Любовный контракт

ГЛАВА 19

Тео

Мы встречаемся с Ангусом в «Бёрч», претенциозном ресторане на Мелроуз, одержимом идеей добавлять в блюда пену. Декор ресторана должен напоминать лес, поэтому мы пробираемся к нашему столику через чащу светящихся белых пластиковых деревьев.

Только вот когда мы подходим к кабинке Ангуса, он оказывается не один.

Я шепчу:

― О нет…

Спутница Ангуса поворачивается и дарит мне улыбку, которая лишь слегка изменяет черты ее застывшего от ботокса лица.

― Тео. Какой сюрприз.

Я заметила, что она не сказала, что это приятный сюрприз.

Вообще-то, я не уверена, что это вообще сюрприз ― полагаю, Ангус сказал ей, что мы составим им компанию.

Но, может, и нет. Потому что он точно не сказал мне, что снова встречается с Джессикой Кейт.

― Я Салливан… ― Салли протягивает руку.

Джессика протягивает ему свою, словно делает одолжение, и опускает в его ладонь. Но ее глаза внимательно изучают его лицо, костюм, часы, вплоть до туфель.

Джессика — акула. Пусть вас не обманывают дерзкие сиськи, трехдюймовые ногти или хвост длиной в километр — она умна и безжалостна. То, что она сейчас здесь, — огромная проблема.

Джессика может развалить все наше дело.

И что хуже всего, она с удовольствием это сделает.

Потому что Джессика Кейт ― чистое зло.

Ангус тоже это знает. Джессика превращает его жизнь в ад уже около трех лет. Он сталкивается с ней на вечеринке или набирает ее номер по пьяни, снедаемый желанием, и они начинают хаотичные брачные игры, которые длятся в среднем от двух до шести недель, пока все не заканчивается эффектным разрывом. И все начинается сначала.

Вот почему Ангус сейчас смотрит на меня взглядом, в котором смешались вина, волнение и самодовольство с примесью ужаса. Он осторожно обнимает Джессику за плечи, когда они прижимаются друг к другу в угловой кабинке.

Я могу сказать, что все будет плохо, потому что она уже заставила его одеться в похожую одежду. Блестящая зеленая рубашка Ангуса из того же материала, что и ее мини-платье космической эры. Кроме того, он пьет мартини. Джессика держит свой, но не пьет. Как и наряд Ангуса, я уверена, что его единственная цель ― соответствовать ее платью.

― Джессика только что вернулась в Лос-Анджелес, ― говорит Ангус.

― А где ты была до этого? ― вежливо спрашивает Салливан.

― В Дубае, ― говорит Джессика своим скучающим, тягучим тоном. ― Но там было жарко.

― В Дубае было жарко? ― Я не собиралась язвить, но это вырвалось наружу. Может быть, потому, что Джессика бросает на Салливана второй и третий взгляд, пересаживаясь так, чтобы продемонстрировать все свои изгибы и длинные вытянутые ноги.

К сожалению, у Джессики очень чувствительный барометр на малейшие оттенки тона. Она поворачивает голову, и ее бледно-зеленые глаза прищуриваются, глядя на меня.

― Полагаю, ты там не бывала. Не припомню, чтобы Ангусу требовалось забрать вещи из химчистки с Ближнего Востока.

Салливану это не нравится. Это незаметно, но я улавливаю, как напрягается его улыбка. Он перемещается в кабинке, его рука опускается мне на плечи.

Но меня это не трогает.

Уколы в адрес моей работы ― один из любимых приемов Джессики. Признаюсь, обычно это меня расстраивает. Но сегодня не так сильно, как обычно. Тепло и тяжесть руки Салливана очень успокаивают. И я не могу не заметить, как взгляд Джессики задерживается на руке Салливана, обхватывающей мое обнаженное плечо, на том, как его большой палец гладит мою кожу.

Между бровями Джессики, в месте, которое обычно гладкое и невыразительное, как свежевыпавший снег, появляется крошечная линия.

Вид этой маленькой, запретной морщинки вызывает у меня дьявольский прилив ликования.

