Лояльный мужчина

Я сделала вид, что проигнорировала его нежный взгляд, направившись прямиком к кофейнику.

Митч же не стал меня игнорировать.

— Предпочитаю, чтобы ты была только в ночнушке, детка. Твоя ночнушка просто прелесть.

— Я тоже так думаю, тетя Мара, — вмешалась Билли. — На ней маленькие цветочки, а эта рубашка для мальчиков.

Я поставила рядом с кофеваркой кружку на стол и подошла к Билле.

Положив обе руки с двух сторон от нее, я наклонилась к ней, сказав:

— Как насчет того, чтобы мы перестали говорить о моей одежде и поговорили о тебе. Ты в порядке?

Она с усмешкой кивнула.

— Митч готовит мне овсянку, чтобы включить мой мозг.

— Активировать, детка, — нежно поправила я.

— Активиловать, — повторила она.

Я улыбнулась ей, запустив пальцы ей в волосы, убрав с плеч и перекинув на спину, потом также нежно продолжила:

— Тебе ночью приснился кошмар, дорогая?

Ее улыбка исчезла, она скривила губы, посмотрев на меня, потом посмотрела на Митча, а потом снова на меня.

— Мне очень жаль, Билле, — тихо произнесла я, — но я вынуждена попросить тебя об очень большой услуге. Очень большой. Я бы не стала спрашивать, но это очень важно.

Она перестала кривить губы, прошептав:

— Какой?

Я подняла обе руки и обхватила ее лицо ладонями.

— Когда Билли придет сюда на кухню, мне нужно, чтобы ты и твой брат рассказали Митчу о злом человеке, который тебя пугает. Ты можешь это сделать ради меня?

Она снова скривила губы, но я заметила, как она вся напряглась и ее лицо тоже. Именно тогда я почувствовала тепло Митча у себя за спиной, он наклонился ко мне, положив свои руки на стойку с двух сторон от Билле.

— Все будет хорошо, Билле, — мягко произнес он поверх моего плеча, я повернула голову и увидела, что он смотрит на Билле. — Тебе никто и ничего не угрожает, красавица. Но нам с Марой нужно точно знать, чтобы ты и Билли были в еще большей безопасности.

Я оглянулась на Билле, она опять скривила губы, но уже в другую сторону, а потом спросила:

— А ты сделаешь, чтобы папочке тоже никто не угрожал?

Я почувствовала, как тело Митча напряглось. Это означало, что он не мог и не хотел лгать Билле, обещая, что сделает.

Поэтому я решила вмешаться.

— Давай сейчас лучше будем беспокоиться о тебе и твоем брате, а о твоем отце поговорим позже. Это ведь хороший план, а?

Ее большие голубые глаза смотрели в мои, она прошептала:

— Где папочка?

Вот дерьмо. Я знала, что это когда-нибудь произойдет, так же как и то, что я не буду готова к такому вопросу. И я оказалась права, вот оно это произошло, и я не знала, что сказать.

— Э-э... — начала я, но тут вмешался Митч, сказав правду.

— В тюрьме, Билле, — размеренно произнес Митч, и глаза Билле расширились, но не в том смысле, когда ее глаза становились огромными, как бы говоря — «Разве жизнь не чудесна?».

Кстати, и мои тоже глаза от его ответа тоже расширились.

— Отец в тюрьме? — Услышали мы позади себя, я отпустила голову Билле, мы оба с Митчем повернулись к Билли, который одетый стоял с мокрыми волосами, в адски крутой гостиной Митча.

О боже! Я избегала этого момента, но жизнь была сумасшедшей девицей, все это время я пыталась приспособиться к распорядку детей, видно, они давали мне передышку, не спрашивая, а я не собиралась им выдавать эту информацию.

И что же мне теперь делать?

Я стояла в нерешительности, но Митч никакой нерешительности не испытывал.

Я поняла это, потому что он сразу же обратился к Билли:

— Приятель, иди сюда.

