Слишком хорошая няня

22

Где-то под утро сквозь сон слышу звук открывающейся двери.

Ах да, я же забыла запереть замок…

Но проснуться невероятно сложно, поэтому, когда к моему боку прижимается маленькое теплое тельце, я просто накрываю нас обеих одеялом и сплю дальше.

В следующий раз меня почти будит зычный голос Александра.

— Дина! Дина! — в нем неподдельная тревога.

Дверь распахивается с треском, слышатся громыхающие шаги, которые тут же стихают.

Удивленное хмыканье — и дверь закрывается. Уже гораздо тише.

Спустя еще какое-то время над моим ухом раздается негромкое:

— Лара, я отменил все записи к врачам на сегодня, спите сколько хотите.

Тяжелая рука касается моего плеча, задерживается на пару секунд — и убирается.

Ну мы и спим.

От души — будит меня только выстрел пушки с Петропавловки, в этом доме его слышно даже сквозь закрытые окна.

Рядом сопит Дина, отжав себе полторы подушки и большую часть одеяла.

Надо же, я с детства терпеть не могла с кем-то спать, для меня мучение было оставаться в гостях, где нас с мамой укладывали на одну кровать. Даже думала, что замужем будет сложно — ну вот, кстати, и не вышла.

А тут с чужим совершенно ребенком проспала все на свете и еще бы пару часиков с удовольствием.

— Насколько я помню, — говорю я Дине, которая, не открывая глаз, тащит на себя одеяло целиком. — Нас сегодня освободили от психологов и прочих логопедов, так что мы завтракаем… то есть, обедаем и идем гулять! Как тебе идея?

Дина открывает один глаз и мотает головой.

Ну, я ее понимаю. На улице мрачноватая хмарь, дождь вперемешку со снегом — и вообще премьера самого мрачного петербургского сезона.

— Выпьем в парке какао с зефирками, — предлагаю я. — Только надо дома быстренько позавтракать, чтобы силы гулять были.

И это срабатывает.

Оказывается, Александр с утра успел еще и заказать нам завтрак в доставке. Правда, гурьевская каша с медом и орешками остыла, а мой кофе покрылся противной пленкой, но зато парочка круассанов справилась с нашим пробуждением.

Чашки, оставшиеся с ночи, так и стоят на стойке.

Я быстро споласкиваю их и убираю в шкаф.

Вчера все так и закончилось идеей Александра найти Дине маму — на этом мы оба ушли по своим комнатам.

Мне уже заранее не нравится эта затея. Ежу понятно, что налетят претендентки — кому не хочется богатого и красивого мужа? Александру будет хорошо — знай себе сиди, выбирай самую ухоженную и умелую. А с Диной что? Она еще от травмы не оправилась, а ей уже суют под нос мачеху. При живой-то матери.

Но это уж точно не мое дело, поэтому я промолчала ночью и обещаю себе молчать и впредь.

Прогулка в Летнем саду у нас теперь называется: «Пойти к Евгению Онегину». Дине очень нравится, когда я ей читаю Пушкина наизусть. Правда, я помню поэму невнятными отрывками, которых скоро перестало хватать, так что приходится доучивать на ходу каждое утро.

— К Онегину? — спрашиваю я, когда мы выходим из ворот и сворачиваем к каналу Грибоедова. — Или к императору?

К императору — в Михайловский сад. Можно еще в гости к Марсу, к Медному всаднику или, если тянет на долгие прогулки — на остров. В Новую Голландию, то есть.

Дина энергично кивает, и мы идем к изрядно облетевшему уже Летнему саду.

Каждую зиму я удивляюсь, какой он маленький — сквозь ветви видно Неву. И каждое лето он снова одевается в свежую зелень и становится таинственным лабиринтом, в закоулках которого гуляющих подстерегают сюрпризы в виде фонтанов, статуй, беседок, клумб…

— Вы опять похитили мою племянницу?

…и дядюшек.

— Снова вы! — приветствую я Роберта, который подкрался к нам на одной из аллей и вынырнул прямо из-за поворота.

— Отчего же так любезно? — смеется он, кивая Дине и протягивая ей руку.

— Я вам еще прошлое нападение не простила! — кручу носом я, на всякий случай придерживая девочку рядом.

— Так давайте я ускорю процесс! Пойдемте гулять, и я заглажу вину, — он низко кланяется Дине, и та смущенно прячется за меня, поглядывая оттуда одним глазом.

— Это как наша принцесса скажет, — отвечаю я. — Дина, хочешь погулять с дядей Робом?

— Дядей! — фыркает он.

— Ну кто ж вы ей еще? — развожу руками. — Ну что решишь, Дин?

Оборачиваюсь к ней, но она прячется в мой бок и хихикает.

— Похоже, сегодня не ваш день, — говорю я Роберту, на лице которого появляется расстроенное выражение.

Кажется, он и правда хотел провести время с племянницей.

Однако, дядюшка не сдается так просто.

— Дин, а как ты относишься к засахаренному миндалю? — коварно спрашивает он, кивая на киоск рядом с нами.

Дина выныривает из-за меня, смотрит на Роберта, смотрит на киоск, кивает и протягивает ему руку.

— Смотрю, вы тоже освоили науку подкупа детей, — ворчу я.

— А также их воспитательниц, — говорит Роберт, отправляясь за миндалем. — Кулек миндаля и большой капучино с карамельным сиропом.

— Я люблю ванильный, — вставляю я.

— Это я себе, — мгновенно ориентируется он. — И еще один с ванильным.

Роберт возвращается с миндалем, которым начинает радостно хрустеть Дина, отдает мне капучино, а на свой смотрит с легким отвращением. Кажется, кто-то не любит сладкое, но теперь придется пить.

Мы неспешно идем по дорожке, увлеченные каждый своим угощением, когда Роберт вдруг останавливается и говорит таинственным голосом:

— Дин… Дина-а-а-а-а… я вот что-то нашел у себя в кармане, чего раньше не было. Как ты думаешь, тут в Летнем саду орудуют карманники? Только специальные, которые подкладывают людям… — он сует руку в карман пальто и с трудом вытаскивает из него круглый шар. — Кукол в шарике? Это точно не мне. Это, видимо, какой-нибудь знакомой девочке. У меня других девочек нет, придется отдать тебе!

Дина тут же всучивает мне кулек с орехами и двумя руками хватает шарик, принимаясь вертеть его и обдирать обертку, улыбаясь во всю мордочку.

— Со мной так легко не получится, — предупреждаю я, отпивая кофе из стаканчика.

— Это не я, это карманники, — открещивается он, тоже демонстрируя широченную улыбку.

В этот момент они очень похожи с Диной.

И не очень — с братом, на лице которого улыбка гостит реже, чем зимнее солнце в Петербурге.