Цена твоего молчания

— Тогда давай сюда свою конечность, — командую, хлопая по сиденью байка.

— Прям туда? Уверена?

— Нет, но вариантов мало, — задумываюсь на миг, — можно вернуться в дом, конечно. Или я могу сесть на корточки, и ты положишь ногу мне на колени…

— Нет, нет, все нормально, — быстро замотал головой Вова, и, даже не напрягаясь, забросил больную конечность на седло «коня».

А с растяжкой у него оказалось все прямо даже шикарно…

Носок он успел снять сам, и я едва не ахнула, рассмотрев последствия его наплевательского отношения к себе самому. В ярком свете фонарика стало понятно, что заживать стопа будет минимум неделю. Мозоль сбоку, на «косточке» — выступающей части основания большого пальца, давно превратилась в открытую рану, сочащуюся кровью. И как только терпел??? Неудивительно, что морщился при каждом шаге. Я бы вообще ходить с таким не смогла.

— Ты как так умудрился? — все же не выдержала, принявшись обрабатывать стопу перекисью, — обувь новая и не по размеру, что ли?

— Ага, почти, — зашипел парень, чуть дернувшись от неприятных ощущений, — с этим переездом вещей совсем мало с собой взял. И сегодня с утра уделал в вашей этой луже около дома единственные кроссовки. Пришлось стирать и сушить, а Пашка свои предложил взамен — не босиком же бегать. Поначалу вроде нормально показалось, а потом уже понял, что маловаты…ш-ш-ш…

— Все, все уже, — я машинально подула на ранку и ловко свернула из куска бинта салфетку. Три куска пластыря сверху для надежности и я ловко смахиваю все принадлежности в сумку, а «отходы» убираю в пакетик и в боковой кармашек. Выброшу по дороге.

— О-о-о, — с нескрываемым наслаждением Вова шевелит стопой, а потом с сомнением смотрит на испачканный носок, — спасибо тебе большое. Буду должен.

— Какие долги, — отмахиваюсь я с улыбкой, — тебе меня еще домой везти. Так что квиты.

Надевать злополучный кроссовок полностью он так и не решился. Загнул задник и всунул ногу, будто в тапку. И улыбнулся так, как может улыбаться только очень довольный жизнью человек. Открыто и широко. И очень-очень обаятельно.

Мне понравилось.

Атмосфера между нами изменилась кардинально. Теперь мне было вполне комфортно и спокойно рядом с парнем, а возвращение домой выглядело куда веселее.

Вова ловко откинул сиденье байка и достал красивый темно-синий шлем, кстати, в цвет мотоцикла — успела все же рассмотреть в свете фонарика. Последний уже давно лежал в рюкзаке, но теперь у меня появилась надежда, что когда-нибудь мне позволят удовлетворить свое любопытство при свете дня.

— Надевай, — протянули мне предмет экипировки.

Шлем оказался тяжелее, чем мне показалось со стороны. Обхватив его двумя руками и прижав к себе, выполнять команду Вовы я все же не спешила.

— А ты? — мысль о том, что парень поедет без защиты пугала даже больше, чем перспектива остаться на даче по соседству с Борщевским. И я твердо собралась отказаться от поездки, если второго шлема не окажется в наличии.

Но Вова снова меня удивил — несколько шагов до машины Пашки, щелчок замка багажника — и точно такой же, как у меня, шлем появляется в руках у парня. Я приподнимаю в удивлении брови, но в темноте этого совсем не видно. А парень молча возвращается к байку и слитным красивым движением садится на него, поворачивая ключ в замке зажигания.

— Странно, — не выдерживаю я, не торопясь садится следом.

— Что именно?

— Почему шлем в багажнике? Мало ли куда Пашка уехать мог, да и вообще, — я перетаптывалась с ноги на ногу, не решаясь двинуться к байку. Ни разу в жизни мне не приходилось ездить ни на чем, кроме автомобиля и автобуса, поэтому легкий страх будоражил внутренности.

