О носах и замка́х

Бэнкс кивнул.

- У нас очень мало времени, если мы хотим опередить этих…

- Тогда прямиком на заброшенную мануфактуру Терру?

- Именно.

Бэнкс и Хоппер, уже готовые снова надеть свои вымышленные личины, поспешно двинулись в сторону канала.

- К слову, Бэнкс…- сказал вдруг Хоппер.- Я тут хотел уточнить: ты ведь на самом деле не стал бы убивать этого Граймля, верно?

- Конечно, нет,- раздраженно ответил Бэнкс.- Но он должен был думать, что ему вот-вот придет конец. Ты молодец, что подыграл. Прибавил весомости моим угрозам, сделал их еще более серьезными: мол, если даже один из нас понимает, что это уже слишком, то ему уж точно стоит развязывать узел на языке.

Хоппер вздохнул с облегчением.

- А я-то перепугался,- проворчал он.- Очень правдиво все выглядело.

- Да-да…- покивал Бэнкс и злобно глянул на напарника – какой же тот все-таки легковерный болван.

- Кстати, занятная процедура, надо будет ее почаще использовать,- добавил Хоппер.- Один пугает, а другой как бы защищает…

Они все отдалялись от Панталонного переулка и не могли видеть, как двое из пятерки клерков по особо важным делам схватили Граймля, засунули ему в рот кляп, связали за спиной руки и даже надели на голову мешок. После чего вся эта мрачная компания куда-то двинулась, потащив бедного частного сыщика с собой. Следом за ними, заплетаясь в ногах скорее от страха, чем от чего бы то ни было другого, семенил еще один человек, нервный мистер в полосатом галстуке-бабочке и с громоздкими фотографическими очками, поднятыми на тулью котелка.

- Могу я удалиться, мистер Ратц?- заискивающе проговорил он, обратившись к руководителю клерков по особо важным делам.- Прошу вас. Я и так рассказал все, что знаю. Теперь вы легко отыщете Фредерика Фиша. Мистер Портер обещал мне…

- Полагаю, в вашем присутствии действительно больше нет надобности, мистер Трилби,- ответил мистер Ратц, когда они подошли к непримечательному экипажу, куда тут же затолкали мистера Граймля.- Вы передали нам важные сведения, которые выведут нас на грабителей.

- А мой эксклюзив для завтрашней статьи?..

- Папка от мистера Портера будет помещена в ваш почтовый ящик еще до рассвета.

- О, благодарю-благодарю…- подобострастно залепетал репортер.- Тогда я откланиваюсь. Мое почтение мистеру Портеру.

Бенни Трилби почтительно прикоснулся к краю котелка и потопал прочь, ежесекундно оглядываясь.

Вскоре в экипаж втиснулись все клерки, дверцы закрылись, и механик толкнул рычаг. В полной тишине, что было весьма необычно для паровых самоходных экипажей, «Трудс» покатил в сторону улицы Граббс. Ни один фонарь на крыше экипажа не горел, и вскоре он будто бы врос в ночь.

Дождавшись, когда экипаж отъедет на достаточное расстояние, из темной подворотни, выходящей в переулок, осторожно выбрался человек. Вел он себя так подозрительно, что ни одна уважаемая тетушка не пригласила бы его в гости на пятичасовой чай. Это был сутулый мужчина среднего роста в пальто и котелке. Он снял с носа очки, протер их концом засаленного шарфа, после чего водрузил обратно на нос и почесал рыжую бороду.

- Пахнет опасностью, Бикни,- сказал он самому себе.- Говорил тебе Артур: не влезай во всякие темные делишки… Ох, он будет недоволен. Да, очень недоволен…

***

Джаспер просто ненавидел это ощущение. Когда ты лежишь в постели, а мысли не дают тебе уснуть – они выстроились на парад, как солдатики с очень громкими башмаками, гулким барабаном и скрипучим, хриплым командиром.

