О носах и замка́х

Джаспер не мог взять в толк, как кто-то решился ограбить это место, ведь даже просто стоять рядом с ним было неуютно.

Ко входу в банк вели несколько ступеней, по сторонам от прохода восставали черные, будто бы облицованные сажей, колонны. Само это хмурое здание было возведено из темно-серого камня, высилось на пять с половиной этажей и щурилось круглыми окнами кабинетов под буро-серой, вымытой дождями, черепицей. Наверху, над главным проходом, тусклыми золочеными буквами значилось: «РИГСБЕРГ» и ниже «БАНК». А еще выше был изображен черный ворон с золотой монетой в клюве.

Высокие двустворчатые двери, казалось, вросли в стену намертво, но стоило только к ним подойти, как два автоматона-лакея, в угольной форме с позолоченными пуговицами со скрипом раскрыли ее перед посетителями.

Площадной шум Неми-Дрё рядом с банком будто бы глох – словно ему не позволялось нарушать покой этого места. Здесь властвовала та порода тишины, которую Джаспер про себя именовал «бюрократической тишиной»: практически никто не говорит, а если и говорит, то намеренно приглушает голос, каждый шорох прекрасно слышен, каждый шаг отражается громким эхом по вестибюлю, уходя на лестницы и под своды зала.

Первым, что бросалось в глаза внутри банка, были огромные часы с открытым механизмом, размещенные высоко над головой: шестеренки медленно-медленно проворачивались, цепляя соседние, а те, в свою очередь, толкали стрелки. По левую руку от входа расположился ряд полукруглых окошек касс, к которым, словно на понурый карнавал, выстроились очереди грустных людей с карманами, полными отчаяния. Здесь вестибюль заканчивался и переходил в конторский зал.

Центральное место в зале первого этажа занимала черная кованая с витым золоченым орнаментом клетка лифта. За лифтом располагалась парадная лестница с багровым ковром и удерживающими его латунными прутьями под каждой ступенью. А чуть поодаль расположились ряды конторских столов, за которыми сидели практически идентичные женщины с одинаково подвитыми прическами и белыми, без кровинки, лицами. Одни что-то писали скрипучими перьевыми ручками, другие ежечасно штамповали какие-то бумаги тяжелыми печатями. Столы были заставлены колоннами из папок и бланков. Порой эти колонны достигали высоты в пару десятков футов и было очень странно, как эти шаткие конструкции удерживаются и не падают.

У некоторых столов стояли сгорбленные, с трясущимися руками, словно сироты, молящие о подаянии, посетители: что-то жалобно канючили, слезно молили, с трудом сдерживая обильные рыдания. Рыдать в банке запрещалось – об этом гласила одна из строгих и лаконичных бронзовых табличек, коих как в вестибюле, так и в самом зале было множество. Куда ни кинь взгляд, он натыкался на правила и указания, вроде: «Мы не любим шаркающих ногами!», «Самоубийства в вестибюле банка запрещены» и «Ссуда – ваш последний друг».

За ближайшим к лифту столом сидела женщина, строгая и холодная, как трамвайная рельса. Она что-то отстукивала на странном печатном механизме, на клавишах которого вместо букв стояли цифры, вогнув запястья так сильно, что казалось будто бы их неправильно пришили. Эта дама отличалась от прочих служащих зала тем, что у ее стола никто не топтался, бумаг на нем практически не было, и на носу у нее сидели очки в тонкой оправе. В черных волосах было несколько седых прядей, хотя женщина выглядела молодо. На скуле у нее чернела крошечная мушка, а выражение лица было таким, будто она что-то унюхала: то ли поблизости сдохла крыса, то ли она так реагировала на всех посетителей, подходящих к ее столу.

- Чем «Ригсберг-банк» может вам помочь?- спросила она манерным причмокивающим голосом, не прерывая печатанья и не удостоив доктора Доу и Джаспера даже короткого взгляда.- Получить ссуду можно у любой из клерк-мадам в этом зале.

- Боюсь, нам не нужна ссуда,- сказал доктор Доу, хотя уместнее было бы сказать «К счастью».- Нам нужен мистер Портер, управляющий банка.

