Сплетенные

ГЛАВА 2

СЛОАН

Звук телевизора сообщает, что Лэйси проснулась. Начинаю привыкать к подобному ритму жизни здесь, на складе, хотя раньше Зет не будил меня на рассвете. Не то чтобы я не могла привыкнуть к этому, если это будет происходить на регулярной основе. За последние полчаса Зет облапал меня с ног до головы… без сомнения. Запретное опасно, и я не хочу, чтобы он останавливался, потому что это безумно приятно, но как только он слышит телевизор, его словно бьет током. Зет встает, вытирая лицо руками.

— Мне лучше свалить отсюда.

Я приподнимаюсь на локтях, наблюдая за ним, когда он совершенно голый и босой идет в ванную комнату. Обратно на место преступления. Мне открывается великолепный вид на его зад, когда он исчезает за дверью.

— Иди помойся, Слоан, — говорит он.

Он прав: я грязная, и не только внешне. Потому что больная часть меня не хочет идти в душ. Хочется одеться и проходить так весь день, зная, что он во мне. Зная, что следы его оргазма все еще на моей коже. Это абсолютно, социально, однозначно неправильно — ходить в чужих телесных жидкостях, поэтому я иду за ним в ванную. Он ждет меня, опираясь одной рукой о стену. Указывает в направлении душа, где моя пижама все еще валяется мокрой кучей на плитке.

— Заходи, — приказывает он.

— Ты присоединишься ко мне?

Мое тело, вероятно, не готово к еще большему вниманию с его стороны, и все же я готова попробовать. Однако Зет качает головой.

— Не сейчас.

Залезаю в душ и включаю воду, задаваясь вопросом, какого черта он собирается делать, пока я принимаю душ; мы еще не достигли той стадии наших отношений, когда я чувствовала бы себя комфортно, если бы он совершал утренние мужские обряды. С душем и бритьем я могу смириться, но не со справлением нужды. Я намыливаюсь, используя его чрезвычайно мужественный гель для душа в черной бутылке, а затем втираю его в волосы.

Зет прислонился спиной к стене, наблюдая за мной. Лицо не выражает эмоций; я знала, что, когда он так выглядит, в его голове обычно много чего осмысливается. Знаю, что нет смысла спрашивать, что происходит, поэтому намыливаю волосы и тело и позволяю ему наблюдать. Ополоснувшись, выхожу из душа, закутываясь в массивное полотенце, которое он протягивает.

Оборачивает его вокруг меня, почесывает челюсть, а затем выходит из ванной, закрывая за собой дверь.

На мгновение я замираю, глядя на закрытую дверь, задаваясь вопросом, какого черта произошло. Серьезно. Он сбивает с толку. Мне редко удается понять, что происходит в его голове. Часть меня хочет знать, о чем он думает, но другая часть слишком напугана, чтобы заглянуть внутрь головы Зета Мэйфейра. Кто знает, что таится в темных уголках его разума? Я уже до смерти напугана монстрами, которые поселились в моей голове.

Слышу, как закрывается дверь в спальне Зета, и понимаю, что он оделся и пошел проведать Лэйси. Плотнее закутываюсь в полотенце и возвращаюсь в свою комнату… с каких пор она стала моей комнатой… как раз в тот момент, когда раздается звонок мобильного телефона.

Несколько дней он был выключен, но вчера вечером я подключила его к зарядке, желая встретиться лицом к лицу с реальностью. И была немного удивлена, когда он не взорвался от наплыва пропущенных звонков и сообщений. Даже забеспокоилась. Никаких звонков с работы? Из полиции? И что это значит? Я получила миллион сообщений от родителей, в которых они спрашивали, в порядке ли я. Множество пляжных фотографий, их наслаждающихся отпуском, который я оплатила — перелет, отель, бар, обслуживание в номерах, — чтобы вывести из-под удара.

