Ты мой выигрыш
- Автор: Катерина Шварц
- Жанр: Современные любовные романы / Самиздат, сетевая литература
- Дата выхода: 2018
Читать книгу "Ты мой выигрыш"
* * *
Мой отец постоянно говорил: «Нужно всегда подстраиваться под обстоятельства, но никогда под них не прогибаться».
Так он всю жизнь и жил. В период, когда Советский Союз медленно исходил в агонии, мой отец вовсю занимался спекуляцией. Это приносило доход, но было опасным делом. Ну а стоило пасть власти коммунистов, и наступить долгожданной демократии, тут он развернулся с размахом. Ловко маневрируя между новой властью и разборками криминальных авторитетов, он быстро разбогател, став самым богатым человеком в городе.
Наш дом был похож на замок: за высоким забором, с кучей охранников должна была быть сказка, которой на самом деле не было. Любовь отца прошла к моей матери сразу, с появлением в его жизни больших денег. Он не приводил домой баб, не заводил себе открыто любовниц, но всегда ей изменял. И если в детстве я боготворил отца, то, как только подрос и узнал все реалии жизни, люто возненавидел. Видя постоянные страдания матери, которая продолжала любить этого козла, я с каждым днем превращался в волчонка, который в один день должен был перегрызть ему глотку.
Отец боролся со мной: когда был ребенком, ругал; порой лупил, а с моим взрослением наказывал сильнее — не давал денег; запирал в детских лагерях. Но мне было плевать, пока этот урод не нашел мое слабое место — мать. Он начал издеваться над ней, заставляя меня таким образом быть ему послушным. И я был. Готовый в любую минуту сорваться с цепи, я послушно выполнял его приказы, внутри умирая от ненависти.
Для меня мать была всем: опорой, отдушиной, самым близким и дорогим человеком. Только с ней я делился сокровенным. Именно она первая узнала о Лизе. В тот день, когда я встретил Лизку в школе, мама поняла, что в моей жизни появился еще один важный для меня человек. И она искренне радовалась. А я, как ребенок, взахлеб рассказывал о девочке с длинной косой и шоколадными глазами…
Это была любовь с первого взгляда, с первой минуты, секунды… Просто внутри что-то щелкнуло — моя! И все тут.
Я с ней хотел быть круглые сутки рядом. А она меня близко не подпускала. Если с тем, что за одной партой сидеть с ней теперь буду только я, Лиза смерилась, то насчет остального присутствия в ее жизни она была против. Но меня это только сильнее раззадоривало. Устав от постоянного внимания девушек, я искал живую и настоящую, как Лиза. Для нее изменял себя, делая таким, который ей нужен.
Начал учиться! Надо было видеть лицо папаши, когда в моем дневнике стали появляться четверки и даже пятерки! Он от удивления говорить не мог. А я шел дальше. Лизка много времени проводила в библиотеке, штурмуя книгу за книгой. Я делал тоже самое. Выбирая те разделы, которые нравились ей, я мог часами сидеть и любоваться, как она читает или пишет, или просто сидит. Мне было плевать, что делать, лишь бы рядом с ней.
Лиза не разрешала провожать ее до дома. Но я все равно шел за ней. На расстоянии, как охранник, оберегал ее. Она не пускала меня в свой круг друзей, а я настойчиво бился в стену ее отчуждения. И постепенно стена начала разрушаться, крошиться от моего натиска. Я стал замечать в глазах Лизы нежность по отношению ко мне.
Я ликовал! Душа пела. Одиннадцатый класс мы закончили уже рука об руку. Она стала моей девушкой, хотя мысленно я давно считал ее своей женой. Отец противился нашим отношениям, но не лез в них пока, считая это моей очередной дурью. А мама поддерживала. Рядом была, пока в один день ее не стало. Она просто не проснулась. Врачи потом скажут — оторвался тромб. Но я ничего не хотел слышать. Жить не хотел. Умер самый родной для меня человек. Если бы не Лизка… не знаю что было бы.
