Цена твоего молчания

Глава 15

— Молодец, Настя, — довольно улыбается препод, когда я без запинки два основных вопроса и один небольшой дополнительный. Затем пододвигает к себе журнал и выводит каллиграфическим почерком отличную оценку, — уверен, что с экзаменом у тебя проблем не возникнет.

Короткая, но весьма желанная для всех студентов запись в зачетке, и я выхожу из кабинета в коридор, где, сидя на подоконнике, меня ждет Леся. И мы обе знаем, что она это делает не ради того, чтобы спросить, как прошел зачет.

— Ну, рассказывай! — крепко фиксирует она меня к своему боку, обхватывая за локоть, — а то я от любопытства язву получу!

Смеюсь, но попыток вырваться не делаю — знаю, что бесполезно. Мы идем по коридору третьего этажа, лекцию к нашей несказанной радости отменили, и поэтому настроение отличное. Еще бы — освободиться на два часа раньше!

Но спокойно уйти домой мне не грозит — подруга решительно настроена услышать рассказ о вчерашнем в мельчайших подробностях. Вот только я никак не могу подобрать нужные слова…

Утро началось совсем не так, как я планировала — поговорить с Вовой не удалось. Частично потому, что вчерашняя смелость испарилась без следа, растаяв утренним туманом в лучах жаркого летнего солнца, но в основном из-за того, что мы банально проспали. Вова завести будильник банально забыл, а мой телефон настырно пиликал в рюкзаке почти пятьдесят минут, прежде чем мое подсознание соизволило хоть как-то среагировать. Сознание проснулось где-то между чисткой зубов и застегиванием босоножек, придав ускорения телу от ужаса возможного опоздания на пару.

Повезло. Я успела буквально за полминуты до начала.

Именно это спасло меня от сиюминутного допроса подруги, которая окинула меня заинтересованным взглядом, заметив что-то, ведомое ей одной…

Перед зачетом я сослалась на необходимость повторить, прикрывшись конспектом, но это отсрочка была последней.

Вот только как рассказать обо всем, если от малейшей мысли, одного мимолетного воспоминания, щеки начинали алеть неприлично ярким цветом, а низ живота — сводить в тянущей судороге?

Только вот Лесе о моих проблемах с организмом ничего не известно. Да и сомневаюсь, что они бы стали серьезным аргументом…

— Так, колись! Было?

Я закусываю губу, отворачиваясь в попытке скрыть смущение.

— Что было? — да, да, врагу не сдается наш гордый организм…

— Что было, — передразнивает меня Леся, останавливаясь и заставляя меня повернуться к ней лицом, — да то самое, от чего светишься, как елка новогодняя! Да ты весь день смотришь в никуда, вздыхаешь и улыбаешься! Признавайся, переспали?

— Леся! — возмущенно одергиваю я ее, но подруга даже бровью не ведет, продолжая настойчиво смотреть в мое лицо.

— Ой, можно подумать что-то неприличное сказала, — отмахивается она, а я демонстративно закатываю глаза, но улыбки сдержать снова не могу. Палево, блин! — ведь было же?

— Было, — после короткой паузы, во время которой я снова устремляюсь на выход, тихо соглашаюсь.

— Наконец-то! — довольно припечатывает Леся, а я снова закатываю глаза, — и как? Ну, расскажи, Насть!

— Тебе с подробностями, что, куда и как? — в моем голосе сарказм напополам с удивлением, и Леся заметно тушуется.

— Нет, конечно, зачем, — бормочет она, а мы тем временем быстро спускаемся по лестнице на первый этаж и оказываемся в длинном коридоре, — просто, понравилось ли…Насть, ну я ж тебе рассказываю…

— Прости, Лесь, — перебиваю я ее, вздыхая, — дело не в тебе, еще и на тебе срываюсь ни за что ни про что. Все прекрасно было, даже не могу описать, насколько мне понравилось! Но я сама все испортила…

Рассказ получается короткий, но весьма эмоциональный. Не таясь, выкладываю все, что случилось, опуская, само собой, самые пикантные подробности. Чувствую, что краснею, но все равно открываюсь подруге. Даже про Олега не забываю — пары слов оказывается достаточно, ту историю она помнила прекрасно.

