Жернова. Книга 2

Глава 24. Большие надежды

— Загнали, как жеребца… — хмыкнул Гуннар.

— Что — так тяжелы брачные ночи? — выдавил из себя сочувственную фразу Ларс. Он спрашивал, но на самом деле, ему не хотелось ничего знать об этих ночах…

— Даже не знаю, как….

— И не надо, — пожал плечами Ларс. — Незачем тебе напрягаться. Так, с ночей переведем разговор на дни. Если честно, меня бесит и настораживает тот факт, что мы с тобой почти не видимся… Это выглядит нарочито, и я подозреваю, что все делается специально, как на празднестве в честь твоего бракосочетания, когда меня усадили отдельно…

— Но я постоянно с прионсой…

— И днем тоже?

— Ннет… — как-то не слишком уверенно ответил принц, помотав головой, будто пытаясь рассеять туман вокруг себя. — Ты знаешь, днем я, похоже, высыпался… Наверное. После неумеренного употребления вина и любви, у меня в башке все перепуталось, кузен…

— Вот-вот, я об этом и говорю. А еще я ни разу за эти дни не встречался ни с Элмерой, ни с советником Оллардом, который ранее весьма охотно беседовал со мной, ни даже с секретарем… Куда все подевались, Гуннар?

— Ну, здесь нет никаких тайн, брат. Королева, говорят, приболела после ритуала исцеления слепого и безногой… Надорвалась, похоже… Хотя, если честно, я плохо помню и ритуал в Храме, и даже торжественный ужин в нашу честь… А рэй Оллард — я слышал, в тот же день по велению Готфрида направился в Арианию с какой-то миссией…

— Надорвалась, значит… Ладно, пусть так. — Ларс потянулся, не решаясь рассказать Гуннару правду. — Жду не дождусь, когда вернемся в Энрадд. Кажется, что именно там, я наконец, смогу осознать все, что с нами произошло за последние недели… От нечего делать я тут порылся в Королевской библиотеке и узнал много интересного об истории Лаара. И на базе обильной информации у меня даже появились некоторые идеи… Странные дела творятся в Лааре, Гуннар. И давно.

Принц закурил, откинувшись в кресле, и закинув длинные ноги на бархатный пуф, прищурился, довольно улыбаясь. — Ты знаешь, Ларс, пожалуй, только с тобой я могу, наконец, расслабиться за эти суматошные дни. Странно — но с любимой женой я постоянно нахожусь в крайнем напряжении. Только сейчас это понял. Давай, расскажи мне про эту удивительную страну…

— Удивииительную — это дааа! Лаар представляется мне огромным гнойником флегмоной, который никак не лопнет. Или, скорее, раковой опухолью — дающей метастазы…

— Да? И какая разница? — рассеянно улыбнулся Гуннар.

— Нарыв назревает и прорывается, а рак расползается по здоровым тканям, захватывая новые территории…

— Не слишком точное сравнение — Лаар практически не ведет войн… — поймал его на противоречии Гуннар.

— Ты прав — лет пятьсот не ведет. Поскольку к началу Эпохи Рассвета все ближайшие земли по западному побережью Лютого океана, равно как на востоке и юго-западе уже были завоеваны королем Чарлагом, который свихнулся, считая себя Великим чародеем. Его правление ознаменовалось горами трупов, в основном — принесенных в жертву каким-то там Кровавым Богам, а также — полным подчинением соседних земель и островов. Но не это меня увлекло. Я не знаю ни одной страны, чтобы в ее историческом прошлом не было восстаний, переворотов и прочее-прочее…

— А как же их знаменитая эпоха Раздора? — возразил Гуннар. — Когда против массового убийцы Чарлага Синеокого восстала его дочь — вроде как чистая и невинная прионса Маф, поддержанная дядей и по совместительству братом-близнецом короля Вермундом Златооким, кажется…

— Именно, но после гибели Чарлага и последовавшей за ней смерти Вермунда бардак в стране прекратился.

