Засранец Бэдд

Он положил Zippo обратно в карман куртки и посмотрел мне в глаза.

‒ Единственный номер, который я хочу, это твой, дорогая, и он будет иметь значение для меня, только если ты дашь мне его, ‒ он усмехнулся. ‒ Дело в том, что если бы он действительно поискал более внимательно, я имею в виду Ксавьера, то вероятно, мог бы получить твои университетские записи, медицинскую карту, водительские права, кредитный счет, дерьмо, если большая часть данных о тебе хранится на различных электронных системах, он мог бы получить к ним доступ. Он бы не стал. Просто хочу сказать… он мог бы.

‒ Неужели это так просто? ‒ спросила я.

Зейн пожал плечами.

‒ Конечно, если знаешь что и где искать. Я бы не смог это сделать, а для Ксавьера? Это легче, чем запрограммировать новый пульт.

Я прошлась руками по передним карманам его джинс, задним, а затем по внутренним его куртки, охотясь за его телефоном. Я нашла его в куртке, вытащила и вручила ему, чтобы разблокировать. Он провел большим пальцем по кнопке перехода на главное окно в меню и вернул его мне. На фоне была установлена его фотография в полном воинском снаряжении, в руке он держал штурмовую винтовку, висевшую на одном плече, на нем был шлем и обтекаемые солнцезащитные очки на носу. Похоже, что он сидел в задней части грузового реактивного самолета, за ним была открытая грузовая дверь, через которую вдали виднелась сине-зеленая земля. Зейн вместе с четырьмя другими такими же одетыми мужчинами на фото позировал для селфи с глупой усмешкой.

С минуту я смотрела на фотографию, а затем повернула экран к нему:

‒ Кто эти парни? ‒ спросила я.

Он назвал их по именам, показывая на каждого из них пальцем слева направо:

‒ Марко Кампо, Оскар Мойер, Луис Валтиерра, я и Коуди Келлогг [10]. ‒ На мгновение он остановился, очевидно, что-то всплыло в его памяти, от чего на лице появилось озадаченное выражение ‒ в равной степени сочетающее в себе радость от ностальгии и печаль. ‒ Они ‒ часть моей команды морских котиков.

‒ У вас были клички друг для друга?

Он усмехнулся, кивая:

‒ А как же. Марко был Пошляк, Оскар ‒ или Сосиской, или Брюзгой, Луис ‒ Пинче (уточнение от перев. Pinchar (с исп.) ‒ подначивать, подкалывать), что уморительно смешно, если ты имеешь хоть какое-то представление об испанском мате. Коуди был Отмороженный чудак или Отморозком, поскольку кто-то нашел его фото из старших классов, и у него правда была такая до чудиков прикольная прическа с меллированными локонами, а его звали Келлогг.

‒ А у тебя какое было прозвище?

Он посмотрел на свои ботинки, ухмыляясь.

‒ Засранец, ‒ он засмеялся, как будто смутился, а затем продолжил. ‒ Ну, ты знаешь, это очевидно, из-за моей фамилии. А однажды был случай в Сан-Диего, сразу после учебки котиков. В баре я увяз в драке с кучкой кувшиноговых[11]из Твентинайн-Палмс [12]. Ну, их было около восьми человек, а я был один, так что парни примчались мне на помощь, полагая, что им придется спасать мою задницу. Я же ответил, что мне не нужна была чертова помощь, потому что я реально в ней не нуждался.

Я скептически посмотрела на него.

‒ С восемью? Одновременно?

Он пожал плечами.

‒ Конечно. В смысле, я облажался, но я точно не проиграл. Он приподнял верхнюю губу большим пальцем, указывая на пару зубов, которые были немного белее и прямее остальных. ‒ Я потерял несколько зубов, сломал нос, ребра, здорово угробил костяшки пальцев и получил по заднице от старшего офицера ВМФ, но, черт побери, это дало мне убийственное прозвище.

Я покачала головой.

