Завтра будет солнце

Повернувшись к столу, я обнаружил на нем «молоко на ножках», такое кушанье наподобие взбитых сливок, которое не просто было безумной вкуснятиной, нет, это был целый множественный оргазм, который мог бы иметь Рокко Сиффреди[32] с женщинами всего мира. В качестве заключительного аккорда Мена выставила одну из лучших наливок. Ну, конечно, мы с Рикардо не нашли подобающих слов, дабы описать великолепие напитка, ограничившись банальным «о-как-вкусно». Пожалуй, наша милая кухарка была вправе ожидать от нас большей признательности. Возможно, Мена просто до сих пор не поняла, с какими шалопаями ей приходится иметь дело.

Мы потом еще немного посидели за столом, поболтали, покурили, ибо зачем вообще есть, если после еды нельзя выкурить хотя бы сигаретку? Рикардо пригласил меня на мохито в свою конуру, но я отказался, главным образом из-за музыки, которую он, вне сомнения, обрушил бы на меня. Вообще-то встретиться с ним мне так или иначе придется, кто знает, наверное, мы оба находились сейчас на крутых поворотах собственных судеб.

Я пошел в свою хату, и мои глухие шаги пугающим эхом отзывались в стенах безлюдной бильярдной. На полу перед дверью комнаты Грандуки лежал пакет. В нем я обнаружил еще нечитанный «Дьяболик» и записку:

Дорогой, боюсь, что ты все еще в плену, но они за это заплатят. Я установила жучки в твоей комнате, так что если кто-нибудь к тебе зайдет, то я сразу это обнаружу и выслежу по следам. А еще я спрятала на винограднике духовую трубку с отравленными иглами, чтоб нам было чем отстреливаться. Когда ты вернешься, мы вместе пойдем есть пиццу, как ты обещал.

Ева

Ах, черт, пицца. Пицца в компании с барышней. Я посмотрел на часы — было уже слишком поздно для каких-либо ответов или бессмысленных оправданий. Я обязательно извинюсь потом, и сделаю это по-царски, ибо можно гондошить любого человека, только не того, кто дарит тебе «Дьяболик». Только не Еву.

Я с жадностью прочитал «Любуясь на его смерть», потом взял мобильник и написал: «Сегодня был замечательный день». И отправил Аните.