— Мог, — кивает Вова, чуть газуя, — но дома я его оставить тоже не мог. Так уж получилось, что пока кроме Пашки никто о байке не знает. Ну, теперь еще и ты в курсе.

— Почему? Родители против? — запоздало вспомнила, что теперь вместо матери у парня мачеха, и закусила губу от неловкости. Но брат Пашки никак не отреагировал, будто и не услышал моих слов.

— Если честно, то не знаю даже, — в его голосе послышалось какое-то безбашенное веселье, а парень снова провел ладонью по затылку, — я долго на него копил, но о своих планах особо не распространялся. А тут тетя Света на день рождения прошлый неплохо так добавила, как раз на подержанный байк хватило. Полгода ремонта своими силами, и теперь эта прекрасная машина моя. Осталось признаться отцу, а он не очень любит такое, считает ненужным баловством.

Пара секунд на сопоставление фактов…

— Ты поэтому и не говорил никому, когда приедешь? А Пашка еще удивлялся, что за ерунда, — тоже развеселилась я, вспомнив искреннее возмущение друга.

— Ага, поэтому. Еще два часа кружил по району и стоянку искал — не перед домом же бросать. Из-за байка и вещей взял ровно столько, сколько в сумку влезло. Остальное через неделю доставят только.

— Ааа… — начала я и тут же осеклась, когда Вова красноречиво похлопал по кожаному сиденью позади себя. Делать вид, что не поняла намека, не стала. Но приблизилась все равно нерешительно — неизвестность пугала сама по себе.

— Смотри, обопрись ногой сюда, — он показал рукой на подножку, — и садись. Давай, смелее, у тебя все получится.

И так уверенно это прозвучало…

Не дав себе времени на сомнения, я довольно ловко взобралась на байк. Пусть и едва не перелетела через него от чересчур сильного толчка ногой, вынужденно вцепившись в плечи парня. Надо отдать ему должное — он даже не вздрогнул, хотя хватка моя была совсем не слабой.

— Молодец, — кивнул Вова и поднял свой шлем, — теперь надевай и затяни ремешок под подбородком. Затем прижмись ко мне и обхвати за пояс. Я поеду медленно и осторожно, не бойся. Держись крепко и не отпускай меня ни в коем случае, тогда все будет хорошо. Лады?

— Лады, — выдохнула одними губами и приступила к исполнению. Через несколько секунд звуки стали приглушеннее, а руки легли на холодную кожу мужской куртки. Я чуть поежилась, надеясь вскоре согреться.

А Вова тем временем нажал на газ, трогаясь с места…

Надо отдать ему должное — путешествие и впрямь оказалось вполне комфортным. Мой визг на старте, когда парень прибавил скорость, выехав на трассу, не считается. Онемевшие от напряжения руки — тоже. А уж дрожащие ноги, когда я с особой аккуратностью слазила с мотоцикла…

— Ну как? Понравилось? — хитро прищурился Вова, когда я протянула ему шлем и принялась растирать замерзшие пальцы.

— Очень, — прозвучало не очень убедительно, но я старалась. Обижать парня не хотелось, выставлять себя истеричной трусихой — тоже. Поэтому попробовала еще и беззаботно улыбнуться, надеясь, что это не выглядит гримасой мученика.

— Тогда нужно обязательно повторить, — с таким воодушевлением воскликнул брат Пашки, что я вздрогнула.

— Нет! — вырвалось само по себе, и я едва не зажала рот ладонью, попытавшись смягчить категоричный отказ, — то есть я хотела сказать, что не сегодня. Холодно и поздно уже. И не завтра, ага? Лучше через месяц-полтора, летом. Когда потеплеет.

Или ты забудешь…но это я добавила исключительно про себя.

Вова только расхохотался, очевидно, раскусив меня без труда.

— Ладно, ладно, не настаиваю, — выставил он ладони в примирительном жесте. А затем аккуратно повесил шлемы на левую руку, правой достав ключ из замка зажигания, — пойдем, провожу, а потом уже на стоянку поеду. А то снова, наверное, ни одна лампочка не горит.

