Девочка со свечкой

9

Домой мы едем в молчании. Каждый занят своими мыслями.

Куда Настя влипла? Кого боялась? И почему не поговорила со мной?

Факт, что у нее были от меня секреты, больно ранит. Неуместная реакция на полученную информацию, но я ничего не могу с собой поделать. Свечка была для меня всем. Мама и она — часть моего сердца. Его большая часть.

Наверное, Марк прав. Я жила, слившись с сестрой. Вчера перед сном я перечитала все, что было в интернете об этом состоянии. Было неприятно узнать, что с границами у меня не все так замечательно, как я себе надумала.

Сейчас я дезориентирована и вообще не знаю, что делать со своей жизнью. Как будто, я смогу нормально жить, только разобравшись в прошлом. Смогу ли? Меня пугает неизвестность, но ещё больше страшит мысль, что моей девочки больше нет.

Я отложила жизнь на потом. До лучших времен.

Перевелась на третьем курсе на заочку, быстро ушла из офиса на фриланс и так и не научилась строить отношения. Что, если я влюблюсь, а мой мужчина исчезнет, погибнет или просто уйдёт.

Переживу ли я эту боль снова?

Милаша из кафе я, кстати, благополучно слила, как и всех до него.

Вот такая я дефектная оказалась, неспособная жить нормальной жизнью. Смотрю на мелькающий за окном пейзаж, а в груди плескается чёрная жила вперемешку со страхом о Свечке.

Костя задумчиво смотрит на дорогу. Впереди бежит белая полоса разметки. Он ведёт машину одной рукой, другая покоится на колене. Иногда он хмурится.

Телефон издает сигнал входящего сообщения. Напрягаюсь, ожидая порцию гадости от анонима. Но это, к счастью, всего лишь Мирон:

«Привет! Я с парнями в горах. Связь ни к черту. Вернусь через неделю. Напиши ещё раз, чтобы я не забыл. Договоримся о встрече.»

Следом он прислал красивый пейзаж гор на фоне синего неба.

Значит, сначала все же придется поговорить с Мирой. Ох, как я не хочу видеть эту жеманную дуру.

Когда все рыскали в поисках Насти по лесополосе, она закатила истерику с обмороком. Ей вызвали скорую. Не знаю, оплакивала ли она пропажу Насти или свой неудавшийся юбилей. По ходу постоянно пыталась повиснуть на Косте, уткнувшись носом ему в грудь.

Около двух она отправилась спать, в то время как, даже мало знакомые люди бегали по поселку в густом тумане, выкрикивая Настино имя.

Костя смотрит на меня, выныривая из собственных мыслей.

— Ты нормально?

Я киваю в ответ и спрашиваю:

— Кого она боялась, Кость?

— Без единой идеи, малая. Всю башку сломал.

Дома мы разбредаемся по своим комнатам. Через час Костя куда-то уходит. Я слышу его возню в прихожей и хлопок двери.

Я наливаю себе воды и сажусь за переводы. Не успеваю углубиться в текст, как меня отвлекает дверной звонок.

Гадаю, кого принесло и иду открывать.

На пороге стоит Дельфин в выпендрежном бомбере с нашивками. Смоляные пряди лежат волосок к волоску.

— Салют! Ты чего на сообщения не отвечаешь? — Роберт без спроса переступает через порог, обдавая меня горьковатым ароматом парфюма.

— Я тебе Анин старый ноут привез. Помнишь, ты просила?

— Привет, Берт. — Удивлённо произношу я. — Ну, там, вообще-то, только одно сообщение от тебя было. Я просто не придумала, что тебе посоветовать, поэтому не отписалась ещё.

А о том, что мой ноутбук сломался, я говорила месяц назад. Уже сама забыть успела. Странно, что Роберт привез его теперь. Хотя, мило, конечно, что он решил помочь. Он вообще внимательный и добрый.

— Я реально не знаю, что Анютке подарить. Купи ей сертификат в SPA и все дела. — забираю милый ноутбук с наклейками и кладу его на комод. — Идем, чаю тебе налью.

Роберт оглядывает квартиру, словно впервые здесь.

