Опасное притяжение

Глава 10

Впервые за последние пару недель, я проспала всю ночь.

Измотанный бессонницей и стрессами организм не выдержал нагрузок и отключился. Мне даже сны не снились. Как будто в яму провалилась.

Подскакиваю с кровати и открываю шторы, запуская в комнату летнее солнце. Комната в тот же миг осветилась ярким светом. На душе теплее становится.

Достаю из упаковки маленькую бутылочку воды. Грустно ухмыляюсь сама себе — даже вода у меня именно та, к которой я привыкла и которая мне нравится, несмотря на катастрофические изменения жизни.

Мысли недобрые опять в голову лезут. Гоню их. Разговариваю сама с собой, как сумасшедшая. Убеждаю себя в том, что обязательно справлюсь, и что всё обязательно будет хорошо…

Выбрасываю нетронутые бутерброды, порезанные к встрече с Полиной, кофеварку заправляю.

К солнечному яркому свету добавляется умопомрачительный аромат кофе. Моего любимого.

Многолетний ритуал, — немного успокаивает.

Надо найти визитку той женщины — пытаюсь размышлять и строить планы, как делала это раньше, перед началом рабочего дня, за чашкой утреннего кофе.

Зря я всё-таки не поехала к ней второй раз. Надо было уточнить, что она имела в виду, а я развернулась и ушла. Ведь прошли же у меня непонятные болячки…

Быстро вытаскиваю сумки, которые попрятала в шкафы перед встречей гостей. Беспорядочно выкладываю всё на пол, в попытках найти то, что мне надо.

Традиционно уже, вздрагиваю от вибрации телефона.

С опаской смотрю на экран — Маринка.

Выдыхаю…

— Кать, ты куда пропала? — с наезда начинает подруга… — Не звонишь, не пишешь. Совсем меня забыла? Тебя тут обыскались…

— Кто? — выкрикиваю раньше, чем успеваю подумать…

— При встрече расскажу. Но я по другому вопросу тебе звоню. Мне деньги нужны. Срочно. За квартиру.

— Марин, — пытаюсь её перебить, но она не даёт.

— Я знаю, что ты мне отдавала. Знаю. Но я никого не нашла. И Вера Фёдоровна приехала. Кого я найду жить с бабушкой? Все хотят отдельную комнату, знаешь же. И чтобы гостей можно было пригласить. Да ещё и лето, все поразъехались. Я отдам тебе…потом. Сейчас мне просто негде их взять. А тебе Матвей не откажет. У тебя вон сумка стоит в два раза больше, чем квартира моя. Выручай…

— Когда она приехала?

— Пару дней назад…

— Надолго?

— На пару недель: дела поделать, с подругами встретиться и деньги забрать хочет. А у тебя как дела-то вообще? Как Матвей с братом поживает?

Начинаю нервничать и нарезать круги по квартире, слабо понимая, что вещает мне в трубку подруга.

Автомобиль Михаила оформлен на Веру Фёдоровну.

Нет, только не это.

Как я буду в глаза ей смотреть, если её вызовут на допрос? Я должна её увидеть…

— Марин, я приеду…

— Ой, спасибо тебе Катюш. Выручила меня. А я отдам тебе, как только смогу. Вот сезон начнётся, и отдам. И Вера Фёдоровна уже раз сто спрашивала меня про вас. Очень хочет тебя видеть. И мальчика твоего, естественно. — фыркает. — Знаешь же как она к нему относится. Так что приезжай и сама ей всё рассказывай, а то она меня уже замучила…

Когда они решили избавиться от своей «шестёрки» и приобрести каждому по средству передвижения, я сама предложила оформить машины на моих знакомых.

А что, куча народу ездит по доверенности. Какие могут быть проблемы?

Кто бы знал, что это обернётся для меня такими проблемами. Но если бы мне об этом сказали тогда, я бы ни за что не поверила и сделала бы так, как сделала. Я и сейчас не верю…

Миша сначала был категорически против, но потом согласился. Сказал, что переоформит в ближайшее время. Найдёт способ.

Может нашёл? Хоть бы нашёл.