Прежде его никогда не одолевали душевные терзания. Кое-кто, о ком мальчик хотел думать меньше всего, не раз говорил, что душевные терзания – это то, чему глупый и слабый человек подвергает себя сам, и только в его силах их прекратить. Сейчас же Джаспер очень хотел их прекратить, но не мог. В душе прошел дождь, и узкую улочку внутри мальчика затопило. В его воображаемом мире сейчас ничего не было, кроме серых стен, подслеповатых окон и черных фигур в них, которые словно ожидали своей очереди, чтобы начать его мучить. И он все дальше и дальше брел по этой улочке, а фигуры в окнах поворачивали свои головы следом, провожая его. И, как ни старался, он никак не мог стряхнуть с себя это мерзкое ощущение. Вот честно, он первым бы хотел сбежать с Дождливой улочки и начать радоваться хоть чему-то, но не мог. В его жизни вдруг все стало неприятно и грустно, а будущее не предвещало ничего хорошего.

Еще он раз за разом возвращался к мыслям о дядюшке и… сейчас даже это милое и доброе слово «дядюшка» никак ему не давалось. Нет, этот человек в своем черном костюме, похожий на ворону на столбе, вызывал лишь дурные эмоции. Куда уместнее ему подходило грубое, резкое и рваное, как воронье карканье, «док! тар!». А еще ворону словно стошнило: «Дёёёу». Вот именно! Тошнотворная ворона! Иначе того, кто сейчас, должно быть, заводил ключиком свои пружины за стенкой, было и не назвать! По поводу пружин мальчик не сомневался – тошнотворная ворона напичкана ими по уши и ночами – вместо того чтобы спать – их заводит: иначе эти бездушные автоматоны (взрослые) восстанавливать силы не способны.

Джаспер же, как нормальный (теплый) человек, пытался уснуть. Но второй раз никак не удавалось. Особенно после того, что ему приснилось в начале ночи. Это был очень странный сон. Как будто он лежит, как и сейчас, у себя в кровати, и вдруг в комнате раздается шипение. Звук идет от двери, словно там устроило засаду несколько чем-то сильно недовольных котов. Джаспер поднял голову и увидел, что в комнату через замочную скважину ползет синеватый газ, выпущенный из баллона. Он было возмутился, но тут же почувствовал сильный приступ усталости, и голова его рухнула на подушку. В тот же момент шипение смолкло, газ прекратил поступать, и в комнату проскользнула высокая черная фигура. Незваный гость закрыл за собой дверь, подошел к кровати и навис над Джаспером. В руке у него был шприц, странное дело, наполненный… сиреневым чаем. Он отодвинул край одеяла, задрал рукав пижамы мальчика и ввел иглу под его кожу на сгибе локтя. Джаспер дернулся, но скорее от негодования, чем от боли – он ничего не чувствовал. До конца введя ему в руку сиреневый чай, доктор Доу вернул одеяло на место и, по-прежнему ничего не говоря, покинул комнату.

Джаспер вскоре проснулся и подивился странному сну. Рука чесалась… на коже обнаружился красноватый след, будто бы оставленный иглой. Как бы ни хотелось объяснить все произошедшим во сне, Джаспер решил, что его укусил комар. Разумеется, он понимал, что приснившееся не могло происходить на самом деле: хоть Натаниэль Френсис Доу и жестокий, злой человек, но не настолько же. Мальчик понимал, что ему приснилось все это из-за того, что наяву он очень злится на этого бессердечного монстра, и постоянно думает о том, как он злится, и оттого злится еще сильнее – неудивительно, что ему снятся подобные вещи. К тому же он знал, что доктор Доу не приемлет использование эфира из-за какой-то неприятной истории, произошедшей, когда он был заместителем главного хирурга Больницы Странных Болезней.

Ну, вот! Снова он думает о тошнотворной вороне…

Джаспер потер лоб, изгоняя ее из головы.

Прежде, когда в его жизни случалось что-то плохое, он хотя бы мог отвлечься, почитать свой «Роман-с-продолжением», представить себя в компании мистера Суона, побеждающего очередного злодея, но сейчас мистер Суон был внизу, лежал на журнальном столике в гостиной, и идти за ним просто не было сил. К тому же очень не хотелось натолкнуться на тошнотворную ворону.

