Опасное притяжение

Глава 34

Весна пришла. Моё самое любимое время года.

Я стою у окна, своей новой квартиры и любуюсь на деревья, которые начинают обновлять свои одёжки, превращаясь из безжизненных, сухих деревяшек в великолепные создания, невероятного девственно-зелёного цвета и думаю о Мише.

Уже несколько дней я не получаю от него ничего, ни строчки. Так долго он ещё никогда не молчал. Тем не менее, упорно продолжаю ему писать, как все последние месяцы.

Стараюсь не волноваться и не переживать, как он просит меня в каждом письме, но в эти последние дни мне почему-то неспокойно.

Я живу сейчас его письмами и звонками. Утром, ещё толком не проснувшись, включаю комп и пока одеваюсь на работу, пишу ему.

Обо всём пишу: про работу, про брата, про посиделки с коллегами и друзьями. Про то, во сколько я встала, что ела на завтрак, на обед, какая погода на улице и что я вижу за окном своей квартиры или офиса. Пока пишу, разговариваю с ним в своих мыслях. И мне кажется, что в эти минуты он находится со мной рядом. Слышит меня. Даже что-то мне говорит…Так я не чувствую себя одинокой. Мне хорошо. Скучаю только. По улыбке его, по смеху, по шуткам, по его теплу и заботе и по запаху, который не могу забыть после последней нашей встречи.

У меня к нему много вопросов, но я их не задаю. Боюсь. Не знаю, можно ли в письме всё это спрашивать? Да и не тороплюсь я больше никуда. Подожду.

Он не всегда отвечает мне сразу, но зато пишет длинные, подробные письма, в которых рассказывает мне о себе. И обо мне. Я перечитываю их по несколько раз и узнаю его заново, такого, которого раньше не знала. И себя узнаю, вместе с ним…

За этот период я на многие вещи стала смотреть по-другому. Сейчас понимаю, что он от меня особо ничего и не скрывал никогда. Не рассказывал, да. Но я и не спрашивала, так была увлечена своими делами и…Матвеем. Не видела, кроме него никого и ничего, и, возможно, не хотела ничего замечать. Мне было хорошо…

Уже в самые первые дни нашего знакомства, Миша говорил мне, что у них есть некоторые проблемы. Матвей только фыркнул тогда недовольно и перевёл всё в шутку.

А я подумала, что проблема в том, что они ездят по одним правам и успокоилась на этом. Несколько месяцев, они действительно ездили по одним правам, никто из проверяющих подвоха не замечал никогда. Их не различали.

Я удивлялась тогда, как их можно было путать? У них же разные причёски, походки разные, мимика, голоса…

Миша улыбался над моими недоумениями и говорил, что люди вообще не внимательны и видят, как правило, только то, что хотят видеть…

— И часто вы меняетесь, — спросила его однажды…

— Сейчас уже нет, в школе часто менялись. Педагоги плакали от нас…

— Они не от этого плакали, — заметил Матвей.

— А от чего? — посмотрела на него.

— Да, мы там… хулиганили немножко, — Миша всегда был разговорчивее брата, — мы в школьные программы иногда немного вмешивались даже всешкольное замыкание как-то устроили. Да дураки маленькие были. Развлекались. Маме нашей досталось, постоянно в школу вызывали. — серьёзен, когда про маму говорит. — Мы им разные олимпиады по математике и информатике выигрывали, нас только поэтому из школы не выгнали. Но маме нервы помотали, конечно. Мне кажется, она с облегчением вздохнула, когда мы школу закончили — улыбается. Ч и т а й н а К н и г о е д . н е т

Вспоминаю сейчас всё это и понимаю, что всё, что я о них знаю, я знаю от Миши. Он мне всё это рассказывал.

В последние дни, когда он уже отправил свою Настю домой, мы сидели на детской площадке, втроём. Я не знала ещё, что они уезжают, Матвей мне ничего не говорил.

Ночь глубокая. Кроме нас — нет никого. Я катаюсь на качельках, держу в руках одноразовый стакан с вином и молчу. Мне неспокойно. Они тоже молчат…

Миша первый начал:

— Катюш, нам нужно будет уехать в ближайшее время, — мне становится необъяснимо больно, даже плохо, от его слов.

Смотрю на Матвея — он сидит, опустив голову. Не смотрит на меня.

— Вернётесь? — спрашиваю у Миши.

— Конечно, — уверенно отвечает он, а Матвей встаёт и обнимает меня со спины.

— Правда? — всхлипываю.

— С ума сошла, — Миша поднимается, подходит ко мне и наклоняется. Смотрит в глаза. — Не сомневайся даже. С другого конца света, пешком придём… — присаживается на корточки. — Так получилось Катюш. Знаешь, мы не самые благополучные ребята… — молчит, — наворотили дел. Но я всё исправлю, обещаю тебе.

Хочется спросить у него: что случилось? Но я не могу. Застрявший ком в горле не даёт вымолвить ни слова. Сглатываю слёзы, запивая их вином, чтобы не разрыдаться в голос.

Он чувствует моё состояние и замолкает. Больше ничего не говорит. Только гладит меня и смотрит. Его глаза блестят — это от вина и от падающего на нас сейчас, яркого света полной луны, думаю я. Или от моих слёз, никак не желающих заканчиваться.

Матвей мне так ничего больше и не рассказал. Просидел весь вечер молча. Иногда подходил, прижимал меня к себе, закапывался носом в моих волосах с шумом вдыхая мой запах, и уходил в сторону покурить. А потом забрал и не выпускал из рук до утра…

Я про него почти не вспоминаю, последнее время…

На дерево под окном, распускающего, сейчас свои первые, весенние листочки неожиданно залетает красный воздушный шарик-сердечко. По тротуару бегает маленькая девочка и показывает на него ручками, заливаясь звонким хохотом, который я слышу в открытое окно, своего десятого этажа.

Смотрю на них в окно и губы сами растягиваются в улыбке.

Никому не позволю испортить мне это волшебное время года. В этот период со мной происходит только всё самое лучшее. Прошлый год был исключением.

Не сомневаюсь больше ни в чём. Я должна его увидеть. Не могу больше ждать. Завтра же займусь этим вопросом…

Звонок в дверь. Доставка.

Так быстро?