Слишком хорошая няня

37

Он неожиданности медлю секунды три, и Роберт успевает обнять меня за плечи и привлечь к себе, но тут я наконец преодолеваю шок и отталкиваю его, упираясь ладонями в грудь.

— Совсем охренел?! — Вместо крика получается писк из-за перехваченного горла.

Мне повезло — никогда в жизни ни один мужчина не посягал на мою, если так можно выразиться, женскую честь. Даже в автобусах не лапали. Не то чтобы это меня расстраивало — наоборот! Но только лишний раз подтверждало мою непривлекательность даже для пьяных бомжей.

Пожалуй, первый раз меня силой поцеловал Александр.

Но почему-то это не было таким шоком.

Я была возмущена, дала ему пощечину и отчитала — только потому, что так было положено.

Нельзя так делать с девушками!

Однако я помню, что мое сердце замерло, а потом забилось, как сумасшедшее в момент поцелуя. Помню, как разлилось что-то горячее в груди и захотелось податься к нему, нырнуть в объятия. Удивление свое тоже помню — неужели я ему настолько нравлюсь?

Сейчас не было никакого удивления — только шок.

Как. Он. Посмел!

Я же не хочу!

Он же мне не нравится!

Я… Я же говорила!

Выдохнув и едва удержавшись от порыва вытереть рукой губы, я быстро оглядываюсь по сторонам — никто не видел?

Увы — на скамейке с сигаретой сидит Таня и, судя по налипшему столбику пепла, даже забывает затягиваться, наблюдая за нами.

Устраивать сцену в ее присутствии после того, что уже произошло, хочется меньше всего.

Поэтому я вполголоса, но жестко сообщаю Роберту:

— Будь добр, уезжай и больше не звони мне. Деньги за пансионат я тебе верну.

Разворачиваюсь и иду к парадной. К счастью, он не пытается меня догонять и что-то доказывать. Когда за спиной слышится лязг закрывшейся калитки, я расслабляю плечи.

И ускоряю шаг.

Не знаю, почему Александр не сказал мне про грядущий суд, но чувствую, что сегодня буду особенно нужна им — и ему, и Дине.

Я предупреждала, что сегодня задержусь, и Александр обещал меня дождаться.

Но когда я захожу в квартиру — он даже и не думает собираться. Сидит за столом с чашкой кофе, уткнувшись в смартфон, пока Дина напротив него строит башню из сырников.

Бегу сначала в ванную — вымыть руки и умыться, оттереть с губ поцелуй Роберта, забыть о нем.

Водные процедуры помогают — я встряхиваю головой и выхожу навстречу летящей ко мне Дине уже совершенно успокоившейся.

— Ну что будем сегодня делать? — спрашиваю ее. — Домик достраивать? Елочные игрушки клеить? Или чему-нибудь поучимся?

В списке дел нет прогулки — мне почему-то неуютно от мысли, что Роберт мог еще не уехать, а остаться ждать у ворот. Я понимаю, что это глупо, но сегодня как-нибудь обойдемся.

— Игрушки! — решает Дина.

— Осторожнее с клеем, — замечает Александр, не отрываясь от экрана. — В прошлый раз скатерть пришлось выбросить.

— Нам не нужен клей! — гордо говорю я. — Неужели вы думаете, мы собираемся делать скучные картонные игрушки? Ну уж нет! До революции на елку было принято вешать угощения — пряники, золоченые орехи, конфеты. А потом снимать их и раздавать детворе. Это и были главные подарки.

Дина, которая тащила на кухонный стол коробку с красками, на мгновение замирает на месте, обдумывая информацию и сообщает:

— Не хочу орехи, хочу книжки.

— Не беспокойся, — смеюсь я. — Ты у нас королевская особа, а в царской семье, конечно, подарки были другие.

— Какие?