Билли нескольких долгих секунд смотрел на Митча, его лицо казалось жестким и пустым, но он вошел в кухню. Когда он подошел достаточно близко, Митч положил руку мне на живот, оттолкнув на пару футов назад от столешницы. Затем он наклонился, сцепил руки и повернулся к Билли.

— Обопрись ногой о мои руки, приятель, я помогу тебе подняться, — тихо приказал он.

Билли снова помедлил несколько секунд, потом поставил ногу в сложенные руки Митча, ухватив его за плечи, и Митч поднял его, усадив на стойку рядом с сестрой. Затем Митч протянул меня за край рубашки, потянул, вынуждая двинуться к нему. Как только я оказалась достаточно близко, он скользнул рукой по моей талии, обвив за бедро и крепко прижав к себе.

Затем заговорил:

— Помните, когда мы все пришли к вашему отцу, он находился не в очень хорошем состоянии? — спросил он.

Билле закусила губу.

Билли произнес напряженно и сердито:

— Я помню, что он чувствовал себя просто прекрасно, если учесть, каким он был пьяным, как обычно, и под кайфом, тоже как обычно.

Я судорожно втянула воздух. Билле перестала прикусывать губу, ее губы задрожали.

— Приятель... — начала я шепотом.

— Да, — перебил меня Митч, и я вскинула голову, чтобы посмотреть на него, он же продолжил:

— Алкоголь употреблять не запрещено, но запрещено принимать некоторые наркотики. Это достаточно плохо, но что еще хуже, так это делать то и другое на глазах у детей.

— Митч, — прошептала я свое предупреждение, но оно осталось незамеченным, потому что Митч продолжал говорить:

— Когда ты совершаешь что-то незаконное, не важно ребенок ты или взрослый, тебя наказывают. Твой отец сделал кое-что незаконное, и его наказали.

— Митч, — повторила я, на этот раз чуть громче, автоматически потянувшись рукой к его животу, слегка надавив, предупреждая, чтобы он заткнулся, но он полностью проигнорировал мои действия.

— Значит, он сидит в тюрьме, потому что употреблял наркотики? — Спросил Билли тоном, в котором звучало лишь смутное любопытство и ничего больше.

— За это и еще кое-что не слишком хорошее, — ответил Митч. — И вы оба должны знать, что он, скорее всего, просидит там какое-то время.

О Боже мой! Что же он делает?

Я видела, как слезы наполняли глаза Билле, поэтому резко сказала:

— Митч!

Митч посмотрел на меня сверху вниз и заявил:

— Они должны знать.

— Нам нужно это обсудить в другом месте, — сообщила я ему.

— Да нет же, тетя Мара, — вмешался Билли, и я перевела взгляд на него. — Митч прав. Мы должны знать.

Я перевела взгляд на Билле и открыла рот, чтобы все ей объяснить. Но увидела слезы, которые теперь текли по ее щекам, поэтому закрыла рот, но Митч зашевелился. Он отпустил меня, снял Билле со стойки, прижав к своему бедру шестилетнюю девочку, словно она была совсем малышкой и весила не больше большой куклы.

Затем он убрал волосы ей за ухо, приблизив к ней лицо, нежно сказав:

— Ты плачешь, потому что это грустные вещи. Но, может твой отец использует это время со смыслом и разберется в себе и когда выйдет на свободу, сможет лучше заботиться о тебе, потому что в конечном итоге ты заслуживаешь того, кто будет хорошо о тебе заботиться.

Билле смотрела в глаза Митча, слезы продолжали капать.

В то же время Билли пробормотал:

— Да, как будто такое возможно.

Я положила руку на колено своего кузена, предостерегающе сжав, Билле икнула, потому что у нее слезы потекли быстрее.

— Приятель, я понимаю, что ты злишься, и понимаю почему, и у тебя есть на это право, но ты мне совсем не помогаешь, — тихо заявил Митч, и Билли сжал губы. Митч опять посмотрел на Билле. — Но сейчас, дорогая, ты находишься в хорошем доме. Ты находишься с людьми, которые заботятся и любят тебя, и ты можешь очень помочь Маре, мне и твоему папе, рассказав нам о злом человеке, который так напугал тебя вчера ночью.