‒ Мальчишки, и ваши драки. ‒ Я нашла список его контактов и добавила новый «для хорошего времяпрепровождения звони» и добавила свой номер мобильного, затем позвонила себе с его телефона, чтобы у меня тоже был его номер. Заблокировала телефон и вернула ему. ‒ Что ж. У тебя есть мой номер, а у меня твой. Увидимся завтра?

Он засунул телефон обратно в куртку и притянул меня к себе.

‒ Если только я не смогу убедить тебя пригласить меня войти.

Я закатила глаза и рассердилась на него, отталкивая от себя.

‒ Ты только об этом и думаешь?

Он улыбался.

‒ Если я рядом с тобой? Да, большую часть времени.

‒ Ты ужасен, ‒ подытожила я, пытаясь освободиться от его пут, но Зейн не отпускал.

‒ Нет, меня зовут Бэдд, милая. С двумя «Д». Он прижал меня к себе крепче, его руки блуждали по моему телу, и на самом деле я не так уж и сильно пыталась высвободиться.

Я застонала.

‒ Боже, твое имя прям игра слов. ‒ Я тряхнула головой, ударившись о его грудь. ‒ Теперь отпусти меня, не шучу. Я почти не спала прошлой ночью, а завтра последний день с Клэр.

Зейн отпустил меня, встал с мотоцикла и развернулся, чтобы нормально на него сесть.

‒ Хорошо, иди, наслаждайся сном. Не то чтобы он тебе так уж и нужен.

Я начала удаляться от него, пока мое тело не предало мой здравый смысл и не кинуло меня опять в объятия Зейна.

‒ Лесть заведет тебя… ну, очень далеко, правда.

Его губы растянулись в усмешке, а одна бровь изогнулась.

‒ В этом случае должен признаться, что большую часть ночи буду бодрствовать, думая о том, какой красивой ты была в лунном свете, топлесс, и какие чудеса ты вытворяла своим прелестным ртом.

‒ И что же именно ты будешь делать? ‒ задала я вопрос, хотя уже знала ответ.

‒ А ты как думаешь? Буду желать, чтобы мои руки были твоими губками.

Я силой заставляла себя идти.

‒ Правда? Не можешь дождаться завтра?

‒ С теми картинками, что заполонили мой разум? Черт, не могу.

У меня не было ответа, кроме глупой и счастливой улыбки на губах. Я помахала ему рукой и наконец-то отвернулась.

‒ Пока, Зейн.

‒ Приятных снов, Мара.

Я не оглядывалась до тех пор, пока не закрыла за собой дверь, а потом выглянула в окно, когда грохот работающего мотора стих. Затем пошла в свою комнату, разделась, натянула футболку, которую захватила с собой в качестве пижамы, и почистила зубы, чтобы избавиться от запаха изо рта и для гигиены зубов. В тот момент, когда Зейн кончил, вкус был удивительным, больше из-за того, как сильно я наслаждалась его реакцией, чем когда-либо еще, но теперь, когда вкус… настоялся, так сказать, я была более чем готова избавиться от него и прополоскать рот.

Конечно, мысли о том, как кончил Зейн, и его реакции заставили меня думать о нем, о его члене, о том, как он ощущался в моих руках и каким был на вкус у меня во рту.

И, конечно, Зейн здорово меня завел, прежде чем я его остановила, так что теперь я чувствовала себя… напряженной, возбужденной и нуждающейся. Я не жалела о том, что остановила его, потому что знала себя достаточно хорошо, чтобы быть уверенной в том, что если бы позволила ему заняться со мной оральным сексом прямо там, то следующее, что произошло бы, ‒ он был бы внутри меня. Я не была против секса на природе, особенно потому, что то место было чертовски скрытым и уединенным, так что я не беспокоилась о том, что нас увидят, скорее инстинкт подсказывал мне ограничить настоящую близость с Зейном. Оставить между нами хоть какую-то дистанцию; держать его в какой-то степени безличным. Это был инстинкт, по крайней мере, это и было тем, что заставило меня оттолкнуть Зейна.

Я бы наслаждалась великолепным оргазмом, который Зейн подарил бы мне, но также не была полностью уверена, что у него имелся с собой презерватив, и знала, что и у меня их не было, хотя очевидно, что я была на уколах, но все рано не собиралась быть частью одного процента, если мой контроль над рождаемостью не сработает. Плюс голый Зейн? Это опасно. Очень, очень опасно.