— И что там тебя так увлекло, не понял…

— Количество странных смертей и попытка вычислить настоящего убийцу Чарлага и Вермунда…

— Чего там вычислять? В истории, насколько я помню, именно Вермунд сумел свернуть голову своему помешанному на крови брату.

— Дело в том, что смерть Чарлага была ужасной, — тело было перекручено и выжато, как мокрая тряпка… Кроме того, в ту же ночь были зверски убиты все его отпрыски, кроме юной прионсы Маф, которую оберегал дядя. Естественно, в Лааре считали, что это воздействие яджу.

— Опять эта клятая яджу?

— Если тебе проще — воздействие темного чародейства.

— И что дальше?

— Народ, понятное дело, возликовал, прославляя Златоокого Вермунда, но странность в том, что Вермунд не поклонялся темным божествам и никак не мог сотворить такое с братом, кем бы он его не считал, и уж тем более, со своими малолетними племянниками.

— Может, тогдашние жрецы постарались… Чарлаг оказался слаб, Вермунд их не устраивал — как я понимаю, он не терпел жертвоприношения и кровавые разборки. Вот кто-то из бывших сторонников Чарлага пожелал воспользоваться моментом и захватить трон… Или жрецы его рвались к власти… Вот тебе и причина.

— Вполне жизнеспособная версия, Гуннар. Тем более, что неизвестные убийцы, в хрониках упоминаемые, как урхуд — носители так называемой гнилой яджу, в скором времени сумели свалить и Вермунда. Он был убит таким же способом, как и Чарлаг. И вместе с ним погибла жена и дети.

— Все правильно — так и действуют политические уроды… — хмуро отозвался Гуннар, брезгливо скривившись.

— Ага, только имен их в хрониках нет. Ни одного. Даже для проформы. Хотя были уничтожены все отпрыски генуса Сарэй, включая грудных младенцев. Более того, погибли все внебрачные дети Чарлага и Вермунда, и даже любовницы, носящие в чреве их бастардов…

— Я же говорю — уроды!

— Но тогда почему ставшая королевой Маф не повелела указать в хрониках имена убийц и предателей? Более того, были выкорчеваны все ростки генуса Сарэй. Кроме одного — юной прионсы Маф.

— Сам же говоришь — Маф с самого начала была плотно прикрыта людьми, преданными Вермунду. Ее просто не успели убрать, или не дотянулись. Повезло девчонке…

— С одной стороны, вроде все так — историки вещают, что против «гнилых» ее поддержали чистые жрецы, вставшие на сторону Вермунда, кои стали именоваться Непорочными. По сути, так и возник нынешний Орден…

— Ну вот, вся ясно, а ты детектив средневековый решил придумать от скуки… Лучше бы за девками-фрейлинами потаскался — глядишь, и развеялся бы до нашего отбытия на родные берега…

— Не до девок мне что-то, кузен, — отмахнулся от предложения брата Ларс, с азартом продолжив: — Размышляя на эту тему, я пришел к мысли, а что если…. в этом деле замешаны вовсе не маги, хоть черные, хоть белые, хоть серые… а невинная прионса Маф…

— Подожди — ты считаешь, что убийство отца и его сторонников организовала с помощью дяди сама принцесса, а затем избавилась и от дядюшки, и от всех родственников поголовно? — с недоверием вскинул брови Гуннар.

— Чтобы взойти на трон… чего только не придумаешь, кузен… Ведь именно она, после гибели батюшки и дядюшки, стала королевой и вскоре так завинтила гайки, что Орден еле дышал. Именно по ее велению Непорочные провели масштабные чистки, под которые попали сторонники Чарлага — как высокопоставленные жрецы, так и наиболее близкие к трону знатные династии — генусы, представлявшие угрозу положению новоиспеченной королевы. После чего в стране воцарилась тишь да благодать. То есть, Эпоха Рассвета.

