Любовный контракт

ГЛАВА 32

Салли

На следующий день я отменяю все свои встречи, чтобы остаться дома с отцом. Тео не может пропустить работу, но она приезжает домой в обеденный перерыв, чтобы проведать нас, и настаивает на приготовлении домашнего куриного супа, хотя папа все еще слишком плохо себя чувствует, чтобы много есть.

Он съедает только половину миски, но кажется, что визит Тео его взбодрил. Остаток дня он проводит за чтением биографии Уинстона Черчилля, которую она одолжила у Мартиники, чтобы он мог насладиться ею.

К четвергу ему становится немного лучше, а в пятницу он встает с постели, выглядя бледным и изможденным, но с более ясным взглядом, чем я видел за последние годы.

Он выбросил абсолютно весь алкоголь в домике у бассейна, а в пятницу вечером он посещает свое первое собрание анонимных алкоголиков, хотя едва оправился настолько, чтобы самостоятельно встать на ноги. Риз идет с ним, чтобы поддержать физически и морально.

Тео поздно возвращается домой с работы. Когда к восьми вечера ее все еще нет дома, я борюсь с желанием поехать к ней в офис и наброситься на Ангуса. Клянусь, он специально задерживает ее перед выходными, просто потому что у него нет своих собственных планов.

Но когда она наконец приезжает, выясняется, что ее задержал вовсе не Ангус, а лохматый пушистый шарик на пассажирском сидении.

Тео расстегивает ремень безопасности, удерживающий самого огромного щенка сенбернара, которого я когда-либо видел. Она с трудом вытаскивает его из машины, все ее руки в шерсти, щенок ухмыляется, высунув язык.

― Новый парень? Вот так просто меня заменили.

Тео смеется, прижимаясь носом к уху щенка.

― Он не для меня. Хотя, если я подержу его еще час, то уже не смогу отпустить.

― Пожалуйста, скажи мне, что он не для Риза. Нельзя, чтобы за щенком ухаживала необученная собака.

― Вообще-то… ― немного волнуясь говорит Тео. ― Я планировала подарить его Меррику. Я читала книгу о зависимости, и там было написано, что можно заменить плохую привычку чем-то положительным.

― Хорошо… ― Меня немного беспокоит, как мой отец будет заботиться о щенке, когда он едва может позаботиться о себе. Но полагаю, что смогу подстраховать его, помогать с прогулками, кормлением и так далее. К тому же, это поможет занять его и составить компанию, когда мы с Ризом будем в отъезде. ― Как его зовут?

― Берни Сандерс, ― сразу же отвечает Тео. ― Видимо, он отзывается только на свое полное имя.

Я сомневаюсь, что он вообще на что-то отзывается. Этот пушистый шарик явно живет, чтобы есть и дремать.

― Где ты его взяла?

― У Лиэнн, бухгалтера, был сенбернар, который неожиданно заигрался с соседской собакой, бедняжка была так стара, что никто не думал, что такое возможно. У нее только один щенок, но он выглядит вполне здоровым.

― Он выглядит так, будто съел весь остальной помет.

― Берни никогда бы так не поступил, ― говорит Тео, прижимая его к груди.

Берни повезло, что его подарят моему отцу, потому что он уже отнимает слишком много внимания Тео. Я слегка ревную.

― А как же я? ― рычу, ― где мои объятия?

Тео поднимает подбородок, чтобы поцеловать меня над макушкой пушистой головы собаки.

Последние две ночи она спала в моей постели, не то чтобы мы много спали. Я почти благодарен отцу за то, что он так сильно заболел, потому что и речи не могло быть о том, что Тео вернется в свою собственную квартиру, и я не собираюсь поднимать эту тему.

На самом деле, с этим щенком она может остаться еще как минимум на неделю, просто чтобы помочь Берни освоиться. Я почесываю пса за ушами, готовый простить все, что угодно, если он обеспечит мне еще несколько дней с Тео.

― Где Меррик? ― спрашивает она, уже направляясь к дому.

― В домике у бассейна с Ризом. Они только что вернулись.

