Разыскивается миллионер без вредных привычек

Эпилог первый. Настя

Помидор был огромным. Таким, что я с трудом удерживала его — приходилось обеими руками. Ещё — невероятно сладкий. А самое чудесное — я вырастила его сама. Мягко грело сентябрьское солнышко, летали паутинки — бабье лето. Одна из них прицепилась к моему рукаву. Я осторожно сняла её, чтобы не поранить висящего на ней крохотного, едва заметного паучка, перевесила на ветку вишни, и вернулась к тому, что делала — к поеданию помидора.

— Насть, может, не надо? — в сотый раз проныл Егор.

— Надо, милый, надо. Тебе досталась жена с приданым. В него входит не только квартира и машина, но и пакет собственноручно посаженной ею картошки. Да и хватит причитать, там меньше пяти килограмм было.

Я сидела на лавочке и сладко щурилась от солнца. Егор вздохнул, перевернул лопатой очередной пласт земли. Присел на корточки, распотрошил руками кучку, вынул из неё несколько крупных картофелин, размахнувшись, бросил их в ведро. Железное ведро жалобно звякнуло. Я глаза закрыла. Хорошо.

Живота у меня ещё совсем не было — четвёртый месяц беременности только пошёл. Но мне казалось, что-то уже видно — перед зеркалом, задрав майку, я крутилась регулярно. Малыш развивался замечательно — это уже не плодное яйцо, а самый настоящий ребёнок, просто совсем маленький. У меня всегда отменные анализы, что такое тонус, я и не знала, по всем параметрам УЗИ ребёнок был идеален, и я уверилась — мой сын пошёл в отца. И слава богу.

— Настя, — крикнул Никита с крыши. — Смотри, как я могу!

И на конек встал! Вот догоню, как слезет, и точно отлуплю! Или скажу, что нервничаю, а оба идеальных свято верили в то, что нервничать мне нельзя, чем я и пользовалась. Из-за событий лета ремонт дома отложился, стояла моя избушка с прикрытой рубероидом крышей. Зато сейчас мужики взялись за дело, да ещё и своими руками. Никита, дядя Ваня и папа торчали наверху, откуда то и дело доносились визг пилы и шум шуруповерта. Егор томился — тоже хотел на крышу, но не пропадать же моей картошке!

— Я нервничаю! — крикнула я в ответ.

Никита вздохнул и с конька слез. Точнее, на него уселся, но я возмущаться не стала. Так, вроде, сцепки с поверхностью у него больше, упасть не должен, а давить я на ребёнка не хочу. За забором жалобно проблеял Сахарок — безжалостная теть Лена привязала его к нему верёвкой.

— Уже две недели не приходил, — вздохнула я. — Наверное, этот козёл меня разлюбил.

— Козёл же, что ты от него хочешь, — Егор подозрительно покосился на теть Лену, которая стояла с моей мамой и обмывала кости всем соседям.

Самое подозрительное — теть Лена ответила таким же заговорщическим взглядом. Эти двое точно от меня что-то скрывают! Заросли малины пополам с крапивой затряслись, из них показалась белая, уже рогатая голова — перегрыз-таки. Увидел меня и громко заблеял, приветствуя. Раньше прижимался к ногам, а теперь проблемно — рога выросли. Впрочем, существом он был беззлобным, но склонным к приключениям. Увидел теть Лену, и с топотом метнулся в сторону, пока опять не привязала.

— Вернёмся, — сказал Егор, вонзая лопату в землю, — будет лежать на пороге и изображать собаку.

— Ну и ладно. Отвезешь обратно, вам не привыкать.

— Господи, даже соседи привыкли! Это меня пугает… Ведро наполнил, пойду за вторым схожу. Можешь считать, что картошка уродилась.

Поставил рядом со мной ведро и ушёл в дом. Я поглядела на картошку — крупная, красивая. Взяла одну в руки. Шкурка тонкая, нежная, розовая, припорошена землёй. Понюхала — господи, как вкусно пахнет! У меня рот слюной наполнился, так хотелось вонзить зубы в хрусткую мякоть сырой картофелины. Вот вернусь домой, помою хорошенько, отрежу кусочек и съем.

Егор подошёл мягко, неслышно. Обнял меня со спины. Он тоже землёй пах, немножко потом от активного физического труда, и солнцем. А ещё пах моим мужчиной — тоже непередаваемо вкусно.

— Мечтаешь сожрать её сырой? — спросил он в самое ухо, и по коже побежали мурашки.

— Ага, — призналась я.

— Извращенка. Моя.

И поцеловал меня в висок. И так хорошо стало, что даже мечты о картофелине отодвинулись на задний план. Правда, ненадолго.