Тридцать девять и девять

— Заходите! — крикнул Давыдов в ответ на звонок в дверь.

— А это воры, между прочим! — входя, улыбнулся Стельников.

— Привет, Миша! А я… сегодня… — но Данил ничего не мог придумать, и Мишка, видя, как Давыдов мучается, решил облегчить ему участь, доставая из папки чистый бланк рапорта.

— Я к тебе по делу, кстати. Я слыхал, тебе нужен отпуск небольшой? Что, нет? Ну, по закону-то положено!

— Нет. Да! Ну… проходи, что ты там застыл? — Данил явно приходил в себя, столь любезно приглашая Стельникова на кухню.

Мишка, оказывается, ничего сочинять перед командованием не стал, рассказав о том, что у Давыдова только что родился ребенок и жена собирается Данила с этим ребенком оставить. По информации Мишки, в штабе сильно обеспокоились лишь насчет того, каким образом молодой папочка собирается продолжать действительную службу, и даже идей каких-то по этому поводу подбросили.

Данилу стало гораздо легче после визита Стельникова. Какой же он все-таки настоящий друг, и какие, на самом деле, понимающие и разумные у них командиры, они оказались вполне готовы принять сложившуюся ситуацию!

А его родители готовы?.. Ведь дело не только в том, чтобы они ее приняли. Главное, чтобы папа все правильно понял и не отказался заплатить деньги. У Данила ведь особенный, ни на кого из них не похожий отец, и кто его знает, как он на все это посмотрит!..

***

Ленка Стельникова пропадала в больнице обе смены, лично контролируя весь процесс пребывания там Катюши, которая уже на следующий после родов день выглядела свежо и прекрасно, тщательно занимаясь своим замечательным маникюром. За время практики Ленке уже приходилось переубеждать недалеких молоденьких мамаш, которые собирались своего ребенка в роддоме оставить. И у нее всегда получалось! Ленка хороший специалист и знает, как постепенно пробудить в человеке материнские инстинкты. Справится она и сейчас, когда нужно сделать все, чтобы эти инстинкты подавить. Она профессионал.

Умело взявшись за дело со дня поступления Кати в роддом, Ленка обеспечила ей отдельную палату и лично понесла девочку на первое кормление, чтобы не допустить никаких уговоров со стороны медсестер. Красавица кормить отказалась, помня, вероятно, разъяснения Давыдова о том, что это сильно портит форму груди, которая у Катюши просто великолепная. И чтобы ее сохранить, Ленка сама научила Катю, как правильно грудь бинтовать, чтобы скорее перегорело молоко.

Стельникова поручила Давыдову принести побольше любимых Катиных каталогов с тряпками и красивыми картинками о богатой заграничной жизни, чтобы та не скучала без дела, пока ее не выпишут домой, и никакие лишние мысли не лезли ей в голову.

Но самое главное для Ленки — сделать так, чтобы дочка Давыдова не была ущемлена по сравнению с другими детьми. Это было несложно устроить. Ленка просто облегчила участь одной их опытных мамочек, которая вместо мучительного сцеживания кормила давыдовскую дочь вместе со своим ребенком и была за это весьма благодарна.

Ленке всегда хотелось плакать, когда она смотрела, как жадно и активно сосет грудь этот сильный ребенок. Малышка будто чувствует, что ей нужно схватить сейчас как можно больше, что ей нужно бороться, нужно обойтись без мамы и не подвести своего отца. Она не подведет его! Ленка ей поможет и не допустит, чтобы кто-то сказал, что у Данила дочка хоть чем-то хуже деток, у которых есть настоящая мать!

***

Прошли уже целые сутки, а от родителей никаких сигналов не доносится. Пусть бы уже позвонили и сказали, чтобы Данил на них не рассчитывал…

Он видел сегодня свою дочь. Ленка вынесла ему халат и маску и провела в отделение, хотя и не пустила за стеклянную перегородку, за которой стояла пластмассовая коробочка с его маленьким свертком. Данил смотрел, как Стельникова малышку разворачивает и дергает за крошечные ручки, чтобы как следует разбудить. Просто невозможно поверить, что человек может быть такого цвета и таких размеров. Как только Ленка не боится к ней так уверенно прикасаться и крутить во все стороны? У Данила падало сердце каждый раз, когда это прозрачное существо, как кукла, переваливалось с боку на бок. Потом, замотав несчастного ребенка в совершенно дикое количество тряпок, Ленка вынесла ее и дала Давыдову подержать.

Малышка уже готовилась заорать, открывая рот, который казался непомерно большим по сравнению со сморщенным личиком. Данил чувствовал тепло ее маленькой головки и, наклоняя к ней лицо, вдыхал этот чудесный запах сгущенного молока. Вот же его девочка — он держит ее в руках, она есть! Но она еще ему не принадлежит. Ему еще предстоит за нее бороться, а он, кажется, уже не в состоянии. Он устал. Он хочет просто остаться с ней вдвоем, чтобы не было больше никаких денег, никаких судов и вообще никого больше не было, кроме его доченьки, которую Ленка, забрав у Данила, унесла кормить, закрыв за собой двери в родильное отделение.

Теперь он снова один, а отец так ничего и не ответил. Конечно, и Мишка, и Арсен крутятся постоянно рядом, они тоже отвлекают Данила, они уже все приготовили в квартире для ребенка, они почти подрались, споря о том, чья ванночка лучше и чья коляска красивее, хотя и то, и другое у их детей было совершенно одинаковое. Они уже натянули веревки на кухне, чтобы сушить пеленки, и рядом с диваном Давыдова уже стоит детская кроватка. Если бы их не было, то у Данила, наверное, просто разорвалась бы башка от навязчивых мыслей о своих сложностях.

Он просидел на кухне всю ночь, не заметив, как под утро его голова упала на сложенные руки и глаза автоматически закрылись.

— О-о, мировой рекорд по количеству бычков в пепельнице! Молодчина, сыночка.

Данил резко поднял голову. Это уже не бред! Его отец приехал! Батя стоит у Данила на кухне и ему улыбается!

— Папа?.. Ты… приехал? Ты…

— О, матерь божья! — отворачивался Валерка, закрывая лицо руками. — Иди, расслабься на диванчике, нытик!

Данил быстро вытер глаза, услыхав, как на кухню идет мама.

— Данечка… — покачала Людмила головой, глядя на бледного, измученного сына, который смотрит на родителей, как на ангелов небесных, неожиданно к нему спустившихся. — Что же ты раньше ничего не сказал, сыночек! Чего же ты один?..

— Ай, — махнул рукой Данил. — Теперь уж что говорить? Папа, ты… привез? — несмело спросил он у Валерки.

— А как ты думаешь, умненький мой? Откуда у меня такие бабки? Что молчишь? Понадобился батя, да? Спасибо, что вспомнил, сыночка! Черт, — Валерка мотнул головой, видя, как сразу потухли серые глаза Данила. Он же не хотел этого говорить! Видно же, что Даня рад ему и так, без всяких денег.

— Ну что ты над ним издеваешься?! — вмешалась возмущенная Людка. — Глянь на него! Привез он, привез, Данечка, куда б он делся, жмот старый! Все, сыночек, иди поспи. Уже все в порядке, не переживай. Купим тебе дочечку.

— Чего это мне, мам? — улыбался воспрянувший духом Данил. — А вам что, не надо?

Но Данил видел, что им очень даже надо, иначе они бы не разглядывали с таким восторгом натянутые на кухне веревочки. Как мог он в них сомневаться? Как вообще можно было думать, что его родители способны оставить его одного? Он действительно плохой сын, но теперь точно станет лучшим!