Цена твоего молчания

А, точно!

Крадусь к двери чуть ли не на цыпочках, хотя это наверняка бессмысленно — уровень шума за ней такой, что даже вздумай я пройтись «колесом» или устроить соревнования по прыжкам в длину сама с собой, этого бы никто даже не заметил. Стараясь не шуметь, медленно отодвигаю тяжелую щеколду — дверь заперта еще и на ключ, но завтра мне желательно бы открыть ее с обратной стороны. Лезть в окно обратно в мои планы не входило точно.

Сдув со лба выбившуюся прядь волос, я иду, наконец, в окну.

— Вов! — окликаю тихо парня, который тут же поднимает голову. Все это время он стоял на том же месте, и не думая уходить.

Прицелившись, скидываю ему рюкзак. Затем, оглянувшись, спохватываюсь и выключаю за собой свет.

Сажусь на подоконник, осторожно спускаю ноги наружу, переворачиваюсь на живот…

Мне страшно, даже очень. Кажется, что земля минимум в ста метрах под ногами, хотя между нами вряд ли больше трех метров. Умудряюсь напоследок прикрыть, насколько получается, створку окна, а затем, вцепившись намертво пальцами в выступ подоконника, распрямляю руки.

И, окончательно повиснув, как рыба на крючке, понимаю, что на этом моя храбрость, как и план действий, закончилась. Потому что дальше, если верить командам Вовы, нужно было разжать пальцы. И простой страх сменился таким ужасом, что у меня отчетливо застучали зубы, а живот скрутило. Только не в сексуальном желании, как я себе представляла всего пару минут назад, а в банальной потребности сходить в туалет.

И зачем я только согласилась?!

Неизвестно, сколько бы так провисела — в ушах громко стучал пульс и слова Вовы до меня просто не долетали, теряясь на фоне моей молчаливой истерики. Скорее всего, через несколько минут мышцы на руках от усталости расслабились сами по себе, и моя тушка, согласно стандартной формуле свободного падения тела, устремилась навстречу ближайшей поверхности. Но Вова ждать не стал.

От осторожного прикосновения к щиколотке, вздрогнула. И это новое ощущение позволило вернуться в реальность, осознав происходящее вокруг меня.

— Настя, давай, отпускайся, — еще раз сжал мою ногу Вова, чуть повысив голос. Судя по тону, он говорил это уже далеко не в первый раз, — я тебя поймаю, обещаю.

Еще миг для того, чтобы собраться с духом… и я с коротким выдохом лечу вниз, целую вечность не дыша…

Чтобы тут же угодить в поистине стальные объятия. Руки парня обхватили меня за бедра, а затем позволили соскользнуть вниз, удерживая за талию. И это оказалось кстати — ноги подрагивали от пережитого, угрожая подогнуться в любой момент. Я машинально вцепилась в теплые ладони, переводя дух.

— Да чтобы я еще раз согласилась, — прохрипела срывающимся голосом, развернувшись лицом к Вове, — да никогда!

А этот гад только тихо рассмеялся, звонко чмокнув меня в кончик носа.

— А я бы не отказался повторить, — у меня от изумления поползли вверх брови, — согласен ловить тебя каждый день по много раз.

Пришлось сильно сжать челюсти, чтобы сдержать ответную улыбку. Не могу злиться, когда он рядом. Не могу, и все! Но знать об этом парню точно ни к чему.

Впрочем, Вова не настроен продолжать разговор там, где мы до сих пор стоим, поэтому не ждет моего ответа.

— Готова? — успевает спросить прежде, чем отпустить меня окончательно.

А на мой уверенный кивок, наклоняется, подхватывая рюкзак, и ловко спрыгивает с крыши подвала, снова протягивая мне руку. И на этот раз я не медлю.

Мы молча обходим дом, возвращаясь к нашему подъезду. Поднимаемся по лестнице на четвертый этаж, распугивая плотную тишину нашими шагами и тяжелеющим дыханием. А затем ненадолго останавливаемся около красивой двери со знакомыми мне с детства цифрами.