— Как дела? — Спрашивает, пока я вожусь с заваркой. — Как поиски? Мы с Аней волнуемся за тебя, честно говоря. Мутная история. Сколько людей каждый день по стране пропадает? Прости. — осекается он.

— Пока никак. — ставлю перед ним чай и сладости. — Сегодня к следователю ездила.

Длинные ноги Роберта в белых носках перегородили всю кухню. Думаю, что последние пару дней перебор красивых и богатых мужчин на моей кухне. Сначала Федорцов, теперь Дельфин.

Берт — отражение Насти. Они оба — самозванцы на тусовке высшего света, который никогда не примет таких, как они.

У Роберта смуглая кожа и длинные ресницы. Аня влюбилась в него, как кошка, и не стеснялась проявлять инициативу.

— Да ладно, к этому бледному дрыщу?

— Нет, к Смирнову. — Пробую новый сорт чая, делая глоток. — Как думаешь, у Насти были враги?

Роберт сводит брови.

— С чего бы, она же не Мата Хари (прим. — легендарная шпионка, роковая соблазнительница и танцовщица Маргарет Гертруда Зеле). Обычная девчонка. — Он машет головой, отрицая это предположение. — Глупости.

— Смирнов сказал, что она кого-то встретила перед днюхой Дмитриенко. Кого-то, кто её пугал.

— Бред. Может, неадекват какой-то подкатил? Она же красотка была.

— Не знаю. — притягиваю одну ногу к животу, размышляя.

— А ты её картины перебирала уже?

— Нет, а что?

— Может, продать что-то захочешь? Я могу помочь.

Эта мысль вызывает отторжение. Продать? Ни за что. В ее комнате стоит пять картин, не считая набросков. Каждая из них — часть Настиной души, а душу не продают.

— Спасибо, Берт. Не нужно. — рассматриваю его кольца и поднимаю взгляд к глазам. — Я не бедствую.

— А по халупе и не скажешь. — По-доброму усмехается он. — У бабки хату отбила.

— Не поверишь, правда у бабки. — Растягиваю губы в улыбке. — Сын забрал бабулю к себе, а квартиру решил сдавать. Нам с Настей было строго-настрого запрещено что-либо тут менять.

— Ну, закрыв глаза, можно на ретро обстановочку списать. Ладно, я погнал. — Он поднимается и ласково треплет меня по волосам. — Спасибо за чай. Держи нас с Аней в курсе и отвечай на сообщения, а то она группу захвата сюда пригонит. Ты же её знаешь.

— Принято. — Улыбаюсь, представив Аню. Она правда может. — Пойдём, закрою за тобой.

Поднимаюсь и следую за ним в коридор. Роберт ещё раз окидывает взглядом пространство и уходит, оставив после себя горьковатый шлейф в прихожей.

На следующий день аноним снова не дает о себе знать. И это пугает. Вдруг это затишье перед бурей? А что если он таким образом пытался подтолкнуть меня к действию. Я взялась за поиски, и он отстал от меня. Но почему именно сейчас?

Сколько вопросов и ни одного ответа.

Еще я обнаруживаю за собой слежку. Я не спецагент, который раскусывает такие вещи на раз-два. Просто парни на чёрной машине особо не прячутся.

Днем они стояли в нескольких метрах от меня на светофоре, потом медленно тащились сзади.

Ещё через день я возвращалась из продуктового и решила проверить свою догадку, хотя не сомневалась в своей правоте.

Резко нырнула в узкий проулок между домами и пошла к дому через гаражи. Когда я вошла во двор, мои преследователи, не таясь, уже стояли в арке, ведущей на проезжую часть.

Я разозлилась и пошла прямо к ним.

Нет, я не дура слабоумная, просто устала от количества загадок, свалившихся на меня в последние дни.

Тачка нагло перегородила проезд.

Подхожу к окну со стороны водителя и стучу костяшками пальцев по стеклу. Оно медленно едет вниз, демонстрируя лицо парня с квадратной челюстью и пустыми глазами.

— Уважаемый, я сейчас в полицию позвоню, если вы с вашим другом продолжите за мной таскаться.

Он смотрит на меня и молчит, а второй даже голову в мою сторону не повернул. Он сосредоточенно жует жвачку, глядя перед собой. Мне становится немного не по себе, но и сдаваться я тоже не хочу.

