Выйди из-за тучки

Глава 31

5 апреля

Два куделинских детских садика заполнены под завязку. С тех пор, как люди уверовали в обеспеченное будущее с Антоновной и стали получать достойные зарплаты, рождаемость в поселке резко повысилась. До школы этот вал еще не докатился, поэтому в классах всего по пятнадцать — двадцать учеников. После переполненных питерских — просто рай земной. И дети тоже очень отличаются от городских. Я знакомилась, общалась с ними и узнавала себя в детстве — когда учитель в непререкаемом авторитете, его слово — закон, а не выученные уроки — позор. Потому что про двойку от твоих же одноклассников к вечеру будет знать весь поселок. Родителям станут «сочувствовать», а там уже предсказуемо. Так что — позор однозначно.

Готовили уроки все, вопрос другой, что способности разнились. Но при такой небольшой нагрузке мне только за счастье подтягивать и натаскивать не особо одаренных учеников. Это легко делать даже по ходу урока, уделяя им немного больше внимания. Мы делим с Антоновичем физику и математику. Учителей нашего возраста — до тридцати, еще четверо, остальные — мамонты от педагогики. Лидочка Борисовна преподает рисование и черчение. Физрук Виктор Васильевич еще и ОБЖ, английский язык — Виктория Тихоновна — хитрюга и тихушница с прекрасным чувством юмора, а еще есть учительница младших классов Лидия Алексеевна — красивая подруга хитрюги. Темненькая худенькая хитрюга и ее фигуристая подруга не замужем и симпатизируют Антоновичу. Я вначале беспокоилась по этому поводу, но коллектив быстро догадался о невинном характере наших отношений. Именно Вика, собираясь домой после работы, обратила внимание всех в учительской на мужчину, ожидающего кого-то возле школы. Кивнула на окно:

— Там большой и незнакомый мужчина. Кто-нибудь знает — кто это?

— Не наш, — взглянула в окно Лида, — приезжий. Я ни разу не видела. Ты же уходишь — вот подойди и спроси что ему нужно? Понятно, что ждет кого-то.

Я тоже подошла к окну и замерла… не ожидала увидеть его здесь, вот от слова «совсем». И сразу засобиралась и заспешила, потому что устраивать разборки на глазах у всей школы не хотелось категорически. Меня окликнул Антонович:

— Куда ты, Ань? Не спеши, сейчас вместе пойдем, у меня есть одна идейка — откопал вчера на форуме, как раз в тему. И додумал. Не обязательно интерактивные доски…

— А пойдем, — решила я подождать его, а когда уже подходили к выходу из вестибюля, призналась: — Меня там ждет знакомый из Питера. Я не знаю как он узнал адрес — я его никому не оставляла, даже подруге не назвала — она просила не говорить, чтобы не расколоться, если Андрей будет доставать.

— Разберемся, — заинтересовался и заметно вдохновился Антонович и поспешил открыть передо мной дверь.

— Я разберусь сама. Сказала тебе, чтобы ты не вмешивался.

— Я и не собираюсь, — возмутился он, — просто гляну. Если что — скажу что я твой жених, мало ли…

— Антон, не надо, а? — шла я навстречу Саше. Остановилась напротив, взглянула в глаза, спросила:

— Что ты здесь делаешь?

И услышала такое, от чего впору было упасть. Моя тайная мечта — в черных джинсах и синем узорчатом свитере под серой ветровкой… Я так много думала о нем, так жалела иногда, что не выслушала его, а главное — не высказала все, что о нем думаю! Он не улыбнулся, не поздоровался, только так же внимательно взглянул мне в глаза и ответил:

— Вот и я думаю — что я здесь делаю после того, как женщина, которая согласилась выйти за меня замуж, сбежала, не сказав ни слова?

— Замуж? Я…?! — не поверила я своим ушам, — не было — замуж. Не выдумывай того, чего не было. Что за бред, вообще?

— То есть… что значит — не было? — не понял он. Всерьез не понял!

— Я признался тебе в любви, предложил быть вместе и ты согласилась. У меня хорошая память, Аня. А если человек соглашается связать с кем-то свою жизнь, то это подразумевает, как минимум — доверие. Или на чем ты собиралась строить наши отношения?

