Неотразимый

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

Шэйн

Я прихожу в «Мон Шэри» без двадцати минут семь и обнаруживаю лишь двух сотрудников в белых халатах за стойкой и женщин, явно только вставших с постели, которые спрятались в красной кабинке в дальнем конце зала.

Рыжие волосы Кэт были убраны под шапочку, несколько прядей обрамляли ее бледное лицо, пока она откусывает кусочек тоста. Шелковистые русые волосы Пенни собраны в пучок, кукольное лицо все еще припухшее от сна. Она прячется за огромной кружкой кофе, размером с ее голову. Они выглядят словно студенты, которые всю ночь готовились к сессии, и внезапно во мне посыпается ностальгия по тем временам в колледже и ночным посиделкам в кампусе с кофе.

Ностальгируя, я благодарю этих женщин, которые тревожатся обо мне и встают с утра пораньше в субботу.

— Девчонки, — говорю я, проскальзывая в кабинку с затуманенным взором. — Вы представляете прекрасное зрелище, знаете?

— О нет, — Пэнни прищуривается поверх чашки. — Все хуже, чем я думала.

Кэт кивает, откусывая очередной кусочек тоста. Крошки рассыпаются по ее серой толстовке.

— Ага. Она до сих пор под оргазмическим впечатлением.

Я улыбаюсь.

— Ничего подобного. Я просто люблю вас обеих.

— Точно, все еще оргазмирует, — вторит Пэнни. — Следующие десять-двенадцать часов тебе все будет казаться прекрасным. А может и дольше.

— Кажется, все было очень здорово, — говорит Кэт, хмуря брови. — И так, сколько раз ты за ночь скакала на клюшке хоккеиста Джейка?

У меня горят щеки, когда я тянусь за кофе.

— Эм, пару раз.

Кэт ухмыляется.

— Хорошо. Ты пропустила много времени, не принимая участия в сексуальных развлечениях.

— Согласна. Но было бы хорошо, если бы вы подождали завершения контракта, — говорит Пэнни. — Спать с клиентом, который платит тебе за то, что притворяешься его женщиной — проблемно, Шэйн. Я не хочу сесть в тюрьму за сутенерство. По крайней мере до тех пор, пока не выйду замуж. Мы с Башем так усердно все планировали. Было бы обидно провести этот знаменательный день в камере.

— Ты не попадешь за решетку, — я оборачиваюсь, убеждаясь, что в кафе все еще мы одни, и понижаю голос, — Джейк никому не расскажет, что мы переспали. Кроме того, я отдаю свой гонорар за консультации на пожертвование. Так что на самом деле ничего не получаю.

— Это не нарушение, — Кэт стряхивает с пальцев крошки и тянется за круассаном. — Но напомню, что я переспала и вышла замуж за своего консультанта КПП, поэтому не могу возражать. Кроме того, я бесплатно буду защищать тебя, Пэнни, если у тебя или Баша возникнут проблемы. А я акула, так что мы не проиграем, — она яростно откусывает от своего пирожного, словно желая проиллюстрировать остроту своих зубов.

— Беременная акула, которая в скором времени будет занята новорожденным, — говорит Пэнни. — Я думала, что ты собиралась порвать со своей юридической практикой, если тебя выберут в городской совет в ноябре.

— Я возьму отпуск, если понадоблюсь тебе, — Кэт прикрывает глаза с тихим стоном. — Боже, это великолепно. Теперь я чувствую себя намного лучше. Следовало поесть еще пару часов назад.

— Видишь, Пэнни? Все в порядке, — я добавляю сахар в кофе. — Полезно иметь в семье адвоката. Может, теперь перейдем к серьезным вещам? Например, обсудим то, что происходит между Джейком и мной, и что нам делать с его неуравновешенной бывшей и тем, что я влюбляюсь в него?

— О, Бог мой, правда? — Пэнни поставила кружку и прикрыла рот обеими руками, но даже с закрытой половиной лица я видела, что она смеется.

Я киваю.

— Правда. Я никогда ни в кого не влюблялась так быстро, но он такой… неотразимый, — вздыхаю. — Милый, веселый, умный и…

— И настоящий тигр в постели, — добавляет Кэт.