Матвей оформил свой автомобиль на Ирочку. С ней уже всё ясно. Тут ничего не поделать. Но она молодая, — выдержит. Помотает мне нервы, конечно, но с ней не так стыдно. Она сознательно пошла на это. Приличное вознаграждение запросила. Радовалась дополнительному заработку и просилась ещё.

А баба-Вера, делала это от души и бескорыстно. Обиделась, когда ей предложили деньги за услугу — она же просто хотела помочь молодежи, а вы… Так неудобно было…

Помню, когда Миша зашёл в квартиру за остатками моих вещей, она с удивлением посмотрела на него и расхохоталась, как девочка. Я уже даже и забыла про свою глупую шутку, что Матвей ростом не вышел.

А она погрозила мне пальчиком и Мише всё рассказала.

Он долго хохотал и прикалывался над моим гениальным экспромтом, а потом подошёл и поцеловал меня в макушку. Вера Фёдоровна неожиданно растрогалась и прослезилась. Смахнула слезинки рукой и заявила ему, что теперь он просто обязан на мне жениться, раз увёз к себе.

Миша, не раздумывая, согласился. Я удивилась немного, но было приятно, чего уж…

Всю дорогу, пока мы ездили по делам, они что-то увлечённо обсуждали, не замолкая ни на минуту. Она в восторге была от него. Говорила мне постоянно, что очень рада за нас. Он ей очень понравился.

Сердце защемило. Так грустно опять стало.

Вера Фёдоровна не знала, что у Матвея есть брат-близнец. Не заметила подмены.

Я не выдержу, если она что-то узнает.

Только не это…

***

— Одна? — Маринка выглядывает и внимательно осматривает площадку, прежде чем впустить меня в квартиру.

Я насторожилась:

— Ждёшь кого-то?

— Тебя одну отпустили что ли? — нарочито растягивает слова, — надо же…

— Они уехали, — не стала скрывать.

— Что, даже тебя с собой не взяли? — язва.

Вместо ответа, передаю ей деньги и меняю тему:

— Вера Фёдоровна где?

— У соседки. — махнула рукой на дверь напротив. — Спасибо Катюш, выручила. Матвей-то ничего не сказал? — молчу, но ей и не нужен мой ответ. — Кто там из двоих жениться на тебе обещал? Она тут мне все уши прожужжала: где же Катюшка со своим мальчиком? Почему не заходит? Всё хочет со свадьбой вас поздравить… — больно, но я терплю, — они надолго уехали-то.

— Катенька, — раздаётся из-за спины, и подруга, наконец, замолкает, — Ты одна? Где мальчик твой? Я думала вы вместе придёте, — баба-Вера распахивает руки для объятий…

— Он уехал…по делам, — хорошо, что она не видит моего лица…

— Это хорошо! Очень хорошо… — неожиданно бодро реагирует на моё заявление бабуля. — Мужчина должен чем-то заниматься. Обязательно. А кем он работает? Заболтались мы тогда с ним, я и спросить забыла, — махнула рукой и тепло улыбнулась, выпутавшись из моих рук…

— Программистом, — быстро ответила я, подобрав всем понятное и ничего не значащие определение.

У нас кто только программистом себя не называет. Каждый второй — программист.

— Айтишник что ли? — она поражает меня своей осведомлённостью, — я сразу поняла, что он очень умный мальчик. Пойдём, — хватает меня за руку и тащит в свою комнату.

Открывает шкаф и достаёт оттуда: книги, дипломы, грамоты, медали…

Я рот от удивления раскрыла:

— Это всё ваше?

— Моё и моего сына, — а она всё вытаскивает и вытаскивает из битком забитого шкафа всевозможные регалии и суёт мне их в руки, — я больше сорока лет преподавала высшую математику в нашем университете. Я сразу вижу студентов. Из кого будет толк, а кому не стоит тратить время. Твой мальчик — молодец. Таких сразу видно. Таких немного. И ты молодец — ясная, светлая голова. Только ранимая ты очень, всё через себя пропускаешь. Сложно тебе одной. Но мальчик твой тебя в обиду не даст, — грозно выдала она, сжав руку в кулак.

Я всхлипнула от раздирающих меня сейчас, противоречивых эмоций.

