Гаснет луч пурпурного заката

58. Легка на помине

Рыжая дама в огненно-красном свитере и коротких зеленых штанишках появилась, когда Борис, отыграв Сирано, безмятежно возвращался в современность, сидя за видавшим виды гримерным столиком:

— Миранда! Рад тебя видеть. Какими судьбами!

— Случайно оказалась у вас в городе. Не преминула на тебя посмотреть. Ты хороший актер.

— Спасибо. У нас по делам?

— Делами занимается мой благоверный. А я так, в свободном полете. Месяц назад была во Франции, на Лазурном берегу. Помнишь, ты говорил, что в Сан-Тропе женщины ходят без слипов. Верно, ходят. Но они такие упитанные. Я там была как Дюймовочка.

— Ну, на Дюймовочку ты мало похожа. Скорее, на Красную Шапочку. В прошлом году на новогодних утренниках мы ставили «Красную Шапочку»…

— Ты, конечно, играл волка.

— Ошибаешься. Играл бабушку.

— Успешно?

— Успешно. Как-то раз в антракте Красная Шапочка отмечала с Зайцем день его рождения. Отмечала усердно. И когда по пьесе принесла мне пирожки, начала так недвусмысленно меня целовать, что я ей тихо сказал: «Ты забыла, что я бабушка, а не дедушка, детишки могут плохо о нас подумать».

— Детишки могли, но не я. Если бы тогда у Вильмы не возникла эта ведьма без метлы!

— Да, было время. Кстати, как там у вас? Вильма не объявлялась?

— А что ей у нас делать! Верная жена. Открытку мне как-то прислала. Она с мужем у какого-то водопада. Мужа держит за руку и вид благостный, как у согрешившего монаха. Отмывает грехи молодости. Отмывать будет долго, пока не устанет.

— Я не знал, что она была замужем за каким-то спортсменом.

— Да какой он спортсмен, алкоголик. Спился, зашел в дамскую парикмахерскую, потребовал одеколона для похмелки, его стали выпроваживать, а он схватил ножницы и отрезал какой-то клиентке косу. Та потом на суде орала и требовала высшей меры. Три года ему дали.

— А каким спортом он занимался?

— Зачем тебе?

— Нашли шпагу, на которой выгравированы инициалы «БА». А я — Борис Аристов. И подумали на меня.

— А я и до сих пор думаю.

— Но это не я.

— А кто?

— Тот, у кого могла быть шпага.

— Людей, у которых могла быть шпага, немного. Но одного я знаю. Могу подсказать.

— И кто это?

— Дядя прежнего мужа Вильмы.

— Кто он такой?

— Контролер на бегах. Очень предприимчивый дядя. Моему супругу продал статуэтку восемнадцатого века. И, что самое смешное, подлинную. Только какой ему был интерес убивать художника? Он все больше по женской части. Ни одной юбки не пропускал. Меня домогался. Я-то нет, а Вильму… когда хотел. Часто хотел. Ты с ней спал?

— Не получилось.

— С Вильмой не получилось! Верится с трудом. Но если не Вильма, то тогда кто? Вдова художника. Странная она. Смотрит фильмы, в которых ничего не понять, стихи какие-то читает. Поговаривали, она не той ориентации.

— Не проверял. Не знаю.

— Дина?

— Не в моем вкусе.

— Министерша.

— Нет.

— А зря. Получил бы «Медаль за отвагу». А я в твоем вкусе?

— В моем.

— Убедил. Что ни сделаешь ради искусства. Но кому сказать! Переспала с Сирано. Только сними нос.