— Я не рассказываю подробностей интимной жизни, — чопорно говорю я, не в силах спокойно усидеть на стуле, вспоминая все порочные и замечательные вещи, которые мы с Джейком вытворяли ночью.

— Ни за что, Уиллоуби, — Кэт тыкает мне в лицо половинкой круассана. — Ты смутила меня в первое же утро, когда я переспала с Эйданом. Так что мне нужны детали, все детали!

— Ничего подобного! — возражаю я, хотя помню, что предлагала им сшить парные футболки с надписью: «Я только что получил несколько оргазмов».

— Теперь ты поступила также! Бессовестная! — Кэт качает головой. — Так что мне нужны подробности. По крайней мере расскажи, это был лучший опыт из предшествующих?

На мгновение я сжимаю губы и киваю.

— Да. Лучший. Самый-самый лучший.

— Превосходно, — усмехаясь говорит Кэт. — Поздравляю.

— Ура! — Пэнни исполняет маленький танец счастья, от чего ее пучок подпрыгивает вверх и вниз. — Я так за тебя рада! И Баш тоже порадуется, но сперва немного поорет.

— Он все равно на меня разозлился бы, — говорю я, рассказывая о вчерашнем интервью.

Когда я заканчиваю рассказ, Пэнни вздыхает.

— Да, он будет в бешенстве, но согласна, что это верное решение. Если бы ты осталась в штате на постоянной основе, тогда другое дело, но поскольку это одноразовая акция, ничего страшного. Тем более вы с Джейком на самом деле встречаетесь, а значит, не лгали репортеру. По крайней мере, не о многом солгали.

— Верно, — говорю я, воспрянув духом. — Я даже не думала об этом. Если честно, то я не думала ни о чем кроме того, что быстро ввязываюсь во все это.

— Возможно, — Кэт, всегда выступавшая гласом судьбы, тянется к тарелке. — Я имею в виду, ты плохо его знаешь. Сейчас он ведет себя прекрасно, но кто знает, что будет через месяц-два? У него может проявиться ревность, могут возникнуть проблемы с мамой, или он один из тех спортсменов, помешанных на пищевых добавках, пророщенных ростках пшеницы, на питании, и с которым будет скучно за ужином. А кто захочет мужчину, с которым скучно ужинать? Ведь вечерний прием пищи единственное, что лучше завтрака. Боже, этот круассан действительно особенный. Тебе стоит попробовать.

Пэнни морщит нос.

— Я вспомнила… Не из-за круассана, а из-за того, что у него есть тайны. Баш нашел кое-что на Джейка. До его восемнадцатилетия.

У меня скручивает желудок, от чего выпитый кофе начинает булькать.

— Правда? Все плохо? — спрашиваю я, прежде чем трясу головой и поднимаю ладонь — Нет, не говори мне. Не хочу знать. Пусть мне расскажет Джейк, если захочет.

— Уверена? — спрашивает Пэнни. — То есть, я хочу сказать, что после услышанного ты не изменишь о нем мнение в худшую сторону, но поймешь, с чего начинать. И это поможет в работе.

Я более уверенно качаю головой.

— Нет. Я спрошу его, когда он вернется с игры. Это должен быть его выбор. Когда это была просто работа, я не возражала против вмешательства за спиной, но теперь все иначе. Он мне доверяет, и я не хочу нарушить это доверие.

— Звучит хорошо, — Кэт постукивает соломинкой по столу, снимая с нее обертку. — Доверие — это здорово. Вы, ребята, на правильном пути.

— Да, — я прикусываю губу. — Я имею в виду, что прошлой ночью он рассказывал мне необыкновенные вещи. Он понимает меня, а я его, — борюсь с глупой, влюбленной улыбкой, но проигрываю. — И никому из нас не приходится заставлять себя. Звучит безумно, да?

— Нет, — Пэнни улыбается. — У нас с Башем было так же. Он всегда понимает меня, даже если другие не могут.

Кэт кивает.

— Эйдан тоже. И это странно, потому что меня понять сложнее, чем Пэнни.