И только когда эта дверь захлопывается с негромким щелчком за нашими спинами, я окончательно осознаю, что это все произошло на самом деле. Что это не сон, и мы с Вовой остались впервые по-настоящему вдвоем — период моей болезни можно не считать, там я была едва ли живее бревна. И сейчас все чувствуется совершенно иначе — ярче…глубже…острее…

И от напряжения меня начинает мелко потряхивать…

— Насть, ты чего застыла? — у Вовы, похоже, проблем с внутренним голосом не было. С фантазиями, либидо и здравым смыслом, тоже. Поэтому он легко подтолкнул меня в спину, бросая рюкзак на полку для обуви и сбрасывая свои ботинки, — разувайся и проходи, давай, не стесняйся. Чай будешь?

Парень обошел меня и теперь, забрав рюкзак с полки, терпеливо ждал, пока я справлюсь с волнением и трясущимися руками в борьбе с собственной обувью. Кроссовки остались дома, поэтому на мне красовались летние босоножки на низком каблуке и с ремешком вокруг щиколотки, застежка которого выводила меня из себя с самого момента покупки. Миниатюрная, тугая — настоящее испытание при каждом выходе на улицу и обратно. Но в тот момент, когда решался вопрос покупки, скидка больше, чем вполовину цены склонила выбор в их пользу…

— Так что насчет чая? — повторил Вова, когда я наконец победила злосчастные башмаки, — или лучше кофе? Скоро полночь, а учить, я так понимаю, тебе еще много? Кстати, у меня еще конспекты остались, у нас преподаватель классный был, могу дать.

Я с трудом умудрилась сохранить спокойное выражение лица. Хотелось расхохотаться и нахмуриться одновременно, разбавив этот коктейль еще и словесными претензиями. Я тут, понимаешь, жду чего-то, выдумываю оправдания и мотивы, с ума схожу от собственных идиотских мыслей, а он про кофе! И конспекты! И такая забота в голосе, что убила бы! Хоть бы поцеловал, гад!

Может, самой?..

— Знаешь, давай лучше кофе, — произнесла вслух, нещадно придушив неуместный порыв, — и от конспектов не откажусь.

— Ну, тогда держи, — вручили мне мой же рюкзак и, махнув в сторону коридора добавили, — иди в комнату. А я сейчас все принесу.

И он бодро потопал на кухню.

А я, на секунду замешкавшись, туда, куда послали.

Что ж, похоже Вова оказался намного лучше, чем я о нем думала.

Или хуже…

Впрочем, неважно. Факт остается фактом — сегодня придется однозначно учиться.

Я не спеша разложила вещи на столе, а затем подумала и скинула верх от спортивного костюма, оставшись в короткой серой футболке. В квартире было довольно тепло, смысла сидеть и потеть в одежде я не видела. Взяв карандаш, быстро пробежалась глазами по списку вопросов к зачету, отметив уже выученные. Результат порадовал — оставалась едва ли пятая часть, в частности — вопросов десять, так что, возможно, мне даже удастся выспаться.

Вова вошел как раз в тот момент, когда я открыла учебник и конспект на нужной теме, устраиваясь на стуле поудобнее. На кровать парня сесть не решилась, хоть там и было бы значительно мягче и комфортнее. Постеснялась…

— Ты не против, если я с тобой посижу? — спросил хозяин комнаты, когда, вручив мне большую кружку с горячим напитком, вытащил откуда-то с верхней полки две пухлые тетради в одинаковых плотных бордовых обложках и положил передо мной. А на мою приподнятую в немом вопросе бровь, пояснил, — ты не переживай, я себе на диване в гостиной постелю. Просто спать не хочу, а одному скучно. Обещаю, что мешать не буду, но…

— Вов, ты чего? — окончательно обалдела я от происходящего, — это же твоя комната. И это я тебе мешаю. Не выдумывай давай и делай, как тебе удобнее. Тем более, что я точно не против. Точнее, очень даже «за».

