Цена твоего молчания

На этот раз пауза оказалась чуть длиннее. Впрочем, не настолько, чтобы я успела заскучать. Рассматривание парня напротив стало прекрасным развлечением само по себе.

— Ну и последний вопрос, — нарочито медленно проговорил Вова, глядя мне прямо в глаза, — назови год издания первого учебного пособия по изучаемому тобой предмету…

И в этот момент я физически почувствовала, насколько плотная тишина окутала все в этой комнате…

— Это нечестно! — возмутилась через непозволительно затяжное молчание, во время которого я просто пыталась вспомнить, как говорить. Не то, чтобы это противостояние воспринималось мной слишком серьезно, скорее речь шла о банальном принципе. Вова мухлевал!

— Ничего подобного, — пожал он плечом, расплываясь в широченной улыбке, — простой вопрос, простой ответ. Ничего сверхъестественного, и это точно есть в твоем учебнике.

— Но этого нет в вопросах к зачету! — продолжала возмущаться я, — придумывай другой вопрос!

— И не подумаю, — качнул он головой, — я тебе и не обещал вопросы из «списка». Так что ты проиграла. И должна мне желание.

— Ах ты жук! — вскочила я со стула, топнув ногой. Впрочем, стереть улыбку с лица все равно не смогла, — шулер! Да я больше никогда с тобой спорить не буду!

— Никогда, так никогда, — покладисто согласился парень, а затем чуть понизил голос, отозвавшийся мурашками у меня где-то в районе поясницы, — а сейчас долг платежом красен. Иди сюда…

И Вова выразительно похлопал ладонью по покрывалу.

А я тяжело сглотнула, чувствуя, как жар приливает к лицу…

Наверное, со стороны это смотрелось глупо и смешно, но подойти у меня никак не выходило. Хотелось казаться взрослой, уверенной и самостоятельной, легкой походкой непринужденно направиться к парню, грациозно присев на постель. Сделать вид, что ничего особенного не происходит и сердце не бухает в груди молотом от совершенно неприличных мыслей, а взгляд Вовы не жжет лазером, словно проникая под кожу. Но у меня получалось лишь нерешительно покачиваться на носках вперед и назад, покусывая губы и потирая левый мизинец пальцами правой руки.

Атмосфера между нами тяжелела, а все никак не могла решиться. Именно сейчас вернулось то самое острое ощущение нашего уединения в квартире парня. И тот факт, что здесь и сейчас Вова мог сделать со мной все, что угодно, возбуждал и пугал одновременно. Причем страх этот был обусловлен вовсе не возможными действиями Вовы — ни на секунду не сомневалась, что принуждать не станет, а неразберихой в собственной душе…

Но, судя по всему, сомневалась я слишком долго. Вова с тихим смешком откинулся на подушку, повернувшись на спину и закинув руки за голову.

— Трусиха ты, Аська! А я думал, ты смелее, — его голос звучал чуть вкрадчиво, и я отчего-то машинально сделала шаг к кровати, на миг стиснув челюсти, — смотришь на меня, как на Карабаса.

— Кого? — тихо переспросила, удивившись сравнению.

— Злого Карабаса-Барабаса, который крадет детей и заставляет их работать в своем театре за еду, — поясняет парень, по-прежнему не глядя на меня.

А я делаю еще шаг.

— А ты не такой? — получается едва ли громче и чуть игриво, но это куда лучше, чем стоять истуканом и тупо таращиться в одну точку.

— Нет, не такой, — качает головой Вова, продолжая рассматривать потолок, — у меня нет усов, бороды, плетки и я, честно говоря, ненавижу театр.

Еще один шаг и колени упираются в борт кровати.

— Ну, тогда мне не о чем волноваться, — с коротким смешком опускаюсь на постель, опираясь на левую руку и чувствуя под пальцами знакомую мягкость пушистого покрывала.

Но Вова не поддерживает мой смех, резко принимая сидячее положение. И серьезное выражение его лица заставляет меня снова напрячься.