— Я… не было — замуж. Ты сказал…

— То есть… двоим взрослым людям быть вместе…? Ты согласилась просто бегать друг к другу через лестничную площадку?

Я заткнулась. Именно на это я и согласилась. Ни о каком замуже я на тот момент всерьез и не помышляла. И то, что он тогда сказал, как замуж не воспринималось ни в коем разе. И сейчас я сначала растерялась, а потом начала закипать изнутри — складывалось впечатление, что меня разыгрывают или откровенно издеваются. Это было обидно. Тем более, что сбоку послышалось:

— Да… не ожидал от тебя… сестра, — сожалеюще произнес Антонович и прошел мимо меня, приостановившись возле Саши.

— А ты помни про законы гор.

— Само собой, — легко согласился тот, — а ты оставь свои координаты. Мне нужно где-то заночевать.

— Жукова, тридцать два, Антон.

— Очень приятно — Александр.

Они пожали друг другу руки. А я пошла домой. Саша догнал меня минуты через две.

— Аня, я совершенно серьезно…

— Какой замуж? Не было ничего про замуж, я не идиотка! Я не согласилась бы — зная тебя всего ничего.

— Мы говорили об этом, и решили не гнать. Но ты согласилась.

— Значит, я потом передумала, — спокойно ответила я ему.

Он подхватил меня под локоть и уверенно направил в сторону небольшого сквера с лавочками — как раз у центральной площади, если ее можно так назвать. И на виду у всего поселка — тут и правление, и контора Антоновны, и медпункт недалеко, и магазины — все. И на нас уже смотрели, поэтому я не стала вырываться. А желание такое было — разом забылись все страдания по нему, а память услужливо нарисовала тот проклятый поцелуй.

— Отпус-сти меня, не трогай, — выдернула я руку и села на лавочку, к которой он меня подвел. Возле нее рос большой куст сирени, на котором еще толком даже почки не обозначились — все просматривалось насквозь. Лучше бы поговорили в сквере у школы — там круговой обзор закрывали сосны с елками.

Он стал передо мной, сцепив руки за спиной. Я отвернулась в сторону. Но все отлично слышала:

— Когда я развелся с женой, почти в то же время развелась и Марина. Увидел ее зареваной, предложил вместе напиться. Напились, переспали, потом изредка встречались месяца три… или четыре. Потом прекратили. Я не интересовался — почему? Нет, так нет. Помогли друг другу пережить этот период и ладно. Она неплохой человек, но не мой — я не жалел. А тогда она вдруг явилась ко мне в новую квартиру с предложением продолжить в том же духе — без обязательств. После восьми месяцев перерыва. Я объяснил, что мне это не нужно и ей тоже, и провел к такси. А там она поцеловала. Сказала — "спасибо, что прогнал сейчас, все правильно". Вот и все, Аня. Наверное, я должен был шарахнуться, отшвырнуть ее, наорать, возмутиться и, развернувшись, убежать. Я не стал, мы спокойно попрощались. Если это так непреодолимо для тебя, то я уеду. Я знаю твою историю и все понимаю. Так что решение за тобой.

Я сидела и смотрела на него. Как будто все и так, но он не сказал ей, что у него есть я. Если бы сказал, то она не стала бы его целовать, а если стала — то не такой она и хороший человек. А он не осуждает ее. Ему польстил ее порыв. И не обязательно отшвыривать, можно было аккуратно отстранить, но он не стал. Боялся обидеть? Но как это выглядит после того, как он, по его словам, уже считал себя моим женихом? Откровенно паскудно выглядит и если он не понимает этого… Знакомо как-то все просто до боли. Нужен мне второй раунд?

— Уезжай, — поднялась я с лавочки, — я не признаю право на поцелуи с другими женщинами, если ты уже связан словом. Ты же говоришь, что позвал меня замуж, а я согласилась? Я не верю, что этого поцелуя нельзя было избежать. Ну… ты не обидел ее, все в порядке. А меня разочаровал. Так что езжай.

— Я провожу тебя, — шагнул он за мной.

— А это ничего не изменит.

— Я хочу рассказать тебе… я папа Тани Кузнецкой.

Остановившись, я оглянулась на него. А он подтвердил, кивнув:

— Та самая Таня из твоей группы, которая все время какала в штаны.