— Платья, украшения, игрушки, — начинаю перечислять я. — Книги, конечно же. Картины, фарфоровую посуду. Даже мебель! Мальчикам дарили мундиры, сабли, пистолеты, солдатиков. Говорят, в детстве будущий император Александр Третий захотел в подарок игрушечную кухню…

— Мы сами сделаем кухню! — заявляет Дина.

— А ты уже написала письмо Деду Морозу?

— Зачем?

— Ну, чтобы рассказать ему, какие подарки ты хочешь. Он ведь не знает, — приходится пояснить. — Подарит тебе вот игрушечную кухню, а ты уже сама сделала! И ты расстроишься, и он. Поэтому надо написать.

Я замечаю, что Александр уже не так внимательно смотрит в телефон, а прислушивается к нашему разговору.

— Давай писать! — заявляет Дина и мчится в свою комнату за бумагой и разноцветными ручками.

— Наклейки с блестками захвати! — кричу я вслед. И тихо шепчу Александру: — Ну как там дела в суде? Вам сообщают новости?

— Да, там мои юристы. Заседание пока задерживается, да и Светы почему-то нет.

Он барабанит пальцами по столу и поднимается, резко, со скрипом отодвинув стул.

— Пойду в кабинете поработаю.

Я провожаю его взглядом.

Широкая спина неестественно напряжена, походка деревянная.

Дверь кабинета щелкает, но тут прибегает Дина с ворохом бумаги и, забравшись с ногами на стул, расстилает розовый листок с золотыми вензелями, вырванный из блокнота для маленьких принцесс.

И мы принимается сочинять письмо Деду Морозу…

Спустя пару часов и неисчислимое количество испорченных листочков из красивых блокнотов, письмо готово. Я запечатываю его в красивый конверт и мы вместе относим его в морозилку — это как почтовый ящик для Деда Мороза.

— Он точно все успеет? — беспокоится Дина. — Новый Год скоро!

— Через шесть дней, — считаю я. — Успеет, конечно, он же волшебник!

А вот успеют ли петербургские маркетплейсы — большой вопрос…

Поэтому я тихонько стучу в дверь кабинета Александра, чтобы как можно скорее сообщить ему о высочайшем заказе.

— Да? — слышится голос.

Я приоткрываю дверь и вхожу.

Александр сидит за столом, озабоченно потирая кончиками пальцев лоб. Вид у него весьма замученный.

— Как суд? — спрашиваю полушепотом.

— Все хорошо, — он отодвигается от стола вместе с креслом. — У меня профессиональные юристы. Я им доверяю. Я вообще доверяю профессионалам, тебе ли не знать. Света приехала. Заседание идет. Все хорошо.

Для человека, у которого «все хорошо», он слишком часто это повторяет.

Александр, словно услышав мои мысли, поднимает голову и внимательно смотрит на меня.

— Где Дина? — спрашивает он.

— Смотрит мультик.

— Тогда иди сюда.

— Зачем? — я делаю маленький шажок назад.

Александр продолжает смотреть на меня, не отрываясь. Пять секунд. Десять. Пятнадцать.

— Сам подойду.

Я пячусь к двери кабинета, упираюсь в нее, нашариваю ручку — все это, не отворя от него взгляд, медленно поднимающегося из кресла, огибающего стол, надвигающегося на меня.

Вплотную.

Одна рука его упирается в дверь, другая ныряет в мои волосы, запутываясь в них и чуть-чуть оттягивая голову назад.

Медленно вдыхаю его мужской запах, чувствуя дрожь внутри.

Закрываю глаза и приоткрываю рот за мгновение до касания его губ.

С длинным выдохом Александр наконец целует меня, мгновенно углубляя этот поцелуй, и без того сумасшедший до головокружения.

— Дина… — бормочу я, задыхаясь.

— Смотрит мультик, — отвечает он моими же словами.

И я обвиваю его шею руками, становясь на цыпочки.

Два раза просить не нужно — он зарывается пальцами в мои волосы и снова глубоко целует, не давая отстраниться.