Не обращая на нее внимания, я говорю Ангусу:

― Не знаю, куда я смогу сдать эту рубашку… она что, сделана из воздушных шариков на день рождения?

Ангус смеется.

― Да хрен его знает. Ее купила Джессика.

― Я вижу. ― Когда она бросает на меня ядовитый взгляд, я добавляю: ― Потому что она такая стильная.

Я опускаю руку на бедро Салливана.

Его тело теплое, твердое и надежное под моей ладонью. Я чувствую, как он снова смещается, и, даже не глядя на его лицо, понимаю, что его это забавляет.

Джессика смотрит на мою руку. Ангус тоже. Похоже, это их раздражает каким-то неуловимым образом или служит вызовом.

Ангус притягивает свою девушку ближе и целует ее в шею. Джессика позволяет это, наклоняя голову в сторону, чтобы обеспечить лучший доступ, но в остальном не выказывает никакого удовольствия от его губ на ее коже.

Ладно. Как насчет этого…

Я прижимаюсь ближе к Салливану и упираюсь головой в его грудь. Я играю с пуговицами на передней части его рубашки, что выглядит нелепо и не похоже на то, как я бы вела себя в общественном месте. Но все в порядке; я сейчас не обычная Тео ― я та версия Тео, которая зацепила такого парня, как Салливан. И она может делать все, что захочет.

Джессика смотрит с подозрением.

Она знакома с нормальной Тео. Она знает, что я не играю в игры.

И она знает, что у меня точно никогда не было такого сексуального парня.

― Салливан… ― говорит она. ― Чем вы занимаетесь?

― Приобретаю недвижимость.

Ее глаза вспыхивают.

― Разве это не удобно… Ангус как раз сейчас ищет недвижимость.

Именно этого я и боялась. Как человек, построивший карьеру на выкачивании денег из богатых мужчин, Джессика крайне чувствительна к тому, что кто-то еще пытается доить ее любимую дойную корову. Она уже нас раскусила.

Но Салливан лишь произносит мягкое:

― Я наслышан.

Бледно-зеленый взгляд Джессики мечется между нами. Она невероятно красива, но в ее неподвижности и холодности, в гладком блеске ее кожи есть что-то от рептилии.

Она знает, что здесь что-то нечисто.

Я начинаю потеть.

― И вы двое встречаетесь уже… четыре месяца?

― Шесть, ― поправляет ее Салли.

― Так странно, что Тео никогда не упоминала о тебе.

Она определенно знает. Черт!

Салли ничем не выдает себя. Его спокойствие несокрушимо.

― Тео — закрытый человек… ― Он проводит пальцами по моим ключицам. ― Она полна сюрпризов.

Ангус выпивает мартини и жестом просит официанта принести еще один.

― Не для меня, я могу читать Тео как книгу. — Он фыркает. ― С иллюстрациями.

Иллюстрация на моей текущей странице ― это большой средний палец, направленный в сторону Ангуса. Но, видимо, он не так хорош в чтении моих мыслей, как ему кажется, потому что, когда я изо всех сил сосредотачиваюсь на этой картинке, Ангус лишь улыбается мне.

Я заказываю официанту напиток. Салливан делает то же самое. Ангус просит еще один мартини, но Джессика, как и Салли, просит бурбон.

― Звучит восхитительно, ― воркует она мягким чувственным голосом, который обычно придерживает, чтобы попросить Ангуса об одолжении.

― Так и есть. ― Салливан длинными, медленными движениями пальцев убирает волосы с моего затылка.

Его прикосновения невероятно расслабляют. Мне нравится сидеть в изгибе его руки, в тепле нашей стороны кабинки. Я чувствую себя в безопасности и защищенной от Джессики, несмотря на то что она смотрит на меня с расстояния всего двух футов.

Не знаю, чем она так раздражена, но предполагаю, что это связано с Салливаном. В мире много красивых девушек, особенно в Лос-Анджелесе. Но не так много красивых мужчин ― особенно таких, как он. Салливан выделяется, как единорог. Держу пари, Джессика считает оскорбительным, что такой красавец, как он, встречается с таким ничтожеством, как я.

