. Конечно, актеры сами выбрали такую жизнь, но разве можно вот так обсуждать чужие нити и судьбы? Сплетни и домыслы в те дни были нарасхват, и не только об актерах и певцах. В очередях универмагов, в кино, пока крутили перед фильмами рекламу, за столиками в ресторанах люди гадали о длине чьей-нибудь нити. Увольнение с работы, помолвка, необычайная скрытность на вечеринке – все могло быть истолковано в пользу любой нити, длинной или короткой. «Они утверждают, что не смотрели, какая нить им досталась, но я-то знаю, что это неправда» – таков был популярный рефрен. «Интересно, что говорят обо мне, – подумала Мора. – Что говорят те, кто не знает о моей нити». «И хуже всего, – продолжала размышлять она, – они сами были в этом виноваты. Сами навлекли на себя сплетни».

Еще до появления коробок с нитями традиционные границы частной жизни рухнули, общество требовало чрезмерного распространения информации и привыкло к нему. Мора, как и многие другие, размещала в интернете одну фотографию за другой: роскошные обеды и ужины, вид из окна офиса, выходные на пляже с Ниной, – каждая из них побуждала совершенно посторонних людей все глубже заглядывать в чужую жизнь, ожидая от окружающих определенной степени прозрачности. Пока наконец даже первый взгляд на нить – то есть нечто очень личное, интимное – не превратился в еще одно событие, о котором желали знать посторонние наблюдатели.

Если бы нити появились в любом другом веке, рассуждала Мора, никто бы не осмелился спросить, что вы получили в коробке, оставив каждого скорбеть или праздновать в одиночку, за закрытыми дверями и задернутыми шторами. Но не сейчас, не в нашу эпоху, когда вражда и флирт разыгрываются в интернете, когда семейные события, профессиональные достижения и личные трагедии выставляются на всеобщее обозрение. Знаменитости на вопросы о нитях отвечали уклончиво. Спортсменов расспрашивали об их «далекоидущих планах». Тексты песен безжалостно изучались в поисках намеков на сообщение, связанное с длиной нитей. Походы в бар и вечеринки оказались неожиданно опасными: друзья и коллеги выпытывали друг у друга пьяные признания. Члены королевской семьи, дети-знаменитости, сыновья и дочери политиков – все, кто имел несчастье в двадцать два года оказаться в центре внимания, проснулись в то роковое утро под любопытным взглядом объективов папарацци, стремящихся запечатлеть реакцию известных личностей и заработать свой миллион. Публика требовала информации и зрелищ.