Женщина в ответ на это лишь изогнула тонкую бровь.

- Уверена, что я сама или же кто-либо за этими столами способны вам помочь не хуже. Вы осведомлены о том, что риск обанкротиться и попасть в долговую тюрьму Браммл уменьшается вдвое, если вы взяли ссуду в «Ригсберг-банке»?

- Боюсь, что нет, мисс…- доктор опустил взгляд на табличку с именем на столе,- Кэрриди.

- Кэрри́ди,- машинально исправила женщина.

- У нас разговор именно к мистеру Портеру, мисс Кэрри́ди. Речь о недавнем ограблении.

Клерк-мадам никак не отреагировала на сообщение доктора Доу, лишь поправила очки, после чего продолжила печатать.

- А что это за приспособление?- спросил Джаспер, указывая на бронзовый рожок на краю стола мисс Кэрри́ди, примерно раз в полминуты выкашливающий облачка фиолетовой пыли, которые расползались по воздуху, поднимаясь под своды зала и оседая на стопках папок, чернильницах и костюмах присутствующих. Эти странные рожки были установлены на всех столах, несколько их висели на стенах.

Мисс Кэрри́ди бросила на мальчика ледяной взгляд, от которого у Джаспера тут же замерзли пятки.

- Бумаги,- коротко сказала женщина.- Здесь много бумаг. Это отпугивает вредителей.

Доктор Доу выглядел раздраженным. Джаспер знал это выражение его лица – еще чуть-чуть, и дядюшка включит свой «деловой тон», или по-другому – начнет очень отвратительно грубить.

- Простите, так мы можем рассчитывать на то, чтобы вы позвали мистера Портера?

- Я уже это сделала,- бесстрастно ответила мисс Кэрри́ди.- У него сейчас встреча, и он спустится как только она завершится. Подождите его там.

Не отрывая взгляда от листа бумаги, ползущего из-под каретки ее печатного механизма, мисс Кэрри́ди вскинула голову и ткнула острым подбородком, указывая на диван, обтянутый темно-красной кожей.

Доктор Доу кивнул ей, и вместе с племянником они отошли от стола занятой клерк-мадам. Джаспер был удивлен, как это мисс Кэрри́ди дала знать управляющему о том, что его ожидают, при том, что она, кажется, ничего не делала. Разве что, где-то под столом у нее спрятана педаль, запускающая систему оповещения. Как Джаспер головой ни вертел, труб вездесущей в Габене пневмопочты он не заметил, но при этом банк работал как слаженный механизм – так, словно его служащие были постоянно связаны друг с другом и приказания им посылали прямо в головы.

- Странное место,- негромко сказал мальчик, когда они сели, и старая кожа диванов тяжко закряхтела под ними.- Мне здесь не нравится.

- Так и должно быть,- ответил доктор Доу.- Ты должен помнить, Джаспер: нам стоит быть осторожными. Позволь мне самому говорить с мистером Портером, и не встревай. От того, как обернется эта беседа, многое зависит.

- Да-да,- угрюмо произнес мальчик. Сам он при этом думал о другом: если они общаются между собой незримо, то как это происходит? И вдруг мисс Кэрри́ди или еще кто-то из банка подключится к его голове?

- Ты понял меня, Джаспер?- Дядюшка строго поглядел на него.

- Да, понял,- раздраженно ответил мальчик и кашлянул – в горле зачесалось.

Потянулись минуты ожидания. Мисс Кэрри́ди будто и вовсе позабыла об их существовании. За столами клерк-мадам отстукивали печатями бумаги, стрелки часов над головой лениво ползли, пара человек присоединилась к очередям у касс.

Как ни странно, именно в очередях происходило хоть какое-то движение, и Джаспер и сам не заметил, как они завладели всем его вниманием. Всего спустя пять минут наблюдения мальчик уже представлял себе весь процесс.