Моя мать потратила практически все их сбережения, пытаясь найти Алексис, так что они никогда не смогли бы позволить себе этот отпуск. Подозреваю, что отец не стал бы тратить все сбережения, если бы это не делало мою мать довольной. Я начинаю узнавать много нового о своем отце. Его реакция на мой рассказ о том, где Алексис была последние два года, была из ряда вон выходящей. Как только они вернутся, и Чарли Холсан исчезнет, я поеду в Лос-Анджелес, чтобы переговорить с ним. А пока…

Я беру мобильный телефон с прикроватной тумбочки и хмуро смотрю на экран: Олли.

Оливер Мэсси — мой обеспокоенный коллега и вроде как лучший друг в больнице. Должна ли я ответить? Вспоминаю, что он сказал, когда мы виделись в последний раз после аварии, искорежившей мою машину… — «Как только… как только ты поймешь, что влипла, приходи ко мне, хорошо? Не затягивай с этим…» — и я тут же чувствую себя ужасно. Обычно мы с Оливером выпивали после работы, раз или два в неделю. Он приносил нам на обед еду, когда знал, что в столовой день болоньезе, потому что ему известно, как сильно я не люблю это блюдо. Раньше мы были намного ближе, чем сейчас; я игнорировала его с тех пор, как Зет появился в моей жизни. Если бы мы поменялись местами, я бы точно беспокоилась о нем. И злилась. Несколько дней держала его в неведение о том, жива или нет. Я отвечаю на звонок.

— Привет.

Тишина. Я уже думаю, что не успела ответить на звонок и собираюсь взглянуть на экран, чтобы удостовериться в этом, когда на другом конце провода раздается громкий, раздраженный вздох.

— Привет? Привет?

О боже. Похоже, он зол. Очень зол.

— Я так понимаю, ты пытался связаться со мной?

Практически чувствую напряжение, исходящее от Оливера на другом конце провода. От этого моя кожа покрывается мурашками.

— Пытался связаться с тобой? Слоан, что, бл*дь, с тобой не так? Я словно безумец носился по всему городу в поисках тебя!

— Ты… ты серьезно?

— Да! Конечно, я, бл*дь… — Он резко замолкает, и я могу представить разочарование, отразившееся на его лице. Я и раньше видела его очень злым, поэтому знаю, о чем говорю — это пугающе. — Слоан, ты самый безрассудный, беспечный человек, которого я когда-либо встречал, ты в курсе?

— Прости, ладно? Я знаю, что должна была позвонить тебе, но…

— Нет! Бл*дь. — Он делает глубокий вдох, останавливаясь на мгновение. — Неважно, звонила ты или нет. Ну, вернее важно, но я не это имею в виду. Сколько ты училась в медицинской школе? Как сложно тебе было получить ординатуру в больнице Святого Петра? А?

Его слова попали в цель. Дерьмо.

— Слоан? Как долго? Потому что это стоило мне долгих лет без сна и галлоны крови, пота и слез, но по сравнению с тобой я халтурил. Ты задумывалась об этом, когда убегала от гр*баного агента УБН, Слоан? Заботилась ли ты обо всем, чего лишалась? Потому что я в растерянности.

Он прав. Он абсолютно прав, и все же я не могла поступить иначе. Не в тот момент, когда Чарли Холсан расхаживает по коридорам больницы. Не после того, как он пытался вытеснить меня с дороги на своем претенциозном «Астон Мартин», пытаясь привлечь внимание Зета. Не после того, как он отравил Наннетт Ричардс, совершенно невинного человека, и убил ее, пытаясь привлечь мое внимание.

— Знаю, что ты злишься, — говорю я. — Но тогда это был единственный выбор. Там было не безопасно. И этот агент стреляла в мою сестру, Олли.

— Твою сестру? Я думал, твоя сестра умерла?

Такое ощущение, что содержимое моего желудка сейчас закипает. Мне плохо. Мне очень, очень плохо, и я готова расплакаться. Конечно, Оливер думает, что Алексис мертва. Именно это я сказала ему и всем остальным в тщетной попытке хоть немного успокоиться, когда думала, что больше никогда ее не увижу. Тогда все было проще, и единственной проблемой в моей жизни была потеря сестры. У меня мелькает мысль, может быть, было бы лучше, если бы никогда не нашла Алексис. Я в шоке от боли, которую чувствую. Жить с неопределенностью, жива она или нет, было жестоко, но от ее предательства больнее.