Пэнни смеется и легонько толкает ее в плечо.

— Нет! Я намного страннее тебя. Эйдан рассказывал тебе о татуировке ламантина у меня на внутренней стороне бедра? Ему пришлось подправить ее.

— Верно! Я совсем об этом забыла! — Кэт оценивающе смотрит на Пэнни. — Ты странная.

— Полностью, — с гордостью говорит Пэнни. — И я полгода не выходила из квартиры, когда впервые переехала в город. Даже за мороженым и туалетной бумагой. Я страдала агорафобией и, вероятно, умерла бы, если бы не доставка продуктов.

Кэт улыбается.

— Я и не знала этого. Оу, теперь понятно, почему мы так быстро стали подружками. Ты тоже чокнутая.

— Кстати, о сумасшедших, — говорю я, стараясь вернуть их к главной теме. — Бывшая Джейка действительно выжила из ума. Она выследила меня на следующее утро после того, как были опубликованы наши снимки, где мы целуемся, выходя из «Мета». Она оставила мне подарок безумной преследовательницы у консьержа. Фотография с момента моего ареста за протесты в колледже и обещала рассказать Джейку все мои грязные секреты, чтобы он не захотел меня больше видеть.

— О, Боже, — говорит Пэнни, улыбка меркнет. — Это страшно, Шэйн. Вам с Джейком следует обратиться в полицию.

— Ничего хорошего в этом нет, — говорит Кэт, поднимая руки, пока мы с Пэнни прожигаем ее взглядами. — Простите, но у меня был опыт с преследованием. Судебный запрет не удержит неуравновешенного человека, а ресурсов у полиции не хватит, чтобы защитить всех. Вам стоит лишь надеяться, что она увидит вас с Джейком, поймет, что между вами все по-настоящему, и найдет себе другую цель. Или совершит что-то настолько безумное, что ее посадят, как моего бывшего.

Я дрожу.

— Кери действительно пырнула его ножом. Но даже если я смогу убедить Джейка рассказать об этом, не уверена, что ее арестуют, не говоря о том, чтобы она получила реальный срок.

— Вероятнее всего, нет, — говорит Кэт. — Если это было ее первое нарушение и других свидетелей нет.

— Их нет, — подтверждаю я, барабаня пальцами по чашке. — Возможно, Джейк прав, и лучше будет притвориться беременной. Он считает, что она одумается, если узнает о невинной жизни.

Кэт выгибает брови.

— Ну, полагаю, он лучше знает. Я склонна думать, что люди вроде Кери не хотят и не тревожатся о невинных жизнях, но, если тебе понадобится совет о том, как притвориться беременной, дай знать. Пока что меня больше всего мучает тошнота и рвота.

Тема разговора сводится к детям и срокам родов, а затем Пэнни делится планами о том, как провести день рождения Баша и их свадьбу в декабре. Мы прерываемся лишь для того, чтобы взять еще еды и провести оставшуюся часть утра в привычном ритме. Из ресторана выходим уже около десяти утра, как раз к моменту, когда люди начинают суетиться и выстраиваться в очередь, чтобы купить выпечку. Я радостно принимаю очередную порцию кофеина, надеясь на прекрасное будущее.

Пэнни и Кэт не считают, что мне стоит порвать с Джейком, а он сам только что прислал сообщение из Чикаго.

Только что приземлились. Уже скучаю по тебе.

Как только доберемся до отеля, позвоню. Мне бы не хотелось расставаться с тобой сегодня утром, Принцесса.

Мне понравилось просыпаться рядом с тобой.

Я набираю в ответ.

Мне тоже понравилось просыпаться с тобой. Не могу дождаться, когда снова услышу твой голос, красавчик.

И танцующей походкой иду по улице в солнечный, морозный день, прижимая к груди телефон. Я так счастлива, счастливее, чем когда-либо, так рада, что не замечаю в дверях аптеки на противоположной стороне улицы женщину, пока она не выходит из тени и не спешит уйти, повернувшись спиной к утреннему солнцу.

Я замираю, наблюдая, как Кери уходит, и задаюсь вопросом: хороший ли это знак или плохой, что она уходит без каких-либо угроз…