Она меня вытащила, спасла. Я пил жутко. С отцом пару раз чуть не подрался, виня его в смерти матери. А моя тростинка рядом была, к жизни возвращала… эх, знал бы, зачем ей это все нужно было, лег бы с матерью в одну могилу… а тогда…
После смерти матери отец взялся за меня всерьез. Решил сделать из сына идеал, сам-то он собрался идти в политику. Ему был нужен воспитанный, правильный сын, которого можно удачно женить на дочке своего спонсора или партнера, обеспечить себе надежный тыл.
— Нам не нужна это голытьба, — кричал он по поводу Лизы. — Поиграл, потрх***ся и ладно. Какое будущее у тебя с ней будет? Никакого! Нужно вперед смотреть, а не назад.
А мне начхать на него было. Я даже дома тогда не жил, мы с Лизой у ее бабушки давно проживали. Но отец не унимался. Он как всегда решил бить по больному, но матери теперь не было, а была Лиза…
Мы жили с ней открыто, плюя на законы морали, но я не домогался моей девочки. Да, хотел ее дико, жутко, несколько раз в день мог онанировать, но на ее честь не покушался. А еще не изменял. Вспоминаю и смешно становится — я у нее первым был, а она у меня. Это бред по нормам современного времени, но тогда я на все был готов ради нее. Вот и ждал нашего совершеннолетия. Конечно, мы тогда не очень понимали, что такое предохраняться. Да и зачем, если считали себя мужем и женой, только без регистрации в ЗАГСе.
Лиза была на втором месяце, когда мне принесли повестку в армию. Откосить не было возможности. (Отец определенно подсуетился. Он последние месяцы меня всеми силами пытался вернуть в лоно «семьи»). Да я и не пытался. Знал, что Лиза будет ждать. Только очень переживал, как она теперь с маленьким будет без меня. Но она заверяла, что все будет хорошо.
Подошел день, когда меня забирали. Лиза с друзьями провожали меня у военкомата. До сих пор помню ее голубое платье с ромашками. Она ничего не говорила, только жалась ко мне сильнее. А мне слов и не нужно было — я сердцем все слышал. Потом нас, призывников, увели. Бросил на нее прощальный взгляд — она плакала и губами прошептала:
— Люблю тебя…
— И я тебя, — ответил ей без звука.
Ждал с другими ребятами, когда нас распределят. Но вышедший офицер назвал только мою фамилию и велел идти за ним. Послушно выполнил приказ. Он привел меня к кабинету, открыл дверь, пропуская вперед. Внутри сидел мой отец и внимательно за мной наблюдал. Я зашел, дверь закрылась. Мы с ним один на один.
— Решил отдать долг Родине, сынок? — начал он без приветствия.
— А тебе какое дело? — огрызнулся я.
— Не дерзи, — зарычал отец. — Хуже будет.
— И что ты мне сделаешь? — выдал с ухмылкой.
— Тебе… — он сделал паузу, — не знаю, а вот твоей беременной Лизе могу кое-что сделать, ах да, не я, мои ребята, — сально засмеялся он.
— Только попробуй, урод, — зашипел я, готовый броситься.
— Ну-ну, успокойся и слушай, — проговорил он серьезно. — Сейчас ты выйдешь отсюда со мной, сядешь в машину и поедешь в наш дом, а там будешь вести себя как положено сыну. Про свою девку забудь. Иначе…
— Иначе, папочка?
— Ты пойдешь служить, как и хотел, но зашлют тебя далеко-далеко, откуда твоя «любимая» может тебя и не дождаться.
— Плевать, — не поддавался я на его угрозы, — я верю ей. Она дождется.
— Как знать, сын, как знать. Оттуда ты вернешься, но вот как? Сейчас так много народу в Чечню отправляют.
Я почувствовал, как холодеют руки. Мать твою, он режет меня по живому. Войной, сволочь, пугает. Лишь бы только заполучить меня.
— Ничего, — решительно ответил я, — повоюем.
— Дурак! Сдохнешь там! — заорал он и вскочил с места.
— Без твоей помощи похоронят, папа, — ответил ему и вышел, хлопнув дверью.
Юношеский максимализм вместе со злостью на отца двигал мной. Согласись я тогда на его предложение, может, все было иначе?