Замолкаю и одновременно останавливаюсь около большого окна — за поворотом холл и выход из здания, а я не хочу продолжать этот разговор на ходу. Пока мы шли по коридору и лестнице было довольно пустынно и «лишних ушей» бояться не стоило. В холле на подобное уединение можно и не надеяться.

— Мне кажется, что ты чересчур заморачиваешься, — пожимает плечами Леся после небольшой паузы, — подумаешь, заволновалась. Тебе же понравилось?

— Так в том то и дело, что больше, чем просто понравилось, — вздохнула я, ковыряя ногтем край подоконника, — но только мне одной! А могло быть вместе, понимаешь?

— Могло, не могло, — покачала головой она, едва слышно фыркнув, — все уже произошло, толку теперь себе нервы вытягивать? Тем более, что я почему-то очень сомневаюсь, что твой Вовчик намеревается еще месяц ждать до этого самого «вместе».

— Леся, — снова смущаюсь до мурашек, даже голос срывается.

— Я девятнадцать лет уже Леся, — легко подталкивает она меня плечом, улыбаясь, — Насть! Ну, подумай сама — если бы ты изобразила двадцать три позы из Камасутры, «заездив» парня до мозолей на причинном месте, было бы лучше? Очень сомневаюсь!

Вскидываю обалдевший взгляд на подругу, не веря своим ушам…

А через пару секунд мы громко хохочем на весь коридор, ничуть не стесняясь. И вместе со смехом уходит все напряжение, сковавшее меня изнутри. Мне сразу становится на порядок легче, даже мир вокруг окрашивается в яркие краски, подстегивая настроение быстрее ползти вверх.

И тем контрастнее ощущается мгновенная тишина, когда мы с Лесей, не сговариваясь, внезапно хмуримся, обрывая веселье.

Борщевский. Какая нелегкая его принесла именно в это место и время, понятия не имела. Но одно осталось неизменным — рад ему, по-прежнему, никто не был. Как ни странно, Енота это ничуть не смутило. Он улыбался так, словно выиграл в лотерею по меньшей мере миллион, резко отличаясь от своего же сопровождения. Вот только если двое парней просто скользнули равнодушными короткими взглядами по мне с Лесей, то блондинка с нелепым именем Никочка, прямо-таки излучала лютую ненависть к моей персоне.

И глядя на ухмыляющуюся рожу бывшего одноклассника я ощутила смутную тревогу. Уж слишком довольным выглядел он, улыбаясь мне так, будто и вправду рад видеть. Не сказал ни слова, но подмигнул на прощание с таким предвкушением…

А я неожиданно вспомнила про Вову. Его заботливые руки, обнимавшие меня всю ночь и постоянное желание защитить. Весеннюю прохладную ночь и уверенность хватки, которая превратила Енота в жалкое подобие самого себя. Жаркое дыхание в шею…

И внезапно даже для самой себя улыбнулась. Довольно и расслаблено. Как абсолютно счастливый человек, который, наконец-то, ощущает себя в безопасности. Который точно знает, что его спину есть кому прикрыть.

Как отреагировал Енот, не увидела — отвернулась. Пора, в конце концов, забыть про него и сделать тем, кем он по сути для меня и должен являться — пустым местом. А в моей жизни есть куда более интересные события…

— Ух, урод! — пробормотала с чувством подруга, бросив последний взгляд вслед Борщевскому, а затем тут же «переключилась», хитро прищурившись. — А теперь о насущном!

— М-м-м? — с интересом оглянулась, сдвинувшись с места по направлению к холлу. Почему-то очень захотелось на улицу, вдохнуть свежего воздуха. Погода стояла отличная, поэтому отказывать себе причин не было.

— Ты о защите позаботилась?

— Что? — не поняла я смысла вопроса. Газовый баллончик что ли? И зачем?