Баба-Вера погладила меня по руке, утешая, и продолжила:

— Он вернётся скоро, ты не переживай. Сейчас дела свои закончит и обязательно вернётся за тобой. Он хороший мальчик. Умный и очень тебя любит. Я это сразу поняла — это главное. А тебе нужно немного заматереть. Посмотри на свою подругу. Она может и не такая способная, как ты, но к жизни лучше приспособлена. Нигде не пропадёт.

Не успокаивают меня её слова сейчас. Совсем не успокаивают. Ещё глубже ранят. Она ведь и не видела никогда Матвея, с балкона только. С Мишей всегда общалась.

Я обнимаю её, чтобы согреться теплом исходящим от неё, которым она щедро делится с окружающими, с трудом сдерживая слёзы…

— Слушай, — дергает меня подруга, как только мы появляемся на кухне, — поговорить надо.

— Может выйдем тогда? — неудобно при бабушке.

Маринка кивает и идёт переодеваться.

А я опять лезу с объятиями к Вере Фёдоровне. Не хочу с ней расставаться. И она не хочет. Плачет. И я вместе с ней плачу. На душе так грустно, как будто в последний раз её вижу…

Она даже про свадьбу ничего не спрашивает. Говорит только, что всё хорошо будет. Гладит меня. Обнимает бесконечно…

Сама провожаю её к соседке, чтобы не скучала. Сердце щемит.

— Кать, бывшего твоего видела, — резко меняет тему подруга, как только выходим из подъезда, — он просил передать, чтобы ты его разблокировала. Сказал, что поговорить вам надо.

Похоже он ей заплатил…:

— Я его не блокировала.

— Он говорит, что ты ему не отвечаешь.

— Не отвечаю, но я его не блокировала.

— Поговори с ним, ему плохо.

Точно заплатил или пообещал что-нибудь. Не помню, чтобы она так за моего бывшего переживала раньше. Скорее наоборот…

— Нет.

За это время, — я узнала, что такое любовь. С бывшим я не испытывала даже половины всех тех эмоций, которые мне дарил Матвей. Очень сложно согласиться на половину, когда попробовал всё. Я уже никогда не буду прежней.

Если он меня никогда не любил — он герой и молодец, что осмелился сказать мне об этом. Заслуживает уважения.

У него ещё всё будет. Он встретит свою любовь. Но это буду не я.

— Марин, мне пора, — останавливаюсь…

Она удивлённо смотрит на меня, пытаясь всё ещё до меня достучаться, но я резко разворачиваюсь и ухожу…

Мне нужно побыть одной…

Подумать…

Меня сейчас раздражает абсолютно все и всё: люди выгуливающие своих собачек, родители с колясками, галдящие дети, да даже просто прогуливающиеся по парку отдыхающие. Нахожу самую заброшенную и облезлую лавочку. Забираюсь на неё с ногами.

Прикуриваю сигарету…

Одна наконец…

Звонок с неизвестного номера и я даже не вздрагиваю…

Принимаю вызов и взрываюсь, выплёскивая накопившиеся эмоции:

— Вы следите за мной? — ору.

— Катюш…

— Вы бросили меня, — не даю ему говорить, — предали, обманули, подставили…

— Прости меня, — Миша пользуется моментом, когда у меня заканчивается воздух в лёгких и я замолкаю, — я всё исправлю. Обещаю тебе. Я думал, так будет лучше…

— Он спал с ней? — перебиваю его и задаю единственный вопрос, который меня сейчас интересует.

Молчит…

— Спал? — ору, срывая голос…

— Катя, всё не так… — пытается мне что-то сказать, но я не слышу ничего…

— Ненавижу вас! Ненавижу! Никогда вас не прощу… Слышишь, — никогда!

— Катенька, — родной, чуть хрипловатый голос, разгоняет мой пульс до космических скоростей в момент…

Не могу с ним говорить…

Значит спал…

Его молчание режет, как острые льдинки…

Матвей спал со своей Коровой…

Дышать не могу, от осознания всего этого…

Воздуха не хватает.

Злость и негодования переполняют меня так сильно, что говорить не могу. Вместо звуков, — хрипы. Никогда ещё такой злой не была.