Конечно, на самом деле Салливан вовсе не со мной.

Но она этого не знает.

Она только подозревает это.

И это, похоже, сводит ее с ума.

Сжав рот, как анус, она говорит:

― Ангус сказал мне, что вы съехались?

― Не совсем, ― говорю я. ― Я живу у него, пока мою квартиру дезинфицируют.

― Фу. ― Джессика сморщила свой маленький идеальный носик. ― В твоей квартире завелись тараканы? Это отвратительно.

― Ага. ― Моя новая мысленная иллюстрация ― целая шеренга жуков, выбрасывающих Джессику в ближайшее окно. ― Огромные, отвратительные тараканы.

Джессика морщит верхнюю губу. Большинство ее выражений включает в себя только одну эмоцию, потому что, как мне кажется, ей приходится очень сильно напрягаться, чтобы двигать мышцами лица.

― Не могу поверить, что ты ведешь такой образ жизни.

Официант приносит мой напиток. Я делаю большой, агрессивный глоток.

― Мне все нравится. ― Я опускаю бокал со стуком. ― На самом деле, я буду скучать по этим маленьким ублюдкам, когда они покинут меня.

Салливан фыркает.

Ангус тоже смеется, когда понимает, что я шучу.

― Тео не такая дива, как ты, ― говорит он Джессике. ― Она не боится пачкать руки.

― Я вижу, ― усмехается она в ответ, бросив презрительный взгляд на мои короткие, неполированные ногти и костяшки пальцев, обожженные грилем.

Я это заслужила. В конце концов, я критиковала рубашку Ангуса, и у меня действительно руки как у двенадцатилетнего мальчишки.

Пытаясь сгладить ситуацию, я спрашиваю:

― Ты все еще работаешь моделью, Джессика?

Джессика успела побывать дизайнером интерьеров, телеведущей, режиссером музыкальных клипов и организатором вечеринок, но я уверена, что больше всего ей нравится стоять на месте, чтобы люди могли ее фотографировать.

― Нет. ― Она перекидывает свой длинный блестящий хвост через плечо, не замечая, что он попадает Ангусу в лицо. ― Теперь я музыкант.

― Это потрясающе! ― И почти невероятно. ― Я не знала, что ты играешь на каком-то инструменте.

― Не играю, ― холодно отвечает она.

― Но она очень хорошо поет, ― встает на ее защиту Ангус. ― И вообще, в наше время все поют под фонограмму.

― Как удачно. ― Салливан каким-то образом сохраняет невозмутимое лицо. ― У тебя выходит альбом?

― На этой неделе. ― Джессика поднимает подбородок. ― Он называется «Позолоченная душа».

― Я бы с удовольствием послушал его. ― Пальцы Салливана двигаются по моей шее, выражая его веселье там, где никто другой не видит.

Джессика, которая обычно чувствует сарказм, как ищейка, ослеплена красивым лицом.

Она наклоняется вперед, чтобы рука Ангуса соскользнула с ее плеч, и упирается локтями в стол, выставляя на всеобщее обозрение свою грудь. Она смотрит на Салливана из-под полуопущенных век.

― Приходи на мою вечеринку на следующей неделе.

Мое лицо розовеет, а желудок болезненно сжимается.

Кажется, невозможным, чтобы взгляд Салливана не упал на эту роскошную грудь. Ведь она практически вывалила ее на стол. Даже я взглянула.

Но Салливан обладает сверхчеловеческими способностями к самоконтролю. Его взгляд не опускается ни на миллиметр, твердо фиксируясь на лице Джессики.

― Звучит заманчиво, ― говорит он. Но при этом он не берет на себя обязательств посетить мероприятие.

Между бровями Джессики снова появляется маленькая черточка. Она откидывается назад в кабинке, скрестив руки на груди.

Я впечатлена.

Джессика сногсшибательна, десять из десяти во всех отношениях, которые, по моему мнению, имеют значение для мужчин. Я точно знаю, как бы повел себя Трент, если бы увидел, что она проходит мимо. Я бы побоялась оставить их в комнате вдвоем.