— Защита, Насть, — настойчиво повторила подруга, — вчера все произошло внезапно, понимаю. Но теперь тебе нужно быть готовой.

— К чему? — все еще не «догоняла» я, но смутно ощущая, что дальнейшее мне не понравится.

— К сексу, Настя! К сексу! — прозвучало так громко и откровенно, что я едва не навернулась с небольшой лестницы, в последний миг успев неловко перескочить ступеньку.

— Леся! — мои щеки снова полыхнули жаром запредельного смущения, а подруга только скептически хмыкнула.

— Чего? Что такого? Я дело говорю, — продолжает она вгонять меня в краску, пока я потрясенно молчу, — экстрим в нашем возрасте это уже несерьезно. Тем более, что ты будущий врач, понимать должна что к чему.

Я понимала, честно! Но где-то очень глубоко и в одиночестве. Хотя зашевелившийся здравый смысл авторитетно кивнул в сторону подруги, признавая ее правоту.

— Вова не такой, — пытаюсь выдвинуть последний аргумент, едва не срываясь на шепот, — и он наверняка…

— Да, да, обо всем позаботится, — кивает болванчиком Леся, а затем бескомпромиссно добивает, — а если нет, то ты его пошлешь ночью за пряниками в аптеку? Настя, ну нельзя быть настолько беспечной!

Мы уже почти у самого турникета, до дверей на улицу всего ничего, когда подруга останавливается, начиная копошиться в сумке. Хорошо еще, что вокруг почти никого не было, и мы не мешали.

— Вот, нашла! — победно восклицает Леся, доставая небольшую коробочку с красноречивой надписью. — Держи и не благодари! И что бы ты без меня делала.

У меня нет слов. Это нокаут окончательный и бесповоротный.

И тот факт, что кто-то мог услышать наш разговор, заставляет кинуться через турникет на выход.

— Леся, ты с ума сошла! — шиплю в ответ на ее попытку вручить мне упаковку презервативов. Да, это были именно они — простые и без наворотов, если верить рисунку.

— Уж точно не я, — звучит сбоку, пока я протискиваюсь в двери и выхожу на крыльцо, — бери, говорю!

Готова провалиться сквозь землю. Вокруг люди, убегать от Леси — запредельно глупо, и я с силой тру ладонями лицо, пытаясь совладать с эмоциями. Надо срочно что-нибудь придумать, чтобы отказаться от щедрого подарка!

— О, а вот и змей-искуситель, — звучит над ухом, а я опускаю руки.

Вова стоит на привычном месте, опираясь бедрами на сиденье своего мотоцикла, сложив руки на груди. Такой уютный и родной, что непроизвольно засматриваюсь, забывая о девушке, что стоит рядом, и о той неловкой ситуации, что едва не стоила мне пары седых волос.

И в этот момент кто-то дергает мой рюкзак, заставляя отвлечься от созерцания фигуры парня.

— Все, готово, лежит в боковом кармашке, — с довольным видом заявляет подруга, слитным движением застегивая замочек того самого кармашка. А затем хитро добавляет, ловко обходя меня в направлении тротуара, — развлекайтесь в свое удовольствие! Пока!

С губ уже готова сорваться едкая фраза, когда Вова замечает меня. Улыбается, шагая навстречу, а я забываю про Лесю и коробочку. Про Борщевского и зачет. А ноги сами несут меня в такие желанные объятия…

— Привет, Ася, — жарко выдыхает он мне куда-то в висок, крепко прижимая и немного приподнимая так, что мне приходится встать на носочки, — я безумно соскучился…

— И я, — получается шепотом, но улыбка шире некуда, а счастья во мне столько, что кажется им можно поделиться со всем миром и еще останется.

Поцелуй, нежный и осторожный, а я плыву. Чувствую себя свечкой в его руках, но лишь сильнее прижимаюсь к парню, не в силах самостоятельно остановить это сумасшествие.

— Какие планы на сегодня? — Вова отстраняется первым, впрочем, ничуть не ослабляя объятий. А у меня почему-то легкое ощущение дежавю, но я о нем забываю едва ли не быстрее, чем замечаю.