Меня кинули в самое пекло. Точнее в самый ад. Погнал в самые потаенные глубины воспоминания об армии, если они сейчас вырвутся — это полная ж***а. Минимум на неделю выпаду из привычной жизни. То, что было там, нельзя передать словами. Война — это не повод, чтобы ею гордиться, это тяжелое испытание. Умирать не страшно. Страшно видеть, как умирают другие. Страшно ждать, когда наступит твоя очередь…
Тяжело было первые месяцы. Мне, привыкшему к чистой, сытой жизни было дико не мыться несколько суток, жрать консервы и спать, сжимая в руках автомат. Но человек привыкает ко всему. И я втянулся. Самым тяжелым было Лизино молчание. Я писал ей каждую неделю, но она не отвечала… Это сейчас можно позвонить в любое время, а тогда телефоны были только у избранных.
Понимал, что ее молчание это, скорее всего, работа моего отца. Но могло быть и не так. Может, беременность протекает плохо. Может, у нее какие-то проблемы с бабушкой, женщина она уже очень пожилая и часто болеет. А может… Слишком много этих «может» роилось в моей голове. По ночам они, как шакалы, окружали и ехидно скалились, предчувствуя добычу. Я гнал их, но с приходом темноты они возвращались вновь. Пытался не думать о доме, Лизке, нашем ребенком, понимал — сойду от этих мыслей с ума. Видел, как людям сносит крышу от страха умереть, от тоски по дому. Были те, которые просто кидались под пули.
Но я хотел жить! Ради нее хотел жить! Только для Лизы…
От друзей приходили скупые письма. Мужчине сложно писать много. Письмо для женщины еще может получиться большим, но для друга — хватит и пары слов, чтобы передать главное. Мне писали многие. Жалели, переживали, ждали домой. Но никто о ней и словом не обмолвился.
Пока мой лучший друг Петька Митин не написал, что ее видели в баре с Левшой и не один раз. Порвал письмо к чертям. Несколько часов не мог успокоиться. Рычал, кулаки в кровь о стены сбил. Ложь! Не могла она так поступить… Но в армии другие законы. Слишком многих бросают, не выдержав разлуки. Не я первый, не мне быть последнему. Мы никогда с Лизой не расставались так надолго. Испугалась, что меня убьют, а она с ребенком одна останется? Нет! Это все отец мой подстраивает. Уверен!
Но от него за все эти полгода не весточки, не звоночка… Смирился? Вряд ли, и все же… Петька не будет мне врать. Он один единственный был в курсе всего. Я ему верил, как себе. И Лизка не писала…
А потом начались письма от других ребят. И там одно и тоже: Лиза встречается с Витьком. Не верил, рвал письма. Ночью волком выл, потому что перед глазами она вставала в объятиях другого. Зерно сомнения попало в благодатную почву. Я жаждал правды! У меня напрочь отключались мозги. Хотел из армии рвануть, чтобы увидеть Лизу…
Не потребовалось… По срокам она должна была родить. Ждал этого, как дембеля. Думал, что хоть как-то весточку пошлет. Меня вызвали в штаб. Не шел, летел туда. В кабинете, помимо начальника увидел отца. Внутри как-то все замерло от нехорошего предчувствия. Начальник вышел.
Отец подошел ко мне и молча, без приветствия, обнял. Сжал сильно. Я невольно ответил на его объятия. Каким бы гадом он не был — это мой отец. Тот, кто дал мне жизнь, научил многому, не смотря на мое поведение, помогал… Он разомкнул объятия и осмотрел меня с ног до головы. В его глазах была тоска и переживание.
— Здравствуй, Максим, — произнес отец глухим голосом.
— Привет, — поздоровался с ним.
— Изменился ты… возмужал, заматерел…
— Жизнь заставила.
— Понимаю, — он присел на стул. — Домой не хочешь?
— Хочу, — не видел смысла врать, — но, сам понимаешь, не могу.
— Да… если хочешь, я помогу, — начал было папа.
— А что взамен? — взбрыкнулся вмиг я.