Эти перетаптывающиеся люди с поникшими плечами крепко прижимали к себе картонные перфокарты. Когда наступала их очередь, они подходили к окошку и протягивали свою карту. Из окошка навстречу карте вырывались длинные механические пальцы, хватали ее и засовывали в большую машину, которая гудела, скрежетала и что-то просчитывала. После чего подключенный к этой машине автоматон-кассир чаще всего выдавал через раструб-воронку на месте рта: «Мистер Гражданин, внимание! У вас нехватка средств! Нехватка средств! Обратитесь, пожалуйста, к клеркам “Ригсберг-банка”, чтобы получить ссуду!». Тех редких счастливчиков, у которых средств хватало, также ждало оповещение. Им сообщалось, что «Наличие у мистера Гражданина денег – явление временное, и город таит в себе множество как угроз, так и трат. Чтобы обезопасить себя от них, ему стоит подойти к одному из клерков “Ригсберг-банка” для того, чтобы получить ссуду!».

Люди в очереди потели и дрожали, там и здесь раздавался болезненный кашель. Среди тех, кто стоял у касс, не было ни одного толстяка – напротив, у многих чернели круги под глазами, ввалились щеки – многие из них явно голодали.

«Жалкие неудачники,- подумал Джаспер,- вонючие отбросы…».

Мальчик почувствовал, как что-то забилось в нос, и чихнул. И вдруг поймал себя на том презрении, с каким глядит на этих несчастных. Он вспомнил, что рассказывал бывший банковский клерк мистер Пиммз, о том, что этих людей здесь зовут «безнадегами». И верно, они были буквально пропитаны безнадежностью и горем: их потертые пальто, пыльные шляпы, их осунувшиеся лица… он укорил себя за собственную злую и отвратительную мысль, которая появилась у него при взгляде на них. Неужели он действительно так подумал об этих бедолагах?!

«Ну а что?- появилась вдруг еще одна презрительная мысль.- Кто им виноват, что они явились сюда нищенствовать!»

Джасперу снова стало за себя стыдно. Как хорошо, что он не сказал этого вслух! Он бросил быстрый взгляд на дядюшку, но тот смотрел на людей в очереди с небывалым даже по его меркам презрением. Он морщился, как будто съел кислый фрукт. Кажется, он безнадег даже за людей не считал. Вместо того, чтобы удивиться, Джаспер спросил:

- Дядюшка, у нас ведь больше денег, чем у них?

Доктор Доу самодовольно кивнул:

- Разумеется. И с каждым днем их становится все больше. Люблю Габен и его мерзкие болезни! Мы никогда не обеднеем из-за всяческих лихорадок, простуд и прочего. Гниение этого города обогащает докторов и аптекарей.

- Как думаешь,- продолжил мальчик,- они сюда пешком притопали?

- А как иначе?! Непохоже, чтобы у них были деньги на кэб. Уверен, этих голодранцев даже в трамвай не пустили бы. Считаю, их вообще нельзя подпускать к достойным людям. Вроде нас.

- Да,- кивнул Джаспер.- Нужно всех безнадег посадить в клетку. Думаю, каждый из них ворюга и преступник.

- Ты только взгляни, Джаспер на эти угрюмые лица. Взгляни на эту женщину… она же вот-вот разрыдается!

- Но здесь ведь запрещено рыдать.

- Да уж,- жестоко проговорил доктор.- Ей придется потерпеть.

- Хныкать только за дверью!- нарочно громко, чтобы до женщины долетело, воскликнул мальчик.

- Но знаешь что?- безжалостно добавил доктор Доу.- Скоро они не будут засорять собой город. Уверен, каждого из этих людишек ждет долговая тюрьма Браммл. Ждет не дождется…

Джаспер собирался выдать еще что-то уничижительное в адрес бедолаг в очереди, но тут его отвлекли. Раздался негромкий звонок, и решетки парового лифта в центре зала раскрылись, выпуская нескольких важных господ – и как они только уместились в кабинке, с их-то необъятными животами?! Вальяжно протопав через вестибюль ко главному входу, они подошли к дверям, которые тут же для них открыли автоматоны-лакеи, настроенные на крайнюю степень почтения. В зале раздался еще один звонок, и кабинка лифта поползла вверх. И тут Джаспер заметил кое-что такое, что очистило его разум от всех прежних мыслей, будто внутри его головы прошлись пневмоуборщиком. Он взбудораженно задрожал и заелозил на диванном сидении.