— Что за злой человек напугал ее вчера ночью? — Спросил Билли, и я посмотрела на него.

— Билле приснился кошмар, приятель, — объяснила я. — Она проснулась ужасно перепуганной и сказала нам с Митчем, что до чертиков боится злого мужчину, который способен причинить боль тебе, твоему отцу и ей.

— Так и есть, потому что мы не можем пойти в твою квартиру, потому что наш отец настоящий козел, — ответил Билли, тем самым заявив, как обычно, что он точно знает, что происходит.

Я только хотела сказать Билли следить за своими выражениями, но Митч снова меня опередил.

— Приятель, следи за языком, — произнес он с тихим рычанием, Билли секунду с вызовом смотрел на него, прежде чем опустить глаза в пол. Затем Митч снова перевел свое внимание на Билле, которая положила голову ему на плечо, зажав рот кулаком.

— Ты в порядке, детка? — Спросила я Билле.

— Неееее, — пробормотала она, плача, сквозь сжатый кулак.

Прежде чем я успела сказать что-то еще, меня опередил Билли.

— Чем мы можем помочь тебе и тете Маре?

Митч погладил Билле по волосам, но тут же перевел взгляд на Билли.

— Ты знаешь, о каком злом человеке говорит твоя сестра? — спросил он.

— Ага, — ответил Билли.

— Ты его видел? — Продолжал Митч.

— Да, каждый раз, — ответил Билли.

— И можешь его описать? — Спросил Митч.

Ой-ой. Я не могла сказать, как ощущала себя от слов Митча и к чему все шло.

— Конечно, — ответил Билли.

— И узнаешь на фотографии? — Продолжал Митч.

Ой-ой!

— Ага, если у тебя есть его фотография, — заявил Билли.

— Хорошо, когда я заберу вас сегодня из школы, мы прокатимся со мной в участок, познакомитесь с моими друзьями, посмотрите несколько фотографий. Если ты опознаешь его, мы поймем, кто пугает твою сестру, возможно, сможем что-нибудь предпринять.

Я стояла рядом, чувствуя, как мое давление поднялось, не зная, как относиться к такому повороту событий. И вообще, кто был опекуном этих детей — Митч или я? Мне не нравилось, что он честно им все рассказал в такой манере. Хотя им нужно было сказать, я хотела бы поговорить с ним о том, как мы собираемся все это им рассказать. Но мне не понравилось, что Митч вот так сообщил детям плохие новости, отчего Билле заплакала, а потом он решил, что дети должны пойти с ним в участок, не посоветовавшись при этом со мной.

Я уже собиралась предложить ему удалиться в общий коридор, и мне было наплевать даже, если Брент, Брэндон, Дерек и Латанья увидят нас в пижамах, пока я стану объяснять Митчу, что нельзя так менять все планы при этом совсем не спрашивая моего мнения.

— В участок?! — Выдохнул Билли, и в его голосе не было ни любопытства, ни гнева, ни жесткости, а только благоговейный трепет. Совершенно очевидно, что посещение полицейского участка — это мечта для девятилетнего мальчика.

В то же самое время Билле прошептала:

— В поооо-лицейский участок? — И ее маленький девчачий мозг катапультировал от несчастного преступника, одурманенного наркотиками отца, находящегося в тюрьме, в совершенно другой мир. Она тут же выпрямилась в руке Митча, кулак взметнулся вверх, закричав:

— Я не могу дождаться, когда расскажу своим друзьям в школе, что я поеду в полицейский участок!

Очевидно же, что посещение полицейского участка было тоже мечтой для шестилетней девочки.

Я стиснула зубы и одновременно уперла руки в бока.

Затем обратилась к Митчу тоном, который мог понять каждый, не ошибившись.

— Овсянка для детей готова?

Митч и Билли посмотрели на меня, оба тут же считав мой тон.

Билле перевела взгляд на своего брата, которому сообщила:

— Знаешь, Билли? Митч активилует наш мозг овсянкой, чтобы мы могли стать супер умными!

— Круто, — тихо пробормотал Билли с осторожностью, пока я продолжала сверлить взглядом Митча.