Клара сонно, едва слышно жужжала в гердеробе (ее новое излюбленное место – мальчик специально для нее оставлял дверцы шкафа открытыми), и Джаспер позавидовал ее беззаботности – судя по всему, пчела сытно поужинала.

В животе забурлило. Эх, зря он отказался от ужина, но отсутствие ужинов – это цена гордого удаления ото всех, презрения ко всему миру и оскорбленного хлопанья дверьми.

«Интересно, все уже заснули?» - подумал Джаспер. Два часа ночи… Эхо от напольных часов в гостиной расползлось по дому, казалось, целую вечность назад, но, учитывая, что больше они не били, вряд ли прошло так уж много времени на самом деле…

Вытащить Джаспера из кровати могли только «Твитти». И сильнее всего его сейчас забеспокоил вопрос, убрала ли миссис Трикк печенье из вазы в гостиной, ведь если да, придется пробираться во флигель и искать его в буфете, а этого хотелось бы избежать, поскольку во флигеле, помимо экономки, с недавних пор жила еще и Полли, и кто знает, как чутко она спит.

- Ну ладно,- твердо проговорил Джаспер, отбросил в сторону одеяло и выбрался из постели.

Он влез в тапочки и зевая вышел из комнаты, пошлепал по коридору и уже ступил на лестницу, когда вдруг услышал шум, раздающийся из кабинета тошнотворной вороны. Вернее, не столько шум, сколько голос. Очень странный голос.

Джаспер подкрался к двери и приставил к ней ухо.

- Что? «С’едство от ч’езме’ного умиления маленькими детьми»? Нет, не то! «Пилюли от носовых че’вей»? И это не то – мои носовые че’ви мне до’оги – зачем мне от них избавляться?

Джаспер не узнавал этот голос. Его обладатель сильно картавил, произносил слова резко, со злобной шутовской насмешливостью.

Затаив дыхание, Джаспер взялся за дверную ручку, повернул ее и медленно приоткрыл дверь.

В кабинете было темно, но не настолько, чтобы не различить странное происходящее. Дверцы одного из шкафов с пилюлями были распахнуты настежь, к шкафу был приставлен стул, и на стуле стояло крошечное существо в костюме. Оно шарило по полкам, разглядывало этикетки склянок и тюбиков, после чего какие-то баночки отправлялись в карманы, а другие с презрением отставлялись прочь. Разумеется, Джаспер сразу же понял, кого он видит. Это был тот самый гремлин, о котором рассказывал мистер Клокворк, – ближайший подручный Фиша.

Мальчик застыл, не зная, что ему делать. Либо закричать и позвать кого-то, либо самому попытаться схватить воришку.

Его сомнения сослужили ему дурную службу – он неосторожно качнул дверь, и та скрипнула. В ту же секунду к нему стремительно повернулось лицо гремлина, в то время как его ручонки как ни в чем ни бывало продолжили уворовывать склянки и распихивать их по карманам. На Джаспера уставились два светящихся в темноте желтых глаза.

- Чего выглазился?!- рявкнул гремлин, и его тело развернулось вслед за головой, как у шарнирной куклы.-’Азве ты не знаешь, что подзы’кивать нехо’шо! Где твои мане’ы?!

- Что?- Джаспер даже опешил от подобной наглости.- Мои манеры? Где твои манеры?! Ты влез к нам ночью!

- Подумаешь!- усмехнулся гремлин.

- Ты хочешь украсть лекарства!

- Подумаешь! Еще ’аз!

- Это ведь ты… ты ограбил банк вместе с Фишем…

- Подумаешь – т’ижды!

- Где Фиш, говори!

- Замечтайся!

- Что?

- Ты слишком ’азмечтался, если думаешь, что я тебе все тут ’асскажу!- пояснил гремлин.- Так что замечтайся об’атно, ко’отышка!

- Это я-то коротышка?- поразился Джаспер.- Сам такой!

- Я – не ко’отышка! Мисте’ Ка’кин довольно высокий и, можно даже сказать, долговязый джентльмен по ме’кам г’емлинов! А ты… какой-то маленький человек! То есть по людским ме’кам – самый настоящий ко’отышка!