— Ну, оказывается, она все-таки жива. И замешана в довольно пугающих делах. Тот… тот агент сказала мне в кабинете шефа, что она ответственна за то, что ее чуть не убили. После этого я не могла здраво мыслить, Ол.

— Чушь. Ты уже несколько недель не можешь здраво мыслить. Ты ушла в отрыв задолго до того, как обнаружила свое имя на теле той женщины. Что за херня, Слоан? Когда ты успела стать человеком, который ввязывается в дерьмо?

Я знаю ответ на этот вопрос. И могу точно определить момент. Это было не тогда, когда я приняла решение пойти на компромисс, чтобы узнать информацию о сестре. И не тогда, когда впервые встретила Зета в гостиничном номере. Эти моменты, конечно, изменили меня, но я бы осталась прежним человеком, даже несмотря на полученную травму от подобного опыта. Нет, я стала человеком, который лжет, ворует, защищает преступников и скрывается от правоохранительных органов, когда Зет прижал меня к стене в коридоре больницы Святого Петра и потребовал, чтобы я защитила Лэйси. Чтобы убедилась, что ее не поместят в психушку. Я стала таким человеком, когда он сказал, что через два дня вернется за мной… и я хотела этого.

— Ты не понимаешь, — шепчу я.

— Нет. Ты права. Не понимаю. Но я бы понял, если бы ты объяснила мне.

Разговор с Оливером об этом может означать для него только одно: это втянет его во всю эту неразбериху, а это последнее, чего хочу. Моя карьера разрушена. Я ни за что не испорчу и его.

— Прости, Оливер. Я просто… не могу. Это было бы нечестно.

— Не честно по отношению к кому? — огрызается он. — Нечестно по отношению к тебе? Или по отношению ко мне? Потому что это я наблюдаю за тем, как копы оцепляют твой рабочий шкафчик. Я тот, кто наблюдает, как копы рыскают по твоему дому, разрушая его. Это мне интересно, где ты сейчас, черт возьми, когда я предложил тебе свою защиту, ты отмахнулась от меня, словно от надоедливой мухи.

Мои щеки горят, их жжет, словно он дал мне пощечину.

— Оливер, никогда не выставляла тебя в таком свете. Я…

— Это не важно. Все это неважно. Мы оба знаем, почему ты там, где ты есть, а не на работе. Это из-за того парня.

— Все гораздо сложнее. Дело не в нем. Вернее не совсем в нем.

— Тогда скажи, что ты сейчас не с ним. Скажи, что ты так далеко от него, как только возможно.

Я ничего не говорю. Оливер издает звук полного разочарования на другом конце провода.

— Скажи, что ты, по крайней мере, достаточно умна, чтобы не испытывать серьезных чувств к этому парню, Слоан. Пожалуйста, скажи это.

Мое сердце бьется о грудную клетку, и, как ни странно, я чувствую, что нахожусь на грани слез. Опять. Он настолько разочарован во мне, и это чертовски больно, но не собираюсь лгать ему. Не хочу.

— Не могу. Я… я люблю его.

Наступает мертвая тишина. Возможно, именно поэтому я слышу звук позади себя. Тихий, резкий вдох, оповещает о том, что кто-то стоит в дверях моей комнаты.

Прилив ужаса прокатывается по телу. Ох, бл*дь. Бл*дь, только не это! Я поворачиваюсь и вижу его силуэт в прямоугольнике света, проникающего в темную комнату из коридора. Он выглядел так и раньше, когда уходил от меня в первый раз, только тогда смотрел в другую сторону. Он оставлял меня; я думала, что больше никогда его не увижу, тогда не знала его имени. Я даже не видела его лица. Но теперь вижу, и он выглядит… он выглядит так, будто собирается убить кого-то.

— Тогда, думаю, нам больше не о чем разговаривать, — тихо говорит Оливер, но я не обращаю на него внимания. Смотрю на мужчину в дверях, который смотрит на меня, с таким напряженным взглядом, что мне кажется, я могу воспламениться.