— Тебе вообще не о чем волноваться рядом со мной, Ася, — он быстро проводит ладонью по волосам, и я уже знаю, что этот жест означает. Волнение. — Никогда, понимаешь? И я…черт, зря я вообще все это…ложись спать. Постельное я заменил, так что не стесняйся. Если что вдруг, зови, я тут, недалеко. Постарайся выспаться.

В который раз ощутила себя полной дурой. Настолько полной, что желудок сжался в протесте, а меня начало подташнивать. Вот что со мной не так? И ладно, если бы мужика в жизни никогда не видела, можно было бы понять, а так…Шарахаюсь, дергаюсь, нервничаю по поводу и без. И парня дергаю.

А ведь самой все нравится. И взгляды его, и намеки, и все остальное. От одной мысли о совместной ночи жарко становится, а сердце начинает работать с двойной нагрузкой. Правильно Леся говорит — с головой у меня проблемы. Только с ней, и никак иначе.

— Подожди, Вова, — парень делает попытку слезть с постели, но я не даю, обхватывая его ладонь, — не уходи. Я…я тебя не боюсь. Правда.

— Не надо, Настя, — качает он головой, оставшись сидеть напротив меня, почти касаясь бедром моих ягодиц. Легко проведя костяшками пальцев свободной руки по моей щеке, но тут же отдернув ладонь, — я же все вижу, не слепой. Сидишь вон, как на иголках вся…

— Нет, все не так, — перебиваю я его, мотнув для надежности головой, — дело вовсе не в тебе. Просто ерунда какая-то лезет в голову…

— Ася, — пытается что-то сказать Вова, чуть нахмурившись, но я не даю. Прижимаю пальцы к его губам в однозначном призыве, стараясь сгладить слова и жест улыбкой.

— Давай вместе не будем обращать внимания на глупости, — шепчу и тут же едва не вздрагиваю, когда парень легко целует прижатые до сих пор к его губам пальцы, рождая стайку чувствительных мурашек по всей руке. Чувствую, как неуловимо меняется атмосфера между нами и задаю вопрос, который волнует меня куда больше предыдущих, — так какое у тебя было желание?

Между нами едва ли сорок сантиметров, и я отчетливо вижу все оттенки эмоций на лице парня. Как он с затаенной нежностью рассматривает мое лицо. Как задерживает взгляд на моих губах, чуть сильнее втягивая воздух на вдохе. Как опускается ниже… Я давно убрала руку, но фантомные ощущения продолжают будоражить воображение, заставляя дышать чуть чаще.

— Уверена, что сможешь выполнить? — Вова прищуривается, но голос, чуть хрипловатый и глубокий, совершенно не пугает.

— Уверена, — стараюсь, чтобы прозвучало уверенно, но голос все равно подрагивает. Неизвестность всегда пугает больше любого факта, но я верю, что парень не перейдет ту грань, за которой начинается неприемлемое.

— А если попрошу станцевать для меня стриптиз?

Прозвучало настолько неожиданно, что дыхание все же сбилось. Но, вместо того, чтобы возмущенно отказаться, я представила, какого это…музыка, приглушенный до полумрака свет, одежда, медленно сползающая с моего тела…

Стало так жарко, что в горле мгновенно пересохло и запершило. Я сдавленно кашлянула, а затем в таком обалдении уставилась на парня, не в силах подобрать слов, что он не выдержал первым.

— Ася, прости, не удержался. Это шутка, честно — негромко рассмеялся Владимир, безуспешно пытаясь изобразить виноватый взгляд. А затем продолжил куда серьезнее, придвигаясь ко мне чуть ближе, — просто поцелуй меня. Пожалуйста…

Вот жеж!

Пошутил, значит?

Внешне я оставалась спокойной, как танк, но внутри… Внутри потрясение от смелой шутки сменилось желанием отомстить. Без членовредительства, конечно, так, просто повредничать.