— Нууу, пойдет только в качестве возможной, за уши притянутой версии…

— Кстати, идея о том, что кашу заварила именно малышка прионса не нова — и в те времена по Лаару ходили об этом слухи, и до сих пор ходят…

— Да брось, — отмахнулся Гуннар, — слишком мудрено для девочки пятнадцати лет, ведь ей, кажется, столько было?

— Для умной, владеющей некими неведомыми нам практиками, молодой женщины с железными нервами и пониженной сентиментальностью — вовсе нет… А в древнем Лааре она уже давно считалась взрослой. Ты слушай дальше, Гуннар, это интересно.

— Слушаю, — покорно кивнул Гуннар, плеская в бокал на два пальца крепкого бриара.

— Присев на трон, Маф стремительно выходит замуж за одного из сторонников Вермунда — старика-герцога, годившегося ей в прадеды. Судя по хроникам, после того, как ее престарелый супруг благополучно скончался, она еще трижды выходила замуж, и родила аж восьмерых детей. Только вот с наследниками мужского пола ей не везло — мальчики или умирали в раннем возрасте, или отличались серьезными физическими и умственными дефектами.

— Почему это именно мальчикам так не везло? — недовольно буркнул Гуннар. — Я вижу в этом признаки дискриминации…

— Что поделать? — усмехнулся Ларс. — А единственная девочка, которая родилась у королевы на шестом десятке лет, — не слабо, да?! — оказалась жизнеспособной и смышленой. И тогда, крепко подумав, Королева Маф навечно закрепляет переход власти исключительно к дочерям. Дождавшись тринадцатилетия наследницы, она выдает ее замуж, тут же передает ей трон и буквально через несколько дней умирает. С тех самых пор мужчины генуса Сарэй не могут стать наследниками.

— Стоп! — возмутился Гуннар, — а если рождались мальчики? Причем здоровые?

— За полтысячи лет у владетельниц Лаара здоровыми рождались только девочки — осечки не было ни разу. Кроме…

— Кроме двух близнецов Элмеры Милостивой от Готфрида?

— Именно так — хотя Лизард явно имеет психические отклонения, что поддерживает теорию о проблемах среди мужских представителей генуса Сарэй, ну, а Рунар… Здоровый и очень способный юноша погибает при невыясненных до сих пор обстоятельствах, если не принимать во внимание сомнительную официальную версию… И опять королевой становится девочка — твоя Илайна, кузен.

— Я не против, — расхохотался Гуннар. — Будем дружно править Лааром и Энраддом. Может, отцу придется по вкусу этот удачный расклад, и он к нашему прибытию поостынет… Особенно, когда узнает, что на подходе его внук… — уже не так весело завершил он фразу. — А что касается девчонки Маф — какое нам с тобой дело, что творилось полтысячи лет назад в чужой стране? Своих забот по горло…

— Не скажи, Гуннар, не скажи, — задумчиво пробормотал Ларс. — Порой черные тени прошлого накрывают будущее… Причем с концами.

***

Дирк, как одержимый, крутил рукоять лебедки, Эрк неодобрительно сопел рядом, однако же, опасаясь гнева старшего пилота, не осмелился возражать и помогал. Но даже вместе они с трудом проворачивали ее — два человека на штромтрапе, — нагрузка не малая. Рудо справлялся с машиной в одиночку — стабилизировал, но не торопился с подъемом, чтобы случаем не сбросить живой груз.

Закрепив фиксатор, Рудо свистнул Дирку, чтобы тот сменил его, а сам перегнулся через край люка на корме гондолы. Девчонка неловко карабкалась вверх, зажмурившись и дыша открытым ртом, и ему казалось, что она вот-вот сорвется. Длинные косы били ей по лицу, ветер задирал платье. Когда девушка закинула голову, он встретился взглядом с ее отчаянными глазами и понял, что она на пределе сил.

— Давай, давай, старушка, резвее, — крикнул он, растягивая губы в напряженной улыбке и стараясь сделать ее как можно более ободряющей. Перехватив тонкое запястье, затем предплечье, Рудо уже не боясь случайно упустить беглянку, втянул в гондолу легкое тело.