Я иду следом за ней, пользуясь возможностью полюбоваться задницей Тео в ее рабочей одежде. На ней темный костюм, который она надела в тот день, когда встретилась со мной в пиццерии, кажется, что это было сто лет назад.

Костюм тот же, но Тео выглядит по-другому, когда она оглядывается на меня через плечо. Она оставила волосы распущенными, и даже ее походка стала более флиртующей. Может, это для меня, ведь она знает, что я иду прямо за ней. Надеюсь, что для меня.

Из-за Берни она вся в собачьей шерсти, но Тео, кажется, это не волнует. Она подпрыгивает от возбуждения, без стука врывается в домик у бассейна и кричит:

― Меррик, я привела тебе нового друга!

Я должен был это увидеть. Я бы не сказал, что мой папа — человек, который любит сюрпризы или подарки. Я даже не уверен, что он любит собак.

Он выглядит слегка ошеломленным, когда берет на руки огромного пушистого щенка.

― Кто это?

― Берни Сандерс Второй, ― говорит Тео.

Мой отец с недоумением смотрит на собаку. В ответ Берни с энтузиазмом вылизывает ему лицо. Не один или два раза, а практически умывает все лицо.

Риз дуется.

― Ты никогда не разрешал мне завести щенка.

Я напоминаю ему:

― Ты не справился даже с золотой рыбкой.

― У меня два года был Джордж!

― Было шесть разных Джорджей, ― говорит наш папа.

― Что?

― Каждый раз, когда очередной Джордж всплывал брюхом кверху, твоя мама выпускала в аквариум такую же золотую рыбку.

Риз издает придушенный звук.

― О боже! Бедный Джордж.

Я спрашиваю:

― Который?

Риз закрывает лицо руками.

Тео бросает на меня взгляд, означающий, что она считает меня слишком жестоким по отношению к брату. Она не знает, как сильно он в этом нуждается, все остальные спустят ему с рук даже убийство.

Особенно убийство золотой рыбки. Шесть раз, мам?

― Лучше держись подальше от Берни, ― предупреждаю я Риза. ― Он такой только один.

― Но я хочу его подержать, ― тоскливо говорит Риз. ― Посмотри, какой он пушистый…

Папа отворачивается, когда Риз тянется к собаке.

― Ему и здесь удобно.

Берни Сандерс уже свернулся в клубок, большие карие глаза сонно моргают.

Отец гладит его по голове, медленно, как гипнотизер. Через несколько минут щенок уже храпит. Но папа все равно продолжает его гладить.

Тео старается не улыбаться слишком сильно, и от этого у нее появляются ямочки. Она выглядит довольной и гордой собой, так и должно быть. Мой отец смотрит на собаку с таким выражением лица, которое я никогда уже не думал увидеть. Бедняга уже влюбился.

― Как прошла встреча? ― спрашиваю я его.

― Хорошо, ― отвечает он. ― Я собираюсь вернуться завтра.

Мой близнец, способный найти развлечение где угодно, говорит:

― Я тоже! Истории, которые рассказывают эти парни, вдохновили меня на сценарий.

Я киваю вместе с ним.

― Я рад, что их боль может стать материалом для твоей работы.

Тео тихонько фыркает, но Риз не обращает на это внимания.

― Я знаю! И я могу подвезти папу, убьем двух зайцев одним выстрелом.

― Я бросил пить не для того, чтобы погибнуть в автокатастрофе, ― говорит отец. ― Я сам поведу.

― Немного отвык за все эти месяцы в джунглях. ― Ризу хватает ума выглядеть виноватым и не спорить. ― Я всего лишь забыл о поворотниках.

― И о торможении, ― говорит папа.

― Если бы у нас была Тесла, мне бы не пришлось ничего этого делать. Это первое, что я куплю, когда сериал продлят на второй сезон.

― Хорошая идея. ― Я шлепаю его по спине. ― Убедись, что ты тратишь всю свою зарплату и ничего не откладываешь на черный день.

― Я слышу сарказм, любимый брат?

― Это отставка.

― Посмотрим, кто первым доберется до двадцати миллионов. Тогда я буду оплачивать твои счета.