Парень улыбнулся и как-то расслабился. Удивительно, что я сразу не заметила, насколько он был напряжен. Впрочем, какое там заметила! Совсем от гормонов крышу снесло, ничего вокруг не вижу и не замечаю…

Пока ругала сама себя, Вова завалился на кровать, привычным движением подвернув под шею подушку, и разблокировал телефон. Было что-то завораживающее в том, как его пальцы скользили по экрану, то ли печатая, то ли перелистывая «страницы», я даже ненадолго засмотрелась. Да и вся его поза — лежа на спине, согнув ноги в коленях и закинув левую руку за голову, приковывала мой взгляд почище магнита. Особенно влекла узкая полоска кожи в зазоре между чуть задравшейся футболкой и домашними свободными штанами…

Пришлось мысленно отвесить себе затрещину, чтобы привести организм в чувство. Слава небесам, что успела отвернуться до того, как парень заметил мой нездоровый интерес! А то бы решил, что у меня только одно на уме!

С трудом, но вытолкала это «одно» за грань мышления. Пододвинула тетрадь поближе и постепенно втянулась в учебный процесс, заучивая материал. Кстати, конспекты Вовы оказались знатным подспорьем — его преподаватель и вправду был весьма дотошным, заставляя записывать все очень подробно и тщательно…

Сколько прошло времени — не знала. Но спина и ноги основательно затекли, обдав волной неприятных ощущений, когда я попыталась разогнуться, разгоняя кровь по организму. Кряхтение напополам с болезненным стоном вырвались из груди, но даже это не могло испортить мне настроения — «крестик» напротив последнего вопроса из списка означал, что на сегодня программа-максимум выполнена. А то, что на часах было едва ли полвторого ночи, возвело приятные эмоции в абсолют.

И кто молодец?

Конечно, я!

— Неужели, все выучила? — раздался со стороны кровати голос Вовы, который, судя по хитрому взгляду, явно меня подначивал.

— Все! — смело кивнула, поддаваясь на провокацию. Затем встала и со вкусом потянулась, сделав пару наклонов в стороны. Все-таки настолько прилежно учиться — вредно для здоровья.

— Не верю, — покачал головой парень, потеряв интерес к телефону и отбросив его небрежно в сторону, — а если проверю?

— Проверяй, — пожала я плечами, ухмыльнувшись, — но тогда пари! Чтобы неповадно было подозревать меня в халтуре!

И по тому, каким интересом и предвкушением загорелись глаза Вовы, я поняла, что наша шуточная перепалка перешла на иной уровень.

— На желание? — откликнулся он, перекатившись на бок и подперев голову левой рукой.

— На желание, — подтвердила, «оседлав» стул.

И в голове явственно зазвучал удар в гонг.

— Хм…с чего бы начать, — демонстративно постучал пальцами по покрывалу Владимир, изображая задумчивость, — а расскажи-ка мне верхнюю границу предплечья!

Ух! Поддаваться он явно мне был не намерен. Но и я отступать не стану!

Глубокий вдох и ответ сам собой всплывает в памяти, словно отпечатавшись в ней.

— Верхняя граница предплечья проводится на два поперечных пальца…

Я бодро отрапортовала ориентиры, а затем победно улыбнулась. Вова ничуть не расстроился — ему это доставляло не меньше удовольствия, чем мне, разгоняя быстрее кровь по сосудам на чистом адреналине. Мне даже жарко стало.

— Верно, — кивнул он, а после секундной паузы выдал следующий вопрос, — а теперь скажи мне, сколько видов ножниц существует. Только цифру!

Ненадолго, но все же задумалась. Что-то там было такое…

— Три, — выдала я, но тут же поправилась, — четыре! Точно, четыре!

— Хорошо, успела, — ухмыльнулся он, — засчитано. Но только в этот раз — больше никакой «угадайки».

Я шкодливо показала ему язык, одарив прищуром не менее насмешливым, чем меня до этого. А затем незаметно вытерла ладони о штаны — все же волнение, хоть и щедро сдобренное весельем, присутствовало.