Шторм. Отмеченный Судьбой

Глава 2.15. Взрыв из прошлого

Спрятанные чувства, поддававшиеся гнёту предрассудков, наконец вырвались наружу. Когда точки и запятые встали на свои места, а все недомолвки и тайны оказались вытащены наружу, строить общение стало гораздо проще. Хоть роковая ночь в коттедже и не получила однозначного объяснения, но теперь это волновало меньше всего. Убеждения родителей, что это было хорошо спланированное преступление, а не жуткое стечение обстоятельств, уже не звучали так убедительно.

Правда, сказанная Стасу в глаза относительно их отношений, тоже позволила дышать полной грудью: теперь Соколовская не чувствовала себя обманщицей, которая водила парня за нос. Предательство с его стороны, конечно, причинило боль, но не такую сильную, которую могла бы. В конце концов, они оказались квиты: она грезила о Шторме в то время, пока он спал с его девушкой.

Единственной проблемой, что не давала покоя, была семья. Катя открыла кран с холодной водой и умылась. Раньше она разрывалась от чувства неопределённости, а теперь – от страха. Что они сделают, когда узнают, что она общается со Штормом? Посмотрев на своё отражение, Соколовская покачала головой:

– Они убьют меня. А он возненавидит, и будет прав.

Прошла неделя после их разговора по душам. За это время она изменилась до неузнаваемости. Даже отец со своей прагматичностью заметил перемены. Не проходило ни дня, чтобы они не спросили, кто стал причиной подобных изменений. Пока шутки и отговорки сходили с рук, но, зная родителей, они скоро потребуют очной ставки, учитывая, что папа снова собирался уезжать на длительный срок.

Катя набрала в руки холодной воды и снова умыла бледное лицо. Хорошо, что сегодня был понедельник: методический день пришёлся как никогда кстати. В запасе имелась уйма времени, чтобы всё обдумать. К тому же, дождь за окном намекнул, что свидание с Александром придётся отменить.

В груди вдруг защемило. Их встречи после пар стали частью повседневной рутины. Да она никогда раньше с таким рвением не просыпалась с утра, как в последнюю неделю. Общение со Штормом приводило в невероятный восторг. Эмоции, которых никогда раньше не испытывала со Стасом, били ключом.

Приведя себя в порядок, Катя оделась и направилась на кухню, чтобы позавтракать. Мысли об Александре помогли отвлечься от проблем. Всё, что происходило между ними, казалось чем-то нереальным. Простое общение – не больше и не меньше – однако его шутки, взгляды, улыбка: они сводили с ума, бросали в дрожь, поднимая не одну стаю бабочек в животе. То, что испытывала сейчас, не шло ни в какое сравнение со школьными годами, словно взаимность усилила чувства в несколько раз.

Однако Александр не торопился нарушать её личное пространство, даже рук не касался, позволяя быть инициатором ей. Катя заварила себе чай и села за стол, но только поднесла чашку к губам, как в дверь позвонили. Ещё не было и десяти: кого могла принести нелёгкая, да ещё в такую погоду? Оставив завтрак, она пошла открывать дверь, молясь, чтобы ранним визитёром не оказался Стас, который подозрительно долго не выходил на связь.

– Доброе утро, – раздалось с порога, а затем последовала улыбка, что сводила с ума.

– Привет.

Слово прозвучало скорее удивлённо, чем радостно. Не то, чтобы не была рада его видеть, просто… Пока мозг искал оправдание, Александр продолжил:

– Не поверишь, я просто шёл мимо.

– Мимо дома или пятнадцатого этажа? – уточнила Катя, наконец придя в себя.

– Мимо стеллажа с рыбными консервами. – С этими словами в его руке показалась жестяная банка с лакомством для кошек. – Я вспомнил, что у тебя методический день сегодня, а потом подумал: почему бы не навестить твоего кота. У тебя ведь есть кот?

Улыбка на лице Кати стала шире: более оригинального способа прийти в гости ещё не слышала.

– Ты всегда ходишь по магазинам в такую непогоду? На улице льёт как из ведра.

– Да?! – театрально протянул Шторм. – Надо же! Не заметил.

– Тогда получается ты из дома такой мокрый вышел? – изогнув бровь, Соколовская окинула его оценивающим взглядом.

– Мокрый? Из дома?

– Ну да! – рассмеялась звонко она. – Ты же сказал, что не заметил непогоды, значит, мокрым ты вышел из дома. Более, чем странно.

В подтверждение её слов, на нос Александра упала капля с волос. Чёрт! Улыбнувшись, он виновато закрыл лицо ладонью, признавая поражение, и в этот момент из квартиры напротив вышел Стас.

– Картина маслом «Не ждали». – На лице Ерёменко отразилось искреннее презрение. – Значит, спишь с моей девушкой? – усмехнулся он.

– Беру пример с тебя, – прорычал в ответ Александр. Хорошее настроение как рукой сняло.

– Молодец, – одобрительно кивнул Стас, натянув улыбку. – Только спешу напомнить: ты первый поимел то, что было моим.

Стиснув челюсти, Шторм хотел шагнуть ему навстречу, но рука Кати вовремя успела перехватить предплечье.

– Мило, аж до боли в зубах. – Ерёменко развернулся к двери и стал закрывать замок, не переставая при этом разговаривать: – Ты, кстати, рассказал ей, по какой причине тебя комиссовали? За исключением изувеченной конечности.

Вытащив ключ, он повернулся к собеседникам. В глазах Соколовской читалось удивление.