― Не могу дождаться. Ты все еще должен мне пятьдесят баксов, которые я тебе одолжил на свидание с какой-то девушкой из Тиндера. Не говоря уже о пятизначной сумме других твоих кредитов.

Риз только усмехается.

― Запиши это на мой счет. К следующему году…

― Да, да, я знаю, ты будешь потягивать май-тай на яхте Лео.

― В одинаковых плавках. ― Риз блаженно улыбается.

― Я встречал Лео, ― замечает папа. ― На вечеринке в Сан-Тропе. Он все время пялился на грудь Стеллы.

Несмотря на то, что она всю жизнь прожила в Лос-Анджелесе, а также четыре года на звездной орбите Ангуса, Тео питает удивительную слабость к сплетням о знаменитостях. Ее глаза расширяются.

― Ты разозлился?

― Нет. Я делал то же самое. Она так роскошно выглядела в купальнике, что мне пришлось бы драться с половиной яхты.

Смотрю на Тео, а она смотрит на меня, и понимаю, что мы оба вспоминаем, как я топил Ангуса.

Она прикрывает рот рукой, ее лицо раскраснелось и стало прекрасным. Мягкость ее пальцев, проводящих по губам, то, как ее глаза задерживаются на мне… Думаю, воспоминания доставляют ей удовольствие, и ей еще приятнее, что я тоже думаю об этом.

В тот момент я впервые потерял контроль над собой, впервые отклонился от плана. И с тех пор я больше не оглядывался назад.

Люди обманывают себя. Придумывают ложь, чтобы объяснить, почему не смогли что-то сделать или что это не их вина…

Я стараюсь трезво оценивать себя. Через призму того, что я делаю на самом деле, а не того, что намереваюсь.

И если задуматься, то становится совершенно очевидно… Что я все это время добивался Тео.

План? Какой, к черту, план… Я хочу ее.

В тот день я был парнем с самой шикарной женщиной на яхте. Тео выглядела сногсшибательно. Она потрясающая. А Ангус чуть с ума не сошел, осознав, какая девушка все это время была рядом с ним.

С тех пор я смеюсь над ним.

Но, может быть, это я чертов идиот.

Тео здесь, рядом со мной, и делает мою жизнь такой, какой она никогда не была — сияющей. Так зачем я продолжаю играть в игры?

Я хочу прекратить все это, притворство, шоу для Ангуса… даже сама сделка начинает казаться мне ошибкой. Если я встречался с ней ради своей выгоды, то настоящие отношения должны быть еще лучше, но это не так. Я не могу больше играть с Тео, не с тем, что я к ней чувствую. Я не могу использовать ее, чтобы обмануть Ангуса.

Это уже выходит за рамки манипуляций.

Я боюсь.

Боюсь, что если я все испорчу, то могу потерять ее.

У меня даже сейчас ее нет, не по-настоящему. Из-за этого проклятого контракта.

Вот он, написанный чернилами, подписанный нами обоими ― то, ради чего она здесь.

Для меня — безопасность и защита моей семьи. Способ взять эту чертову кучу травы, эту гребаную собственность, которая досталась мне в результате неудачной сделки, и превратить ее в золото, продав Ангусу.

Вон там сидит мой отец, у него на коленях щенок, и за плечами у него один прекрасный, драгоценный, сияющий день трезвости. Если бы он потерял дом сейчас, то скатился бы в еще большую депрессию.

Но он здесь только благодаря Тео. В глубине души я понимаю это.

Я годами заботился о нем.

Но именно Тео заставила его снова стать человеком.

Она заложила трещину в его сердце тем сэндвичем, а потом сломала его броню полностью. Хотя он знал, что боль от этого может почти убить его.

Она показала ему, что хорошее все еще здесь, не мама, а ужины во дворе, пот под солнцем и то, что теперь он держит на коленях, что-то мягкое, нуждающееся в нем.

И может быть, Тео сделала что-то одно, а может, и все, а может, просто наконец-то пришло время. Но какой бы ни была причина, без нее этого бы не случилось.