— Скорее всего, — со вздохом ответила, не ожидая приятных сюрпризов от собственного подъезда, — раньше вкручивали по очереди с соседями, но потом сломался домофон, а ремонтировать компания отказалась — сослалась на то, что должников у нас больше, чем исправно оплачивающих их услуги. Пакостить начали очень быстро, и месяца не прошло. И теперь даже если кто и вкручивает, лампочка редко «живет» больше двух-трех дней. Одна надежда — лето скоро, темнеть поздно будет.

— Да уж, — понимающе откликнулся Вова, открывая передо мной дверь подъезда и протягивая руку.

И я ее с готовностью принимаю — так меньше шансов навернуться в темноте. Прошлая встреча так и стоит перед глазами, но сегодня у нас есть бонусы — фонарик в моем рюкзаке и заряженный телефон у парня. Его он и достает, с готовностью освещая нам дорогу.

— Знаешь, я не успела сказать тебе спасибо, — ночь и тишина подъезда заставляют говорить тише, но уверена, что меня прекрасно слышно, — ты здорово помог мне тогда.

— Да? — с легким смешком откликается мой провожатый, чуть притормаживая перед ступенями, — а мне показалось, что я тебя до колик напугал. Ты такая напряженная была, словно в любую секунду готовилась сбежать.

— Ага, есть такое, — мой смех разнесся по всему подъезду, затихнув где-то наверху, но сил сдержаться просто не нашлось, — вечер, темно, а тут тебя хватает незнакомец и тащит куда-то наверх. Я тебя же за маньяка чуть было не приняла!

— Значит, не зря я опасался, — и снова звук общего веселья прокатывается волной по просторному помещению, — честно говоря, в какой-то момент испугался, что ты в меня из баллончика брызнешь или электрошокером приложишь. Вот замечательный урок оказался бы для придурочного супермена.

— Зато теперь есть, что вспомнить, — откликаюсь, останавливаясь. Мы уже подошли к нужной двери, а мне ужасно не хотелось уходить. С парнем было весело и легко, и хотелось еще немного продлить это чувство, пусть даже в разговоре ни о чем.

— Да уж, такое не забудешь, — он стоит рядом, и я запоздало отпускаю его руку, — хотя уверен, что в будущем таких вот запоминающихся воспоминаний у нас на двоих будет еще немало.

— Все возможно, — стараюсь, чтобы голос звучал спокойно, но у самой все звенит внутри от предвкушения и завуалированного предложения парня. И это тем страннее, что мы знакомы всего несколько часов. Но мне, честно говоря, совсем не до анализа — в голову уже лезут мечты, одна интереснее другой…

С трудом усмиряю собственную фантазию и с огорчением понимаю, что пауза затягивается. Очевидных причин для продолжения разговора вроде нет, да и Вова почему-то молчит…

— Ну, я пойду, поздно уже, — произношу тихо, берясь за ручку двери. Втайне надеясь непонятно на что, но девочки в принципе очень нелогичные создания.

— Спокойной ночи, Настя, — слышу в ответ, но, вопреки ожиданиям, совсем не огорчаюсь. Потому что парень даже не думает скрывать сожаления в голосе. А еще мое имя звучит так…очень перспективно звучит, в общем.

— Спокойной ночи, — с совсем другим настроением отвечаю, одновременно с этим распахивая входную дверь…

Ядерная смесь перегара, колбасы, копченой рыбы и курева накрывает плотным облаком, вызывая ощутимое першение в горле. В неверном искусственном свете, падающем из прихожей, я успеваю заметить, как вытягивается от удивления лицо парня. Но даже отреагировать не успеваю, когда…

— Настенька! — пьяный вопль матери накладывается на чей-то развязный гогот, а я застываю статуей на пороге собственной квартиры, — доченька моя пришла! Подвинься ты, убери свою жопу с дороги! Там дочечка моя пришла, умница, красавица…вся в отца, земля ему пухом…Настенька, пошли выпьем! Помянуть же по-человечески надо…