Поэтому, придвинувшись еще ближе, я медленно облизнула свою нижнюю губу, убедившись в том, что внимание парня полностью сосредоточено на мне. Едва удержалась, чтобы не залюбоваться — вблизи черты мужского лица показались еще красивее, еще совершеннее, отозвавшись странным удовольствием внутри. Не сопротивляюсь своему порыву и легко, почти невесомо оглаживаю кончиками пальцев скулу Вовы. Щетина чуть колется, но даже это оказывается приятным, и мне хочется повторить. Придвигаюсь почти вплотную так, что наши лица почти соприкасаются, но лишь затем, чтобы коснуться своей щекой его, чувствуя теперь короткие жесткие волоски нежной кожей, а не пальцами.

Щекотно.

Выдох. Я замечаю, как парень почти закрывает глаза, и стараюсь не улыбнуться, чтобы не раскрыться раньше времени.

Впрочем…самое время.

И я звонко чмокаю Вову в щеку, тут же отодвигаясь. Встречая его ошарашенный взгляд чуть ехидным своим, не в силах скрыть победную улыбку.

Счет 1:1, знай наших!

Молчание не затянулось.

— Насть?

— Что?

Пытаюсь сделать невинно-непринужденное выражение лица, но получается плохо.

— Это что было? — Вова тоже пытается хмуриться. С сомнительным результатом.

— Поцелуй, — пожимаю плечами. Получается почти хорошо, — ты же не сказал, что поцелуй должен быть в губы. Поэтому это осталось на мое усмотрение. Долг считаю погашенным, теперь можно и спать.

— И все? — уточняет парень с непроницаемым выражением, а я очень стараюсь не рассмеяться.

— И все, — киваю со всей возможной уверенностью…

И тут же взвизгиваю, когда меня беспардонно опрокидывают на постель, наваливаясь сверху.

— Мошенница! — сдавленно и весело, пока я изо всех сил стараюсь освободиться.

— От мошенника слышу! — возвращаю «комплимент», закусывая губу от усилий.

Мы барахтаемся на постели, как дети. Я честно стараюсь выползти из-под парня, но он сильнее, да и проворнее, как оказалось. Потому что меньше, чем через минуту я лежу все еще под ним, только теперь мои руки крепко зафиксированы за запястья и прижаты к кровати над моей головой. Мы с Вовой тяжело дышим и почти соприкасаемся носами, а веселье постепенно сменяется чем-то другим. И я совру, если скажу, что мне это не нравится…

— Попалась, — выдыхает парень, чуть потеревшись своим носом о мой и нацеливаясь чуть ниже…

«Попалась», — отвечаю мысленно, закрывая глаза и встречая его губы на своих…

Вова, в отличие от меня, не медлит и не дразнит. И я этому только рада — прелюдия и так затянулась на полвечера, делая мой отклик весьма нетерпеливым. Но, судя по всему, наши желания совпадают, как никогда.

Поцелуи жадные настолько, что вдохи получаются редкими и рваными, но мне совершенно все равно. Потому что разум почти сдал позиции, отдав все инстинктам и желаниям тела. И запоздало пришло понимание, что целоваться лежа на кровати, да еще и под горячим мужским телом, это совершенно новый уровень ощущений…

Вова, похоже, одурманен не меньше меня — наши пальцы давно переплелись, он опирается на руки и колени, словно боясь придавить, но дыхание тяжелое и шумное, а губы давно осмелели и сместились на лицо и шею, выцеловывая, прикусывая, зализывая…

От прикосновения языка к ключице позвоночник прошивает яркий чувственный разряд, от которого непроизвольно выгибаюсь. А затем еще раз, когда ладонь парня ложится на живот, обнажившийся из-за задравшейся футболки до самых ребер…

И тут же моя рука, ощутив внезапную свободу, ложится на плечо Вове, стискивая его футболку и наверняка царапая кожу под ней…

Едва не вскрикиваю, когда мир стремительно переворачивается, а я оказываюсь на парне сверху. Еще движение — и вот уже мы сидим лицом к лицу, а мои бедра крепко обхватывают его. И джинсы совершенно не мешают мне почувствовать всю силу чужого желания, едва ли уступающего моему…