Я лежала в постели, пытаясь заснуть, но безуспешно. Пыталась притвориться, что не возбуждена, но у меня ничего не вышло. Пыталась притвориться, что в голове у меня не прокручивается живой мысленный образ Зейна, голого в ванной, одной рукой упирающегося в стену, а другой жестко и быстро скользящего по возбужденному члену. Он, конечно, стонал бы мое имя, закрыв глаза, напрягая пресс, пока доводил себя до проклятого оргазма, отдающегося слабостью в коленях. Я могла четко представить себе, как он опускался на колени с долгим и глубоким стоном, как его член извергал густую белую струю в унитаз.

Подол моей футболки задрался, а моя прекрасная фантазия набирала обороты. И, эй, разве не понятно, что я привезла свой LELO [13]? К чему в этот момент выдавать себя за белую и пушистую? Я выудила вибратор из сумки с туалетными принадлежностями и вернулась в постель. А потом, по какой-то причине, сказала «К черту» и сорвала с себя футболку. Я не была уверена, что на меня нашло, но когда представила кулак Зейна, скользящий по его члену, пока мой LELO гудел вокруг клитора, мои глаза продолжали скользить по моему мобильному телефону, лежащему на тумбочке.

Нет, Мара.

Нет.

Не делай этого.

НЕ отправляй сообщение сексуального характера Зейну.

Конечно, я не послушала себя. Вернее, что же веселого, если все время слушать свой внутренний голос?

Я настроила вибратор на слабые вибрации, в данный момент довольствуясь тем, чтобы немного продлить удовольствие. Я боролась с желанием схватить телефон около… хм, тридцати секунд, максимум, а затем отложила вибратор в сторону, потому что была так близка к тому, чтобы отправить парочку пошлых сообщений Зейну Бэдду. Не выдержав, схватила телефон и открыла камеру. Я убедилась, что окружающий свет был достаточно тусклым, чтобы это добавляло пикантности, но не настолько темным, чтобы мне нужна была вспышка, а затем сделала пару пробных селфи. Боже, мои волосы были в беспорядке, так что я расчесала их, чтобы выглядеть сексуально и знойно, как будто я лежала в постели с вот таким хорошеньким видом. Часть меня требовала, чтобы я нанесла хотя бы блеск для губ и, возможно, тени для век, но я сопротивлялась этому; вся эта история с Зейном превращалась в эксперимент по вытеснению меня из зоны комфорта. Провести время с Зейном вне кровати было большим началом, и теперь я собиралась не просто написать ему, не просто отправить ему селфи, но и начать сексуальную переписку. Типа, прислать ню? Это все было далеко за пределами моей зоны комфорта. И без макияжа? Безумие. Полное безумие.

И вот я лежала на спине в постели, с подобающей прической, телефон надо мной. Я поигралась немного, пробуя разные позы, пока не нашла ту, которая выглядела довольно естественно, лежа так, чтобы мои бедра были прижаты к кровати, но мой торс был повернут в одну сторону, рука была изогнута таким образом, чтобы была видна моя грудь, но не мой сосок. Глаза сонные и немного похотливые… щелк-щелк-щелк.

Я щелкнула еще пару кадров, просмотрела их и осталась довольной, что получилась хоть одна приличная.

Я нашла номер Зейна в списке звонков, сохранила его на своем телефоне и открыла новый чат.

Я: Не спишь?

На экране тотчас же появилось уведомление «Доставлено», а через двадцать секунд «Прочитано»; еще несколько секунд спустя появилось многоточие, свидетельствующее о том, что он писал ответ.

Он: Ага. Мне понравилось, под каким именем ты сохранила свой номер в моем телефоне.;‒)

Ох, я получила подмигивающий смайлик? Вероятно, не следует придавать этому слишком большое значение, но Зейн не походил на тот тип мужчин, которые раскидываются улыбающимися и подмигивающими смайлами в каждом сообщении ‒ просто интуитивная догадка.