– Вижу, что нет, – состроил невинное выражение Стас. – Поделись на досуге. Сомневаюсь, что после этого она будет так же улыбаться.

В полной тишине он подошёл к лифту и нажал кнопку вызова. К счастью, никто не успел вызвать его с пятнадцатого этажа. Уже войдя в кабину, парень, улыбаясь, выглянул наружу:

– И ещё: будете знакомиться с родителями, непременно сообщите. Хочу на это посмотреть.

После чего он скрылся в лифте, громко смеясь. Когда створки закрылись, Александр повернулся к стене и с силой ударил по ней несколько раз рукой. Ладонь обожгло болью.

– Саш, всё хорошо. Не делай так.

Катя коснулась его спины, заставив замереть. Внутри бушевало пламя. Уважение, которое всегда испытывал к кузену, превратилось в необузданную ненависть. Когда тот успел стать таким подонком? Из них двоих только Стас обладал благоразумием, считался ответственным и служил примером для подражания. Куда делась его порядочность?

– Я в порядке, – прошептал Шторм. – В порядке.

Упоминание о психическом состоянии стало ударом ниже пояса. Зачем он так? Играл не по правилам: низко. За неделю, проведённую с Катей, уже успел забыть о той пометке в личном деле. Приступов и атак больше не было, даже одиночество не воспринималось как наказание, а лишь как промежуток от встречи до встречи.

Когда Катя узнает, не осмелится остаться наедине. Дьявол! Кому нужен псих, страдающий чувством вины, мучающийся от ночных кошмаров и фантомных болей? Отчаяние обрушилось как цунами. Собственная несостоятельность, изувеченная рука, смерть Кирилла… Даже Терехов и Денисов избавились от него за ненадобностью. Для чего он ей сдался?

– Я должен идти, – не глядя на девушку, произнёс Александр. – У меня дела.

– Что за дела? – обеспокоенно нахмурилась Катя. – У тебя не было никаких планов пару минут назад.

– Я… Я забыл.

Глаза бегали по лестничной клетке, останавливаясь на чём угодно, только не на девушке.

Не смотреть на неё! Просто уйти!

УЙДИ, ЧЁРТ ТЕБЯ РАЗДЕРИ!

– Да, – ответил сам себе Александр. – Уже пора.

Но сердце бунтовалось. Он проглотил ком в пересохшем горле.

Уйти, надо уйти.

Однако тело не подчинялось.

С какой стати? Она простила. Вы всё решили.

Ты просто жалкий. Она тебя пожалела.

Нулевая точка отсчёта…

Ты – жалкий…

Шторм крепко зажмурился.

Больной сукин сын! Непредсказуемый, жестокий…

– Саш?.. – мягкий голос вмешался в беседу с самим собой.

ЖАЛКИЙ!!!

Он распахнул глаза и встретился со взглядом Кати. Она обеспокоенно смотрела на него, не понимая, что происходит. Такая добрая… Такая светлая… Такая… Александр шагнул ей навстречу и приник к губам.

Любимая…

Она сопротивлялась лишь мгновение, а затем коснулась ладонями его лица и ответила на поцелуй. Шторм зарылся одной рукой в волнистые волосы, второй притянув девушку к себе. Голоса в голове вмиг замолчали. Едва наступила тишина, он ощутил уверенность в себе. Разрываемое на двое сознание стало опять неделимым.

Поцелуй вызвал странные ощущения. Ничего похожего на буйство эмоций, как с Кругловой. Нежность, притяжение, трепет, влечение, желание оберегать то, что находилось в руках, а не обладать им. Александр медленно оторвался от её губ и уткнулся носом в шею. Руки крепко обняли и прижали Катю к себе. Дыхание постепенно приходило в норму, пульс выравнивался, и все признаки недавно накрывшего приступа сошли на «нет».

– ПТСР, – прошептал Шторм, окончательно успокоившись.

Катя отстранилась.

– Они приняли решение отправить меня в запас из-за чёртового посттравматического расстройства. Из-за того, что я не смирился с мыслью о смерти ефрейтора. Из-за ночных видений. Но я не сумасшедший, Кать. Не сумасшедший!

В его глазах плескалось отчаяние. Слова набатом били в ушах. Её страшные догадки получили подтверждение, приведя в ужас.

– Никто тебя им не считает, – прошептала, Коснувшись его щеки. – Посттравматическое стрессовое расстройство – это временное состояние. Не диагноз, Саш. Всего лишь состояние, из которого можно выйти. Не сразу – для этого нужно время – но наличие ПТСР никак не делает из тебя психа. Ты меня услышал? Услышал меня?

Он быстро закивал, чувствуя, что становится похожим на маленького ребёнка. Но только её слова воспринимались всерьёз. Только в них не видел насмешки или лжи, которой пичкали в госпитале. Психологи, мать их! Пустые фразы, лишённые элементарного сочувствия и понимания. Они уже тогда списали его со счетов, повесив бирку «Шизофреник». И лишь она искренне верила в то, что говорила.

– Боже мой… – прошептала Катя.

С какими мыслями он жил последние полгода? Ему была нужна семья. Люди, которые помогли бы стать прежним, которые убедили бы, что он ни капли не изменился. Семья, но никак не одиночество, на которое себя обрёк. Зачем уехал от родственников? Внутренние возмущения прервал звук открывшихся дверей лифта. Катя и Александр обернулись посмотреть, кто вышел на лестничную клетку, и побледнели.

Состояние? Не диагноз? Но тот, кто вышел из лифта, похоже, собирался доказать обратное.

Глава 2.16. «Доброволец»