Опасное притяжение

Глава 21

— Катя… — родной, чуть хрипловатый голос, парализует…

Я так долго мечтала об этой встрече. Так долго, что уже почти перестала её ждать.

Я часто её себе представляла. По-разному представляла. Раньше, когда они только уехали, мне казалось, что когда я их увижу, когда кого-нибудь из них увижу, я вцеплюсь в него мёртвой хваткой и больше никогда не выпущу из рук. Когда я думала об этом, я так сильно сжимала кулаки, что разжать их было почти невозможно. Больно было.

Потом мне хотелось их убить, особенно Матвея. Он оставил такую глубокую рану в моей груди, что затянуться бесследно она вряд ли когда-нибудь сможет. Этот шрам будет болеть всегда, при каждом порыве ветра, срывающем первый жёлтый листочек с дерева, будет болеть…

А сейчас я стою и не могу пошевелиться. Только глазами по нему бегаю, пытаясь рассмотреть его в потёмках лестничной площадки. Он осунулся. И эта кепка на нём странная. Не идёт она ему. Зачем он её нацепил? — он никогда в кепках не ходил…

— Катенька, — сам подходит, обнимает и крепко прижимает меня к себе. Я не сопротивляюсь. Утыкаюсь носом в его грудь. Глаза закрываю. Запах его вдыхаю. Он такой же и в то же время другой. Я чувствую разницу, никогда их не перепутаю. Его сердце так громко колотится сейчас, что заглушает все звуки вокруг, больше не слышно ничего. Только он…

Он в лёгкой куртке, полностью расстёгнут, на улице зима, но он такой горячий, — обжигает меня своим жаром.

— Прости меня, — шепчет на ухо и снимает с моей головы мой серенький чулочек. Закапывается носом в моих волосах, громко вдыхает мой запах, ещё крепче прижимает к себе. Я не отстраняюсь, сама уже его обнимаю, понять ничего не могу. Не могу поверить в реальность. Всхлипываю. — Прости меня, Катюш, прости. Я думал, что так будет лучше…

Электрическим током простреливаю его слова:

— Для кого лучше? — выпутываюсь из его рук. Злость, обида, беспомощность, обрушиваются лавиной — душат удавкой, не дают дышать. Слёзы на глаза наворачиваются. Губы трясутся. — Вы кинули меня, кинули, бросили меня одну… — голос срывается и выдаёт петуха… — Он спал с ней? — выкрикиваю что есть мочи…

Молчит…

Шарит по моему лицу, горящими глазами, как будто не слышит меня.

— Спал? — сжимаю края его куртки в кулаках. Встряхиваю его…

— Катюш, там всё не так однозначно, — мне не нравится его тон. Как с ребёнком разговаривает. — У нас папы не стало, ну ты знаешь… — Молчит, а я отдышаться пытаюсь. — В общем, нам помощь нужна была и маме нужна была помощь…

— Ответь мне, — орать начинаю…

Звук открывающейся двери, он резко прижимает меня к себе и целует. В губы целует. По-настоящему.

Кто-то проходит за моей спиной, но я уже ничего не слышу. Растворяюсь в его поцелуе, забываю обо всём. Отвечаю ему, как сумасшедшая, ничего не могу с собой поделать. Боже, как много у них мама помидоров выращивала — стон с губ срывается, так хорошо мне сейчас. Прижимаюсь к нему сильнее. Чувствую его эрекцию через джинсы. Мне не противно его чувствовать, мне приятно. Он отстраняется от меня немного, чтобы не прикасаться ко мне своим возбуждением. Но губ моих не выпускает, продолжает целовать, надёжно удерживая мою голову двумя руками. Поднимаю руки, хочу волосы его потрогать, закопаться пальцами в его волосах. Сбрасываю его странную кепку с головы. Замираю… — он лысый…

Выпускает мои губы. Смотрит на меня. В глазах его шторм бушует, затягивает меня в свою воронку, закручивает так, что не выбраться. Подаюсь ему навстречу, как заворожённая, не в силах вырваться из его глаз. Выдыхает прерывисто, глаза закрывает.

Я тоже закрываю глаза.

Тишина вокруг гробовая, только стук наших сердец и дыхание наше, нарушает сейчас эту тишину.

Слёзы по щекам. Трясёт всю.

Достаёт из кармана пакет и вкладывает мне его в руки, сжимая мои пальцы вокруг пакета, своей рукой. Обнимает аккуратно. Не сильно, не прижимает больше к себе, но крепко держит, надёжно. И начинает шептать на ухо:

— Катюш, в пакете деньги, телефон и подробная инструкция. Я тебе очень подробно всё расписал. Мот тебя ждёт на Тенерифе.

— Почему на Тенерифе? — ничего не соображаю. В поцелуе всё ещё…

— Ну ты же учила испанский, — кажется усмехается, — пригодился. — Гладит меня по голове, покачивает в объятиях, успокаивает. — Там хорошо, тебе понравится. Если не понравится, то сможете уехать куда захотите. Вы свободны. Мот чист, не бойся. И тебя больше никто не побеспокоит. Обещаю. — Мне неспокойно от его обещаний.

— А ты? — отклоняюсь. Хочу глаза его видеть. Но он не смотрит больше на меня. Отводит взгляд.

— У меня ещё дела здесь есть. Как только закончу, найду вас. Не переживай. — обнимает опять.

Я выпутываюсь из его рук. Беру его лицо двумя руками, не даю отвернуться:

— Он там один?

— Один, конечно. Он тебя ждёт…

— Мне сказали, что у него жена есть…

Усмехается:

— Нет у него жены, не верь никому…

— Он спал с ней? — в глаза ему смотрю. Сама ничего не понимаю, только его вижу сейчас…

— Мне пора Катюш, — не отвечает. — Иди, — отстраняется от меня. — Я найду вас, как только смогу…

Прикасается быстро к моим губам своими. Легко вроде, без нажима, но обжигает своим поцелуем. Ещё хочу. Хочу целоваться с ним. Не контролирую себя. Губы горят. Облизываю их языком, слизываю с них его вкус, громко сглатываю. Дыхание его учащается.

Не хочу, чтобы он уходил, тянусь к нему…

Но он подталкивает меня в сторону моей квартиры и делает шаг назад. Я иду, как загипнотизированная, куда он меня направил…

Останавливаюсь, заходить не спешу. Слушаю звук его лёгких шагов по ступенькам. Громкий стук закрывающейся подъездной двери.

Тишина…