— Алле, я, вообще-то, с вами говорю. — Машу перед ним ладонью.

— Не мороси, коротыха. — Отмирает наглец. — Мы здесь ради твоей безопасности. Думаешь, нам делать нечего, кроме того, как за тобой на почту и в магазин кататься?

Стекло также медленно едет вверх, скрывая его ухмыляющуюся физиономию.

Что? Я давлюсь от такой наглости. Я метр шестьдесят восемь, среднего роста.

И, кажется, я теперь знаю, кто подослал ко мне этих качков, пересмотревших «Бригады». Говорить нужно с Федорцовым, а не с ними.

Поднимаюсь в квартиру. Костик сидит на кухне в майке с растянутым горлом и сосредоточенно кликает мышкой. Вокруг стоит куча кружек из-под кофе.

Подхожу к окну. Отсюда не видно арку, но я уверена, что ребятки будут и ночью следить за моим подъездом.

Мою руки, разбираю пакеты с продуктами, с содой оттираю кружки от налета и иду к себе.

Закрываю дверь и набираю Федорцова. Он отвечает быстро, будто ждал моего звонка.

— Слушаю.

— Марк Николаевич, здравствуйте. Это Инга. — Стремительно теряю свою решимость, услышав его голос.

Он спокоен и невозмутим. Наверняка решает судьбу очередного участка в нашем городе и пьёт кофе из коллекционного фарфора.

— Твой номер у меня записан. Слушаю. — Повторяет он.

— За мной тут чёрная тачка катается. Не подскажите, что им от меня надо? Хамоватый водитель говорит, что они ради моей безопасности проезд во дворе перекрыли.

— А ты против? — Федорцов не пытается ничего отрицать. Это не в его правилах.

Я молчу и теряюсь от его вопроса. Теперь, убедившись, что это он послал охрану, я не против. Правда, не понимаю, зачем он это делает. Мы ведь чужие люди. Он мне не нянька.

— Мне позвонила Аня. Она переживает за тебя и не хочет, чтобы ты копалась в прошлом. — Звучит в трубке уверенный голос Марка.

Ну, это уж мне решать.

— И я с ней солидарен. — Продолжает он. — Ты не захотела временно пожить у меня. Это было бы разумнее всего в сложившейся ситуации, поэтому я делаю для твоей безопасности все, что могу. Не хочу, чтобы тебя снова огрели по голове. Чем тебе Денис не угодил?

— Он меня коротыхой обозвал. — По-детски ябедничаю я, почувствовав себя на порядок спокойнее.

Его размеренный голос внушает доверие, и я снова на секунду чувствую опору под ногами.

Федорцов издаёт непонятный звук, похожий то ли на кашель, то ли на смешок.

— Это он зря. Ты в него и плюнуть могла. Он просто не в курсе.

— Простите, Марк Николаевич. Мне жаль, что все так вышло. — Извинение вырывается неожиданно и стремительно, удивив меня. — Я благодарна вам и Ане. И Роберту тоже. Но я не отступлюсь и продолжу искать Свечку. Это моя жизнь и мой выбор. Я буду искать столько, сколько нужно.

— Ты правда повзрослела. — Говорит Федорцов, вызывая во мне непонятную реакцию.

Сердце бьётся быстро-быстро, а к глазам поступают слезы.

— Что произошло между вами в тот вечер? — Знаю, что заступаю на запрещенную территорию, но мне важно знать. — Это может помочь в поисках.

Он молчит.

Я смотрю во двор, не видя перед собой ничего, кроме светлой чёлки, холодных глаз и мелькающих эпизодов того вечера.

Когда мне кажется, что он уже ничего не ответит, Марк, наконец, произносит:

— Нет, Инга. Это останется между мной и Настей. — Я чувствую укол в сердце, похожий на… ревность?

Не может быть. Показалось. Мы не всегда можем правильно распознать свои чувства. Некоторые учатся этому всю жизнь.

Прикрываю глаза. Сердце продолжает тарабанить о ребра.

— Мой номер у тебя есть. Береги себя, Инга. — Он отключается.